– У меня дома только бабушка. Мама работает допоздна.
– Значит, поговорю с бабушкой. Уверен, она у тебя очень милая.
Мне бы стоило насторожиться, но я был ужасно рад, что добрался до своей улицы целым и невредимым. Наш дом стоит вплотную к дороге, только вход со двора. Идти от остановки всего пару минут. Я опомнился, только когда мы вошли в подъезд:
– Вы на лифте, а я пешком на шестой этаж.
Николай Федорович понимающе кивнул:
– Нужно поддерживать форму.
Я быстро рванул по лестнице, позвонил в дверь и только потом принялся искать ключи. Бабуля появилась на пороге как раз, когда Николай Федорович выходил из лифта. После недолгого молчания он представился:
– Добрый вечер. У вашего внука возникли некоторые затруднения, и я проводил его домой. Думаю, нам есть о чем поговорить, – Николай Федорович протянул бабуле визитную карточку.
– Доктор Степанов, кандидат медицинских наук, доцент кафедры детской психологии, – прочитала она.
– Все верно, – подтвердил Николай Федорович. – По средам и пятницам у меня прием во Дворце пионеров. Общаюсь с детишками.
Вообще-то бабуля довольно строгая, но доктор как-то сразу сумел ее к себе расположить. Через пять минут они распивали чаи на кухне. Меня отправили к себе в комнату уроки делать, но мне был слишком интересен их разговор. Сначала я зашел налить себе чаю, потом взять конфету, затем еще одну и так далее. Мне удалось услышать несколько обрывков разговора:
– Видите ли, Мария Тимофеевна, странное поведение часто вызвано детскими травмами. Современная наука умеет находить и корректировать такие вещи…
В общем, не составило труда понять – доктор хочет, чтобы я посещал его сеансы. Поначалу мне тоже этого хотелось. В самый последний раз я принес грязную чашку из своей комнаты. Бабуля как раз уронила вилку, и Николай Федорович наклонился, чтобы ее поднять. У него из-за шиворота вывалился медальон на цепочке – серебряный череп с красными рубиновыми глазками. Не самое подходящее украшение для детского психолога, правда? Чем же на самом деле занимается доктор Степанов? А этот запах на площади возле фонтана? Так пахнет испорченное мясо, а значит, и мертвые тела! Чем дальше, тем больше плохого лезло мне в голову. Минут через пятнадцать бабуля зашла в мою комнату и сказала:
– Николай Федорович предлагает тебе посещать его занятия. Как ты думаешь, стоит? Он говорит, что поможет тебе разобраться со всеми психологическими проблемами.
– Мне кажется, у меня не так уж много проблем. – Я старался отвечать спокойно. – А мы можем себе позволить его услуги? Такой хороший психолог наверняка дорого берет.
– Не беспокойся, Андрюша, – проговорила бабушка и нахмурилась. Она очень экономная и, если уж начнет думать о деньгах, наверняка решит их не тратить.
Все испортил звонок в дверь. Это мама вернулась с работы. Как всегда, красивая и строгая. Она директор филиала в одной крупной компании. Прямо с порога мама начала разбираться, кто такой доктор Степанов и что он делает на нашей кухне. Уже через пять минут Николай Федорович получил предоплату и начал писать расписку.
– Андрей, – сказала мама, – эти занятия с психологом очень важны для твоего будущего. Не думай их пропускать.
– Я ведь раньше ходил к психологу, и это не помогло… – У меня еще оставалась робкая надежда.
– Не спорь, пожалуйста! Николай Федорович отличный специалист – попасть к нему большая удача!
– Хорошо, – пролепетал я. Все мои внутренности превратились в дрожащий холодный кисель.
Глава 2. Тайна серебряного черепа
Весь вечер я провел, рассматривая картинки черепов в Интернете. Мне удалось узнать, что серебряная мертвая голова с рубиновыми глазами – символ одержимости духами и некромантии. Конечно, в таком вопросе не существовало доказанных научных фактов. Были только мнения разных сомнительных личностей. Меня это нисколько не успокаивало. Воображение рисовало страшные картины темных ритуалов. Вот приду я к доктору Степанову, а он встретит меня с длинным изогнутым кинжалом, привяжет к каменной плите и вырежет на груди пентаграмму. Даже во сне меня достал страх ночных кошмаров.
На следующий день я ходил усталый и не выспавшийся. Специально снял шарф, чтобы простудиться, но на улице было слишком тепло, несмотря на конец октября. Завтрашний день пугал меня настолько, что я решил притвориться больным. После школы кашлял, ходил с носовым платком, делал себе чай с медом и лимоном.
– Что с тобой, Андрюша? – спросила бабушка.
– Все в порядке, – ответил я страдальческим голосом.
– Может, не пойдешь завтра в школу?
– Не хотелось математику пропускать…
В завершение своего маневра я ушел спать в половине восьмого. Что должно было свидетельствовать о моем тяжелейшем состоянии. Лежа в кровати, я услышал, как хлопнула входная дверь. Мама и бабуля начали разговор прямо в прихожей:
– Андрюша плохо себя чувствует. Боюсь, захворал.
– Эх, мама! Тут не бояться нужно, а лечить!
