Спускаться к воде Гришка не стал, хотя жажда мучила давно. Но и уйти хотелось подальше, чувство опасности все усиливалось и ощутимо давило.
Гришка судорожно сглотнул и с трудом заставил себя двигаться дальше.
Абсолютно иррациональный, необъяснимый страх все усиливался. «Проснуться бы, – беспомощно подумал он. – Или я не сплю?»
Гришка из последних сил бежал вдоль ручья, стараясь не удаляться от воды, а за ним шла, катилась странная удушливая волна. Появилось уже знакомое чувство взгляда в спину. Только на этот раз бессильной ненависти Гришка в этом взгляде не чувствовал. Только уверенность – жертва никуда не денется.
Поняв, что с ним собираются играть, как с жалкой мышью, Гришка в ярости бросился в воду. И… проснулся.
Сев в смятой постели, Гришка долго не мог отдышаться, сердце билось так сильно, что было больно.
Гришка стянул мокрую – от испарины? – футболку. Промокнул влажные волосы. И вдруг застыл, глядя в темноту. Гришка внезапно понял, чего еще не хватало его картине.
Он знал – писать нужно сейчас, пока чужой мир живет в нем, пока он сам еще толком не проснулся.
Гришка не снял полотна со стены, не стал устанавливать его на мольберт. Он собирался писать тишину мира, в котором разум еще не проснулся. Именно она была ключом к нему, но как это сделать…
Гришка стоял, всматриваясь в кусочек джунглей и восстанавливая в памяти то, что недавно видел. В его ушах вновь зазвенел ручей, в спину вновь с насмешливой уверенностью смотрел… зверь?
Уже не зверь.
Не совсем зверь!
Гришка внезапно каждой своей клеточкой почувствовал, что новый, невиданный мир буквально дрожит на кончике его кисти. И он, Григорий Лапшин, сейчас подарит ему будущее.
Проснувшийся Тимка длинно зевнул. Обернулся на комнату хозяина, и вдруг что-то его насторожило. Доберман подобрался. Его уши плотно прижались к черепу, и раздалось низкое, какое-то горловое рычание. А в глазах Тимки все сильнее разгорались янтарные огоньки.
Пес одним прыжком оказался у детской и лапой привычно распахнул дверь. Увидел хозяина и жалобно заскулил. А потом оттеснил Гришку от полотна, наваливаясь на него всем весом и толкая в сторону. И глаза его светились в темноте.
«Почти волчьи, – ошеломленно подумал Гришка. – Надо же, впервые что-то почуял…»
Гришка дрожащей рукой положил кисть. Понял – ему нечего добавить. Он посмотрел на свои джунгли и ничуть не удивился, перехватив знакомый взгляд из чащи. Гришке даже показалось – листья еще дрожали, стряхивая с себя воду.
Гришка почему-то не сомневался: пока он не докажет этой уродливой твари, что он, Гришка, не жертва, не будет ему покоя. Мало того, когда-нибудь Гришка может не проснуться, зверь, в конце концов, его достанет там. Если Гришка будет играть по его правилам, попадая в тот мир по чужой воле, не по своей.
Надо подготовиться. Тварь мельче его, но ведь зубы и когти… И тянуть нельзя, лучше все сделать сегодня, сейчас, есть решимость.
Гришку затрясло от волнения и нетерпения. Он сбегал в кабинет отца и снял со стены охотничье ружье. И взял нож. Когда-то их держали в сейфе, но потом он, Гришка, вырос, папа счел его взрослым…
Гришка вернулся к картине. Поймал взгляд знакомых по недавнему сну странно багровых глаз. Зверь уже не прятался, будто чувствовал – уже незачем. Даже отступил в сторону, словно приглашая Гришку – перистые листья тяжело упали за ним, закрывая проход.
Гришка взвел курок. Невольно сделал шаг вперед и торжествующе подумал: «Получилось. Теперь получилось…»
Он как сквозь вату услышал протестующий визг Тимки, в голове мелькнуло: «Все-таки сплю…»
На большой перемене, когда друзья обедали в столовой, Лена негодующе посмотрела на пустующий стул напротив. Одним глотком допила сок и возмущенно бросила:
– Опять в школу не пришел, гад рыжий!
– В-второй д-день уже, – грустно отозвалась Дина.
– Нервишки наши испытывает, – хмыкнул Сергей. – Он мне как раз дня два назад звонил, я так и не понял – зачем. Вроде бы все подводил меня к разговору о своей картине… но так и не решился!
Светлана не стала доедать оладьи. И о Гришке говорить не захотела. Почему-то ее со вчерашнего вечера преследовало тревожное чувство, Светлана отгоняла его, но все равно чувствовала странный дискомфорт. И боялась думать, что это связано с Лапшиным.
Гришки действительно не было в школе уже два дня. И уже два дня ребята усиленно разыгрывали равнодушие. Они не сомневались: Лапшин развлекается, пытаясь их «додавить». Проверяет их нервы на крепость.
Дина натянуто улыбнулась:
– Может, он п-просто заболел? И м-мы зря ему не з-звоним?
– И не мечтай, – неподкупно замотала головой Лена.
– Лапшин только этого и ждет, – усмехнулся Сергей.
Игорь Сушков, проходивший мимо, бросил на Дину телячий взгляд и нерешительно остановился у стола.
Дина покраснела и уткнулась в тарелку. Лена зло сузила глаза: ну, не нравился ей Пахан! Сергей отвернулся.
Светлана внимательно посмотрела на Сушкова и вдруг мягко спросила:
– Ты что-то хотел сказать?
Игорь настороженно покосился на Лену, но Парамонова промолчала. Ей почему-то показалось, что Светлана знает, что делает.
– Сказать? – пробормотал Сушков, глядя на Дину.
– Ну, мы как раз говорили о Лапшине, а ты…
– Я просто вспомнил, – Пахан поскреб затылок, – что Гришка опять в деревню умотал. Ну, к своей бабке.
– Откуда ты взял?! – вскинулась Лена.
– П-правда, откуда? – Дина мягко улыбнулась ему.
– Отца его вчера на улице встретил, – с готовностью ответил ей Игорь. – Он о школе начал меня расспрашивать…
– А ты решил накапать, что Гришка прогуливает, – фыркнула Лена. – А то я тебя не знаю!
– Даже если и так, – огрызнулся Пахан, – то что?
– А ничего! Катился бы ты отсюда, только аппетит мне портишь… – И Парамонова потрясла перед Игорем пустой тарелкой.
Сушков зло посмотрел на нее и ушел. Лена удовлетворенно отметила:
– Достала-таки!
– Н-ну и зря, – рассердилась Дина. – С-сколько м-можно его дразнить?!
– Да сколько угодно!
– Погодите, – прервал их Сергей. – Вы что, не поняли? Рыжий опять слинял!
– И неизвестно, с чем вернется, – согласно кивнула Светлана.
– Нет уж, – разозлился Сергей. – На этот раз все будет по-другому!
– Да что мы можем сделать? – удивилась Лена.
– Увидишь!
Дверь друзьям открыла хмурая Гришина бабушка. И тут же, не успели ребята спросить о Гришке, достала из кармана передника мятый бланк телеграммы. Сунула его Сергею и сложила руки на груди. На гостей она смотрела едва ли не враждебно.
Гипнотизируемый взглядами девочек, Сергей, чуть запинаясь, прочел:
– «Гришаня опять у меня. Не волнуйтесь. Мама».
– Вот, елки, – буркнула Ленка.
– П-прямо к-как в прошлый р-раз…
Светлана, с удивившей друзей решительностью, попросила разрешения зайти. А на неприветливый вопрос Гришиной бабушки – зачем на этот раз – прошептала:
– Хочу взглянуть на его последнюю картину…
Лена зло воскликнула:
– Не думаешь же ты, баб-Маш, что это мы виноваты? Мы сами волнуемся!
– Гриша н-нас не п-предупредил.
– Он и нас не предупредил, – поджала губы Гришина бабушка. – Хорошо, я догадалась матери телеграмму послать…
И она неохотно посторонилась, пропуская ребят в квартиру.
– Да уж… – Светлана невольно поежилась.
Новое Гришкино полотно явно было закончено. Светлана лишь теперь поняла, что он имел в виду, жалуясь, что работа не удалась.
Жутковатый, нереальный мир вдруг ожил, задышал и стал по-настоящему страшным. Светящиеся глаза неразличимого в тумане зверя придавали картине завершенность. А его расплывчатый силуэт и подстерегающий каждое движение, кажущийся почти разумным взгляд вызывали невольную дрожь. Но больше всего поражала именно реальность плохо различимого за грязным стеклом чужого мира.
– Черт, – Сергей качнулся с носков на пятки и ожесточенно повторил: – Черт-черт-черт…
Дина не осмелилась даже приблизиться к напугавшей ее в прошлый раз картине. Лена, услышав Сергея, заинтересованно подошла и сварливо бросила:
– Ну что там?
Сергей не отозвался, продолжая как завороженный смотреть на полотно. Лена обозлилась и энергично встряхнула его за плечо.
– Заснул?
– Похоже…
– Ну и как?
– Глядя на нее, можно поверить Гришке, – неохотно сказал Сергей.
– Что?!
– Я говорю о картине-переходнике, в которой живой мир.
Светлана кивнула. Сергей выдохнул:
– Она затягивает, понимаете? Не оторваться! Страшно до жути, а не оторваться! Кажется, еще секунда – и ты там. А все это, – и Сергей обвел невидящим взглядом комнату, – останется жалкой мазней в дешевой раме.
Дина побледнела. Испуганно оглянулась на замершую у картины Светлану. Подбежала и, схватив за руку, потянула к дивану.
– Не так буквально, – невольно улыбнулся Сергей.
Светлана прошептала:
– Никогда такого не видела… – И неожиданно почти гневно посмотрела на Лену. – Гриша – талантлив, понятно? Прежде всего!!!
– А я что, спорю? – Лена осторожно сняла картину и развернула красками к стене. – Пусть пока так постоит, на всякий случай… – И уже с привычной ехидцей воскликнула: – Чтобы вы окончательно не свихнулись! С помощью гениального Лапшина!
Расставались на автобусной остановке. Сергей, прощаясь с девочками, отвел глаза в сторону и сказал:
– Вы меня завтра в школе не теряйте.
– К его бабке поедешь? – не удивилась Светлана.
– А адрес з-знаешь? – Дина с тревогой посмотрела на мальчика.
– Взял.
– Может, мне с тобой скатать? – предложила Лена.
– Нет. Одному проще.
– И за сколько думаешь обернуться?
– Думаю, дня хватит.
– Хочешь сказать, мы до послезавтра маяться будем?! – с некоторым ужасом посмотрела на него Светлана.