К сожалению, путь к нему не по линейке вычерчивали. Не знаю, чем руководствовался Вован, но петлял он почище иного зайца. И шел много медленнее, чем вначале.
Я даже успел догнать Лену и теперь едва не клевал носом в ее спину. Да и между остальными расстояние было не больше двух-трех метров.
Ноги разъезжались на глинистом скользком дне, и я пару раз окунулся с головой. Вода, к моему удивлению, была ледяной. Где-то били ключи.
Лена тоже упала. С трудом поднялась, брезгливо отплевываясь. С нее водопадом стекали дурно пахнущие ручейки, на темных волосах остались какие-то травинки, ряска. Лицо стало голубоватым от холода, хотя над нами вовсю палило жаркое июльское солнце.
Загребая ногами тучи ила, я подобрался к ней поближе и предложил:
– Давай куртку, выжму. А ты футболкой займись, я отвернусь.
Лена жалко улыбнулась и прошептала:
– Один плюс – пить совсем расхотелось. Знаешь, я, кажется, наглоталась этой дряни.
Я махнул рукой:
– Плюнь. И я хлебнул.
Я подождал, пока Лена натянула отжатую футболку, и мы осторожно двинулись дальше. Меня удивляло: рассеянный обычно Казанцев ни разу не упал, берег свою гитару.
Витек словно почувствовал мой взгляд. Обернулся и хрипло пробормотал:
– Саш, пожевать бы чего! Голова кружится…
Орлов хохотнул:
– Голова – это ладно. У меня, например, желудок бунтует. Я ему – мол, завтракал ты сегодня, сволочь, а он мне – когда это было! Урчит, бурчит, рычит, аж гул в ушах. Тяжко, сэры!
Лена засмеялась. Серега с угрозой пообещал:
– Не кинете что-нибудь в мою топку, ей-ей, сгрызу Витькову гитару! Вован клялся отдать ее самому голодному!
Вован выбрался из воды на толстый слой мха. Я видел: он напряжен, как струна. Зеленый ковер опасно колыхался под ногами, и Кузнецов не чувствовал под собой дна. Обходить же длинную зеленую полосу не было сил.
Вован хмуро распорядился:
– Всем стоять на местах. Я попробую перебраться на ту сторону. Ежли что…
Лена ахнула. Вован замялся. Отвел глаза и неохотно бросил:
– Сюда не лезть в любом случае! Сашок, шест мне протянешь, ясно? Остальные – в сторону.
Он сделал осторожный шажок, тут же мох под его правой ногой прорвался, и в трещину хлынула желтоватая вода. Вован потянул носом и смертельно побледнел. Едва заметным движением скользнул назад, снял с себя куртку и процедил сквозь зубы:
– Сашок, прими! Там нож и спички…
Неожиданно для всех молчавшая до сих пор Лилька громко взвизгнула:
– А еда?! Там была и еда!
– И еда, – криво улыбнулся Кузнецов. – Куда ж ей деться…
– Куда? – с нескрываемым сарказмом протянула Лилька.
Вован помрачнел. Посмотрел на меня и твердо сказал:
– Еда на утро, поняли, нет? Нам еще дальше идти надо! И силы нужны.
Лена торопливо воскликнула:
– Конечно! Мы не тронем, не беспокойся!
Лилька зло проворчала:
– Не тронем! Небось жрали в два горла за завтраком, а я еще толком и не проснулась тогда.
– И я, – поддержал ее Витек. – Пару ложек всего и проглотил утром…
– Пару ложек?! – возмутился Орлов. – А кто два раза добавку брал?!
Мы с Леной переглянулись. Я надел спортивную куртку Вована и едва не утонул в ней. Закатал рукава, покрепче перехватил двумя руками шест и угрюмо сказал:
– Двигай, Кузнецов. Только осторожнее. А эту куртку с меня только вместе с головой снимут!
Вован кивнул и быстро пробежал несколько метров. Зеленый ковер под его ногами прогибался, но держал. Вован замер на секунду. Потом, к нашему изумлению, размашисто перекрестился и птицей перелетел через оставшийся участок мха. Вновь скользнул в воду. Подпрыгнул, пробуя крепость дна, и счастливо крикнул:
– Живем еще, суслики! Давай, Лилька, твоя очередь!
Лилька побледнела и попятилась назад. Лена успокаивающе сказала:
– Не бойся. Ты раза в два легче Кузнецова, проскочишь.
– А почему не ты?! – плачущим голосом закричала Лилька, с ужасом глядя на тяжело колыхавшееся зеленое поле.
Мне послышался чей-то смешок. Я вздрогнул, повернул голову и поймал напряженный, заинтересованный взгляд волка.
Я нахмурился: пока мы с ребятами кружили по болоту, он ни разу не потерял нас из виду. Все время двигался параллельным курсом, немного опережая нас. Потом ложился на какое-нибудь полузатопленное бревно и гипнотизировал меня взглядом. Правда, свои гнусные предложения он держал при себе, просто наблюдал за нами.
Лилькины вопли почему-то вогнали меня в краску, и я вкрадчиво заметил:
– Вообще-то гораздо безопаснее идти сейчас.
– Почему это?!
Я пожал плечами:
– Представь себе перетертую старую веревку. Первый человек по ней спустится, второй и третий тоже, а вот под четвертым она оборвется. Ты ж физику учишь, понимать должна…
Лилька физику никогда не знала. Но ссылка на нее показалась Кочетковой вполне солидной, и она сдалась. Тоненько поскуливая, взобралась на моховое полотнище и застыла дрожащим столбиком. Серега широко ухмыльнулся:
– Стоять намного опаснее, чем идти!