Через пять минут до меня добрались. В ход пошли градусник, горячее растворимое лекарство, шерстяные носки и какая-то мазь.
– Утром померяю температуру. Уверена, ты будешь как огурчик, – сказала мама. – Ты же помнишь, что завтра у тебя шахматы и психолог?
– Помню, – простонал я голосом умирающего.
Утром, понятное дело, у меня никакой температуры не было. Мама умчалась на работу со словами:
– Не вздумай прогуливать и симулировать!
У меня все сжалось внутри. Неужели придется идти на прием к некроманту? Этот страх так выморозил меня, что весь день я ничего другого уже не боялся. Правда, от уроков толку не было никакого – мысли в мозгу ворочались слишком вяло и постоянно отвлекались на доктора Степанова. Я немного пришел в себя только на шахматах. Сначала проиграл две партии, потом сделал пару ничьих и три победы. Время занятий вышло, и я вспомнил про визит к психологу. Страх снова накрыл меня. Все ребята собрали вещи и разошлись, а я еще сидел на своем стуле и переставлял шахматные фигуры – делал вид, что разыгрываю комбинацию. Так мне удалось выкроить еще пять-десять минут. В конце концов тренер не выдержал:
– Андрей, просыпайся! Мне нужно закрыть зал.
– Конечно, – пробормотал я и вяло поплелся к выходу.
Может, просто не ходить сегодня? Посидеть часик в холле и отправиться домой? Когда-то это был мой излюбленный прием. Я прогуливал школу, пропускал урок или возвращался из магазина с оправданиями: «Хлеб кончился, деньги потерялись». В конце концов маме это надоело. Она, как настоящий директор, решила проблему – правильно подобрала наказание. Выговоры, лишение сладкого и телевизора на меня никак не действовали. Другое дело – гардероб. Там было слишком много опасностей. Во-первых, коробки на верхних полках. Они могли упасть и разбить мне голову. Во-вторых, тьма – в ней водились черные подкожные черви. Можно было отпугнуть их вспышкой мобильного телефона, но этот способ не слишком надежен, так ведь? В-третьих, гардероб небольшой – в нем совсем мало воздуха, а значит, можно задохнуться или отравиться углекислым газом.
В общем, теперь я не мог так просто уходить от всех опасностей этого мира. Рано или поздно мама узнавала обо всем, и меня ждал ужасный гардероб. Что выбрать: психолога-некроманта или личную пыточную камеру у себя дома? Решить было непросто. Так что я шел в сторону кабинета доктора Степанова, но очень-очень медленно. Один шаг – на маленький паркетный квадратик. Наверное, мне удалось бы так прогулять почти весь сеанс, но вот в конце коридора открылась дверь. Николай Федорович увидел меня и воскликнул:
– Андрей, наконец-то! А я тебя уже заждался!
Голос у доктора был приятный, успокаивающий. У меня немного отлегло от сердца – даже если он некромант, может, не будет меня так сразу приносить в жертву. В конце концов, мама и бабушка знают, что я у него на приеме.
– Заходи! Не стой столбом!
Я поплелся по коридору и зашел в кабинет доктора Степанова. Комната была старой, без ремонта, захламленной книгами, бумагами и разными мелкими вещицами.
– Садись сюда. – Николай Федорович указал на глубокое кресло с протертой обивкой.
Я опустился в него и сразу почувствовал себя лучше. Старинная мебель как будто впитывала все проблемы в свою пыльную поролоновую толщу.
– Как твои дела, Андрей? – серьезно спросил Николай Федорович. Доктор обошел письменный стол и сел напротив меня.
– Нормально.
– Мне кажется, тебя что-то беспокоит.
– Ничего особенного, – соврал я.
– Не уверен. – Доктор Степанов положил руки на стол.
Серебряный череп висел над указательным пальцем так, что я мог его видеть. Некромант играл со своим амулетом, перебирая блестящие бусины четок. Поймав мой настороженный взгляд, он сказал:
– Занятная вещица. Мне один из пациентов дал поносить, на спор – думал, что я такую штуку на себя не надену.
У меня вырвался вздох облегчения. Николай Федорович пристально посмотрел на меня и спросил:
– Неужели такая безделушка может кого-нибудь напугать?
Я пожал плечами.
– Давай я расскажу тебе о природе наших страхов. – Доктор Степанов снова говорил очень серьезно. – Каждый из нас хоть раз в жизни чего-то очень сильно испугался. Наш мозг запомнил страх и научился бояться самых разных вещей – искать в них темные и пугающие стороны. Иногда это может быть полезным, но если страх становится слишком навязчивым, он вредит человеку.
Николай Федорович выдержал долгую паузу, а потом спросил:
– Ты хотел бы избавиться от своих страхов?
Мне показалось, что вопрос с подвохом. По идее, тут вариантов не было. Зачем тогда вообще спрашивать? Вот сейчас отвечу – и случится что-то ужасное. Переборов волнение, я все-таки ответил:
– Наверное. Я не знаю, как у меня без них получится.
Доктор усмехнулся:
– А попробовать хочешь?
Я осторожно кивнул.
– Отлично! Тогда начнем прямо сейчас! Смотри и повторяй за мной – это дыхательное упражнение из индийской йоги.