— Привет, — с нарочитой беззаботностью бросил Волкогонов, останавливаясь перед Колей.
— Угу, привет.
— Ну что, пошли распределяться?
— Не надо. Татьяна Николаевна сказала нам с тобой на склад идти, старье разбирать.
— А. Ну отлично. Тогда потопали.
Собственный голос казался фальшивым из-за неестественной бодрости, и Жук, судя по всему, тоже это почувствовал. Пока они шли мимо мастерских к складу, он бросал на Романа косые взгляды. Завязать разговор не получалось, и двое мальчишек спускались по лестнице в полуподвал в гробовом молчании.
Помещение под лестницей встретило «уборщиков» запахом плесени, пыли и старой бумаги. Склад был небольшим, но очень захламленным. Кучи старья превращали его в лабиринт, в котором легко можно было ненадолго заплутать. А в одном из тупиков лабиринта и вовсе почему-то стоял огромный старый и ржавый железный бак.
— Нам что, ВСЕ это надо вычистить?! — не поверил Волкогонов, глядя на кипы старых бумаг, обломки мебели и другую дрянь.
— Татьяна Николаевна сказала, сколько успеем. А завтра, может, в другое место нас распределит.
— Ясно. Тогда поехали.
Роман снял куртку и пристроил ее на перилах перед входом в полуподвал — внутри положить вещи и не испачкать их было банально негде. Жук же остался в своей голубой ветровке, только отряхнул ее от паутины и остановился, выжидательно глядя на товарища:
— Кидать мусор можно прямо за окна — там во дворе площадку выгородили.
— Отлично… А ты чего такой кислый? — Волкогонов решил взять быка за рога.
Коля дернулся, и было непонятно, то ли он плечами пожал, то ли вздрогнул:
— Да ничего. Просто…
Роман внимательно посмотрел на него и кивнул. Доверия такой ответ не вызывал никакого, и оба парня это прекрасно осознавали, однако вдаваться в подробности никто не стал.
Молча таскать и кидать в полуподвальные окна старые стулья и пачки газет было прикольно, особенно если смотреть, как они подлетают вверх, а потом падают на асфальт и разлетаются в разные стороны. Но любопытство выжигало Волкогонова изнутри. Жука нужно было разговорить. А как это сделать? Тот раскрываться явно не настроен, так что придется заходить издалека.
Коля выглядел угрюмым и подавленным. От веселья, которое сквозило в его поведении еще неделю назад, не осталось и следа. Сейчас он больше походил на загнанного зверька. Думая об этом, Роман разозлился — его возмущало, что кто-то может иметь такую власть над другим человеком, чтобы превратить его из беззаботного девятиклассника в трясущийся от малейшего шороха студень. Надо с этим что-то делать.
— Я позавчера в кино ходил на «Контакт». Не видел? — закинул Волкогонов удочку.
— Не-а.
Врать Коля не умел. И даже то, что он стоял в этот момент спиной к собеседнику, не помогало — по голосу явственно читалось, что ответ далек от правды. Хотя сейчас это было не важно. Требовалось, чтобы парнишка начал говорить, а там уж будет видно.
Волкогонов секунду выждал, а затем сказал:
— И не смотри. Сюжет просто адище: призрак маньяка охотится на подростков через соцсети. Прямо в Интернете охотится и доводит их всякими приемчиками, а они потом в реале с ума сходят и фигню творят. Натуральный бред.
Жук долго молчал, ворочая картонный ящик с пыльными папками. Потом с кряхтением перевалил его через порог и, когда тот присоединился к общей куче, тихо возразил:
— Не бред.
Роман примичательно посмотрел на него:
— Как скажешь. Но по мне — бредятина.
— Просто ты с этим не сталкивался.
— С чем?
Коля все еще стоял у двери и смотрел на хлам. Похоже, вопроса он не слышал, полностью погрузившись в свои мысли. Надо было его из этой медитации выводить и как-то налаживать контакт:
— Коль, если ты думаешь, что мне не встречались в сети всякие жуткие типы, то ошибаешься. Еще как встречались. Находились «герои», которые угрожали, обещали наслать порчу, проклятия и еще какую-нибудь лабуду. В Интернете же все смелые и сильные. А когда до дела доходит, выясняется, что у них кишка тонка и ни фига они не могут — даже встретиться лицом к лицу. Ну а уж если что серьезное, то всегда можно предкам сказать или в полицию. Сейчас с этим строго — живо по статье возьмут.
— Повезло тебе. — Голос Жука сочился искренней завистью и сознанием своего бессилия.
«Господи, да что же с ним стряслось?!»
— Да я бы не сказал. Просто «угрожальщики» попадались так себе. Ясно, что на тысячу болтунов обязательно найдется какой-нибудь псих, который перейдет от угроз к действиям. Но я ж говорю: на этот случай еще остается полиция… ну или старшаки — что, за тебя никто из друзей не впишется?
— Пффф! — фыркнул Жучков.
«О! Прекрасно, хоть какая-то более-менее живая реакция! Значит, до него можно достучаться. Так держать, Волкогонов. Дави на газ».
— А что? Предки вполне могут помочь. Вон у моего друга Андрюхи Масляева бывший одноклассник мамы в ФСБ работает. Думаю, если что серьезное случится — за пять минут концы найдутся.
— Ага, это если родителям не наплевать.
Жук выпрямился и посмотрел прямо в глаза Роману. На его щеках заиграл лихорадочный румянец, а в глазах появился блеск. Между пальцами он бешено крутил телефон, как пропеллер.
— Моим, например, с высокой горы начхать, что у меня и как. Если бы я им на что-то такое пожаловался, единственное, что услышал бы, это: «Иди уроки делай. Хватит сочинять». Они меня никогда не слушают. Что бы я ни говорил, что бы ни делал. Словно я пустое место. Так что тебе не только с Интернет-уродами везет — у тебя и родители нормальные. А я своим не нужен, и рассчитывать мне не на кого.
На последних словах голос Коли дрогнул, и он резко отвернулся, сделав вид, что поднимает очередной раздолбанный стул. Пялиться на мужчину (пусть пока еще и не совсем взрослого) в момент слабости было неудобно, и Волкогонов тоже сделал вид, будто занялся уборкой. Он шагнул к коробке в углу и присел, чтобы поудобнее ее ухватить.
— Да ладно, Жук. Все родители такие. Но не потому, что им плевать, а просто работа, заботы всякие. Им же надо тебя кормить, обувать-одевать и все такое… Эх! — Роман с кряхтением выпрямился, сжимая коробку, и повернулся к притихшему собеседнику. — Но я говорю: есть же старшаки. К примеру, у сестры моей двоюродной парень — он вообще со скинами тусует. Так что, если что, можно его попросить и…
Картина, которая открылась взору Романа, заставила его замереть на месте с распахнутыми глазами и панической чехардой мыслей в голове.
Голый по пояс Коля Жучков стоял между двумя кучами старой мебели. Его кенгурушка валялась прямо на грязном полу, волосы были встрепаны, а глаза смотрели вперед, но явно ничего не видели в этом мире, он смотрел куда-то в свои галлюцинации.
— Жук… — еле слышно выдохнул Роман, но парнишка его не услышал.
Время замерло. Жук все смотрел в одну точку, и из его горла вдруг начали вырываться холодящие булькающие звуки. Те самые, что Волкогонов слышал в классе, звуки из несуществующей раковины. Как будто парень захлебывался невидимой водой.
— Жук, ты чего?! — Роману стало жутко.
Все громче булькая, девятиклассник стал приближаться к Волкогонову, как зомби. В узком проходе между куч старой мебели и учебников деться от сошедшего с ума мальчишки было особо некуда, и Роман, внутреннее сжимаясь от ужаса, стоял и ждал развития событий.
Жучков подошел уже почти вплотную, и бульканье в его горле стало еще отчетливее. Оно напомнило звуки в трубе, когда осенью включают отопление. Это сочетание безобидного журчания и необъяснимого поведения парнишки давало ощущение нереальности происходящего, и страх слабел, уступая место нервному смеху.
Коля сделал резкое движение навстречу Волкогонову. «Наверное, покусает сейчас», — мелькнуло в голове у Романа.
Но вместо этого Жук оттолкнул парня, неуклюже завалился в старый железный бак и неистово заклекотал:
— Водыыыыы! Бульк-бл-бл, водыы!!!
Безумие достигло апогея, и Волкогонов не знал, что делать: включать камеру мобильного или бежать за санитарами.
— Неееет, Левииии! Я не буду рыбоооооой! — дико взвыл Жучков, выгнулся и упал без сознания.
Волкогонов бросился со склада, сшибая стопки старых учебников и стукаясь о старые парты, на ходу набирая номер «Скорой».
— Живой, — выпрямившись, сказал врач. — Только без сознания. Надо его в больницу отвезти, проверить голову и нет ли переломов от падения.
Пока Жука перекладывали на носилки и устраивали в машине «Скорой», к Роману подошли полицейский и бледная Татьяна Николаевна.
— Расскажи-ка, чего это с вами вышло. — Полицейский стал задавать вопросы и приготовился записывать. — Вы подрались? Ты, может, подшутил над ним?
— Нет, он полез на кучу стульев и оттуда в бак свалился — ударился, наверное. А может, голова закружилась — он на днях от краски в обморок падал.
— Почему не сказали про обморок? — заволновалась учительница.
— Да он быстро очнулся и сказал, что все в порядке.
— А почему он голый был? — спросил полицейский.
— Душно стало.
— Понятно, — кивнул полицейский. — Тебе надо будет с родителями или с учительницей подойти в Первомайское РОВД, со следователем пообщаешься. Ничего страшного, просто формальность.
— Конечно.
— А пока вот здесь подпиши. От руки: «С моих слов записано верно и мной прочитано».
Роману не хотелось обманывать полицейского, но и рассказывать, что доведенный чем-то или кем-то девятиклашка внезапно тронулся умом, он тоже не собирался. С такой рекомендацией Жука по психологам и всяким мозгоправам затаскают. Да и вообще… Нужно искать корень проблемы, а не плодить новые. Судя по всему, Коле и так в последнее время пришлось довольно туго.
Глава 4
Вернувшись домой, Роман долго сидел за письменным столом, слепо уставившись в потухший экран компьютера. Ему нужно было решить, говорить о случившемся Наде или нет. Он полностью ей доверял, и поводов умалчивать о странной истории, по сути, не было, но что-то останавливало.