Лилька побледнела и сделала робкий шажок. Орлов насмешливо предупредил ее:
– Будешь топтаться на месте – прорвешь мох!
Вовану наш затянувшийся спектакль надоел, и он рявкнул:
– Бегом, колченогая!
Лилька этого крика никак не ожидала. Она вообще не привыкла, чтобы на нее повышали голос. Поэтому автоматически подчинилась.
Перелетела через опасное место за несколько секунд и с облегченным всхлипом почти упала на руки Вовану. Кузнецов отставил ее в сторону, как куклу, сурово оглядел и воскликнул:
– А шест где?!
– Там, – пискнула Лилька, бледнея.
Вован разъяренно сплюнул и крикнул нам:
– Еще кто забудет шест, побежит обратно! А Лилькин – Сереге передайте.
Мы дружно закивали. Вован возмутился:
– Ну? Сколько ждать? Орлов, давай!
– Почему он?! – визгливо запротестовал Витек. – У меня – гитара!
– И что? – удивился Вован.
– Я первым пойду, пока мох еще держит!
Кузнецов побагровел. Серега торопливо заявил:
– Да пусть бежит! Мне не к спеху.
За моей спиной закряхтел, закашлял Гор. Будто смехом давился. Я стиснул зубы и даже не обернулся в его сторону.
Серега подтолкнул Казанцева в спину и шепнул мне:
– Вот кроль, никогда б не подумал!
Лена подождала, пока зеленоватый от волнения Витек не отойдет подальше, и вступилась:
– Ты не прав, он отличный парень. Просто…
– Что – просто?
– Просто у него воображение богатое. Ну, как у любой творческой личности…
– Ага! И поэтому он трус?
– Поэтому.
– И подлец?
– Как тебе не стыдно!
– Действительно, Серый, это уже перебор, – поддержал Лену я.
Орлов осмотрел нас с ног до головы и ухмыльнулся:
– Сэры, снимаю перед вами шляпу! До сих пор не потерять розовые очки… преклоняюсь!
По другую сторону мохового полотнища гневно забрызгал слюной Вован, и мы перестали пререкаться. Серега помог Лене поудобнее взять шест. Потом наклонился ко мне и ядовито шепнул:
– Спорим, к завтрашнему полудню ваши розовые очечки слетят?
– Ты о чем? – буркнул я, напряженно наблюдая, как Лена перебегает через широкую зеленую полосу.
– О Кочетковой и Казанцеве. Я ж не юродивый, как некоторые, правде в глаза смотреть не боюсь…
Я снова услышал короткий смешок и помрачнел: это наслаждался всем увиденным наглый пришелец. Я оттолкнул Серегу и прорычал:
– А если понятнее?!
– Куда уж понятнее, – фыркнул Серега. – Я имел в виду – эта сладкая парочка еще даст нам прикурить.
Я удивленно протянул:
– Парочка? Тебе же всегда нравилась Лилька!
– Точно. И именно в прошедшем времени.
– Но почему?
Серега пожал плечами:
– Мой дед сказал бы: в разведку с ними не пойдешь. Продадут! Если смогут таким образом спасти свои шкуры.
– С ума сошел!
– Ага. А ты – нет. Тоже – интеллигентишка.
– Что?!
– То! Воспитание у тебя дурацкое, Сашка. Все время обидеть кого-нибудь боишься. На шею тебе сядут, ножки свесят, а ты еще спросишь – удобно ли вам? Тьфу!
Прервал Серегу разъяренный рев Вована:
– Вы! Двое! Седьмой час уже, или вы стоя спать сегодня будете, как слоны?!
– Почему – стоя? – ошарашенно пробормотал я.
– Потому, – прорычал Кузнецов. – Нам до островка еще пилить и пилить! Время поджимает, поняли, нет? Короче – пора идти. Серый, вперед!
Серега поднял Лилькин шест и покорно двинулся к моховому полотнищу. Ступил на него, обернулся и заявил:
– Добавь в мой словарь еще словечко – «вперед».
– Какой словарь? – удивился я.
– Слов, которые я ненавижу. Это – четвертое.
До вожделенного островка мы добрались уже в сумерках.
Солнце давным-давно скатилось за лес. Только верхушки самых высоких деревьев еще золотились. И горизонт на западе багрово рдел, обещая на завтра сильный ветер.
Мы к этому времени устали так, что еле передвигали ноги. Сухая земля показалась нам едва ли не волшебством. Таким же волшебством выглядели несколько кустиков морошки, росшие у самого берега.
Вован – он прилично осунулся за сегодняшний день – ткнул в них пальцем, тщательно пересчитал и прохрипел:
– По два куста на нос. Нам с Сашком – по одному. Только не заглатывать все сразу, вы не питоны! Обобрать кусты и медленно сосать ягоды. По одной. Мед-лен-но. Поняли, нет?
Не успел он договорить, как Лилька с Витьком бросились к самым богатым кустикам. Лена оглянулась на нас. Я кивнул:
– Давай-давай. Мы потом.
Серега хмыкнул:
– А то затопчем друг друга. Или морошку подавим. А тут каждая ягодка – на вес золота.
Вован обошел крошечный островок. Вернулся и разочарованно пожал плечами:
– Больше ничего нет. Ну и паршивое ж болото! Гнилостное какое-то, и воды многовато.
Мимо нас, отводя глаза в сторону, прошмыгнули Лилька с Витьком.
Лена подошла к морошке, и я увидел, с каким изумлением она рассматривает оставшиеся кусты. Потом она обернулась и с улыбкой сказала: