– Что за лодка?
– Резиновая. Осенью меня на ней подстрелили, вспомнить смешно…
Ватник с отцом болтали, Дина для виду ковырялась в тарелке и думала, как быть дальше. Музыка давила на уши. Скрипки истерично визжали, а этим двоим хоть бы что, болтают себе…
По полу зацокали когти. У этого еще и собака есть? Не свезло животному… Дина зашарила взглядом по комнате. Убогая керосинка только освещала стол кое-как и воняла. Дина еле могла разглядеть собственные кеды да пару желтоватых блестящих глаз… Ланка!
Дина чуть не вскрикнула. В колени ей тут же уперлись черные лапы, а по лицу загулял язык… Ланка! Ланка? Странные ощущения. То есть никаких. Дина видела собаку. Дина ощущала на лице теплое дыхание и запах мокрой шерсти, который ни один собачник ни с чем не спутает. Но она не чувствовала ни языка на лице, ни лап на коленях. Протянула руку погладить – пустота. И ошейник на Ланке все тот же, хотя Дина убрала его в ящик стола со своими детскими рисунками…
Ланка гавкнула, и у Дины предательски защипало в глазах. А эти за столом будто ничего не видели!
– У тебя фундамента совсем нет? Сколько ж лет дому-то?
– Немного… Фундамента, правда, нет. Тут холодильник был раньше, вот и сполз дом. Все не соберусь поднять.
– Да новый ставить надо! Нижние бревна небось прогнили давно!
Ланка плясала у ног и лаяла. Дина сморгнула слезинку и по-школьному подняла руку:
– Можно выйти?
Отец кивнул, Ватник выдал фонарь:
– Вернешься к входной двери, а оттуда – налево будет маленький коридорчик… – Дина торопливо сцапала фонарь, встала… Ланка будто этого и ждала: тявкнула еще раз и побежала в темноту, оглядываясь на Дину.
Дом казался огромным. От входной двери тянулся еще один коридор с множеством поворотов и закрытых дверей. Ланка скакала впереди, то и дело оглядываясь и виляя всем корпусом, как всегда, когда ей что-то надо. Дина подергала все двери по дороге – заперто. На гвоздике прямо в коридоре висел кассетный магнитофон, Дина такое чудо только на картинках видела. Магнитофон визжал классической музыкой прямо в ухо. Дина ткнула в клавишу наугад и попала.
Тишина. Было слышно, как в другом конце дома отец с Ватником звенят посудой. Ланка взвизгнула и села, бешено виляя хвостом. А совсем рядом, прямо под ногами кто-то тихонько всхлипывал.
Дина направила луч под ноги. Коридор был устлан ковровой дорожкой самого потрепанного вида. Звук доносился оттуда. Ланка бешено заскребла ковер передними лапами, будто роет нору. Что там? Точнее, кто… Дина подковырнула ковер и наткнулась на крышку подпола. Звук стих. Зато в комнате шумно отодвинулся стул и Ватник пробормотал:
– Твоя, похоже, заблудилась. Что-то долго нет.
Отец ответил что-то невнятное. Торопливо заскрипели половицы, а Дина быстро откинула крышку.
Она даже не сразу поняла, что это такое. Узенький луч фонаря осветил какие-то тряпки, перетянутые веревками, здоровенный кусок пакли… И только заколка в этой пакле выдала страшную правду.
– Светка! – Фонарь высветил Светкино лицо, а шаги приближались. Дина быстренько спрыгнула в подпол и достала припасенный кухонный нож. Специально точила, знала, что без него не обойдется. Ланка скакала наверху и бешено тявкала. Дина пилила веревки, а шаги приближались. Она успела прежде, чем над ними навис Ватник:
– Вот и обе здесь… – буркнул он и потянулся закрыть крышку подпола. Ланка взвизгнула и бессильно щелкнула зубами над его рукой. У Дины перехватило дыхание:
– ПАПА! – В комнате тут же упало что-то тяжелое, по коридору затопали шаги. Отец вырос за спиной Ватника и ошарашенно уставился на Дину и Светку. Маньяка это ничуть не смутило:
– Зря ты, Иваныч, встал… – Он шагнул к отцу и быстро дернул рукой. Дина даже не успела уловить это движение, а отец побледнел и схватился за бок, глядя впереди себя стеклянными глазами. Ватник гадливо улыбался. Падая, отец схватил его за руку, лихо завернул ногу подсечкой, и они оба рухнули на пол. Дина тащила Светку из подпола. Та почему-то упиралась, а рядом боролись отец с Ватником. Отец хрипел, будто ему не хватало воздуха. Дина приказала себе не отвлекаться и одним рывком выскочила на волю вместе со Светкой:
– Бежим! – Светка упиралась, но шла. Сильная она, Светка. Дина бежала, как в страшном сне: ноги ватные и за руку будто кто-то тянет назад. Светка тянула. А Ланки рядом уже не было.
Распахнув дверь, Дина вытолкнула Светку впереди себя и, крикнув: «Беги», сама рванула к машине. Пусть отец продержится еще пару минут. Он сможет. Дина не подведет, она хорошо подготовилась к этой встрече. Лишь бы сработало. Багажник был не заперт, только все нужное не хотело помещаться в руках. Думала, что всего две минуты, а сама провозилась все десять…
Светка так и стояла у избушки, где Дина ее оставила. Тяжело ей, наверное, после погреба. Глаза от света болят. Так, говорят, и ослепнуть можно…
Дина ворвалась в дом навьюченная, с криком: «Папа!» Темнота ударила по глазам. Из глубины коридора доносились звуки борьбы. Отец с Ватником еще боролись на полу у открытого люка, где Дина их оставила. Отец тяжело хрипел, но не отпускал захват, маньяк перебирал ногами, пытаясь вырваться, и даже не запыхался.
– Динка? Беги давай!
– Фигушки.
Удивляясь собственному спокойствию, Дина выудила из подпола обрезки Светкиных веревок: нормальная длина, должно хватить. Маньяк, придавленный к полу, легко позволил себя связать. Отец еще покрикивал: «Не так вяжешь!» – приходилось переделывать.
Дина возилась с веревками, а отец бледнел, это было заметно даже в темноте.
Когда она затянула последний узел, отец шумно рухнул на бок, да так и замер, уставившись в никуда полуприкрытыми остекленевшими глазами. Ватник ударил его головой в переносицу и зыркнул на Дину.
Глава X. Могила
Рассвело. Машина остыла за ночь. Далеко в лесу уже чирикали птицы, а на улицах еще не было ни души. Игорь поежился и включил зажигание. Мотор заработал оглушительно в этой утренней тишине. Хлопнула задняя дверца: Семенов.
– Ну, кого ждем-то?
Игорь газанул с места специально, чтобы Семенова отбросило на сиденье, будто он в чем-то виноват.
– Ты чего, молодой?! – В пять утра Семенов выглядел бодрячком и болтал, как секретарша. – Ты расстроился, что ли? Скажи честно, первый раз на труп едешь?
Игорь не реагировал. Он вел машину по пустым улицам. Хотелось спать. А Семенов не унимался:
– Вот ведь жизнь: подростки пропадают, мы маньяка ловим, а как труп – так взрослый пьянчужка. Может, и нет никакого маньяка, а, молодой? Ну бежит из дома молодежь. Я бы тоже сбежал из этой дыры, да кому я нужен! Звал тут один в Москву…
«Уазик» затрясло по лесным ухабам, и Семенов, кажется, прикусил язык. Снаружи потянуло дымком. Игорь открыл окно – не показалось. Семенов, как собака, шумно втянул воздух:
– Никак горим, а молодой? Рановато вроде для лесного пожара. Снег вон еще, деревья сырые, а?
Игорь рассеянно кивнул. Для лесного пожара и впрямь не сезон. Но в воздухе стоял смог и впереди четко слышался треск. Страшный треск горящего леса, раз услышишь – потом ни с чем не спутаешь.
– Точно горим.
Он затормозил на просеке, выскочил, и тотчас в нос ударил запах гари. Счастье еще, что ветер не в их сторону… Треск горящих деревьев раздавался впереди. Семенов выпрыгнул из машины в сугроб.
– Видал? Май месяц! Вот так и не верь в климатическое оружие! Как думаешь, у американцев правда такое есть?
– Горим! – напомнил Игорь, и Семенов тотчас затыкал кнопки телефона. Он говорил коротко и тихо, а Игорь соображал, что делать. До места происшествия было метров сто…
– Поехали, молодой! – Семенов бросил трубку на сиденье и полез в салон сам. – Там бригада уже работает. Нас и не подпустят. Подождем на пустыре, потом осмотрим, если что останется. Может, и пассажир на нас выскочит.
– По-твоему, он еще там?!
Игорь натянул майку на лицо и зашагал в чащу по сугробам. Если идти по снегу, выйдешь к заброшенной избушке, так дежурный сказал.
– Погоди! – Семенов потянул его за рукав. – Ты как хочешь, а я поехал!
Игорь пожал плечами и пошел себе по снегу, всматриваясь в дым. Где ты, незадачливый убийца? Выходи скорее, лучше попасться живым, чем угореть не пойманным.
Со стороны послышался шум трактора. За стволами промелькнул оранжевый борт. Тракторист просигналил кому-то и пропал. Игорь бежал по снежной дорожке и выскочил на пожарище.
В гуще леса догорал заброшенный дом. Трактор взревел мотором и протаранил эту груду старых бревен, ровняя их с землей. Вокруг суетилась пожарная бригада с лопатами, а почти под ногами Игоря лежал труп. Мужчина около сорока пяти.
«Труп» безобразно храпел, и парень в медицинской робе уже осматривал его царапины:
– Много выпил? – Рядом на бревне, прижимая к лицу мокрые тряпки, сидели две девчонки. Одна покачала головой:
– Я уходила, они только сесть за стол успели. А через две минуты уже дрались.
– Значит, что-то подсыпали, – закивал врач. – Отец на сердце не жаловался?
– Он вообще не жалуется.
Больше всего Игорю хотелось расхохотаться, но он только шагнул к девчонкам:
– Ну-ка, идем отсюда! – Он поднял обеих за руки и подтолкнул в спины. – Идите на пустырь. Там Семенов в машине. У него термос есть…
– Это мой отец! – Девочка вывернулась и села обратно на бревно. – Я не пойду никуда. Светку родителям отвезите. Или в больницу. Она не разговаривает и трясется все время. А я никуда не пойду.
– Угорите же!
– Сами вы угорите! – Она поправила на лице тряпку и снова уставилась на пожарище. Игорь не стал спорить. Он вывел из леса вторую девочку, посадил в машину и вернулся.
Врачи с носилками уносили храпящий «труп». Трактор уже сровнял с землей остатки сгоревшего дома. На деревья огонь не перекинулся, весна еще, стволы сырые. Пожарные с лопатами засыпали последние тлеющие бревна. Девочка стояла с ними и тоже засыпала пепелище землей, прямо так, руками. Отходит, значит. Первый шок прошел, сейчас, как все девчонки, начнет выбалтывать стресс. Игорь подошел: