В животе у Марты все резко скрутилось в узел, от боли затошнило.
Славка со всхлипом набрал воздуха, хохотнул. Как по стеклу железом провел. Марта вздрогнула.
– Что это? – прошептала.
– Лембой, – ответил Славка.
– А ты откуда знаешь?
Славка улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.
– Эй! – позвала Марта. – Ты жив?
Куль продолжил поворот.
– Он жив, – сказал Славик. – Проснулся недавно.
– Это тот самый, который тебя увел?
Славка хохотнул. Тришкин наконец разглядел куль, булькнул горлом, попятился.
Сделалось холодно, словно Марта проглотила огромный кусок льда.
– Я его сейчас убью, – пообещала она, встала и зашагала к ручью.
– Эй! – запоздало крикнул Фей. – Куда в кроссовках?
Марта бодро пересекла ручей и подошла к дереву.
Это была сосна. Почему-то порода особенно бросилась в глаза. Или у деревьев не порода, а вид или тип? Пускай будет семейство – обыкновенная сосна. Из необыкновенного у нее была низкая ветка, которая очень удобно выросла, чтобы на нее кого-нибудь пристроить. Например, монстра.
Смотреть на лембоя было неудобно – висел он вниз головой.
Марта подобрала палку и повторила:
– Убью.
Перед ней был тот, из-за кого последние два дня превратились в ад. Тот, кто сейчас за все ответит, признает вину, согласится с обвинениями. И все исправит.
Лембой смотрел. Марте стало не по себе. Мокрые ноги давали о себе знать, в кроссовках неприятно шамкало.
– Чего уставился? – крикнула она, перекидывая палку из руки в руку. Злобы не хватало. Надо было добавить. – Что ты сделал с моим братом?
Подняла палку над головой. Ударит… она его сейчас непременно ударит. Больно так… со всей силы. Так что палка сломается.
Лембой прикрыл глаза и распахнул рот. Крик сбил Марту с ног. Она врезалась спиной в камни, ударилась затылком. Палка сразу куда-то делась.
Длилось это бесконечно долго. А когда закончилось, в ушах остался звон, как будто уронили железную крышку на кафель. Марта бессильно моргала. Куль перед ней продолжал лениво поворачиваться.
– Ты увел моего брата, – прохрипела она, пытаясь собрать ноги – они елозили по земле, и Марта все никак не могла понять, что сделать, чтобы встать.
Лембой выпучил глаза. Марта сжалась. Ничего не произошло. Лембой просто смотрел. Глаза у него были темные и равнодушные. И в них ничего не было.
– Ты гад! – Марта еще пыталась держаться за свою боль. – Знаешь, что бывает с теми, кто детей уводит?
Лембой сложил губы трубочкой. Встать Марта не успела. Сильнейший ветер ударил в грудь, земля с небом перемешались, она встретилась с несколькими деревьями, но ее полет они не задержали. В себя Марту привел холод. Она лежала в воде.
– Сволочь ты, а не лембой, – пробормотала Марта, первым делом выуживая из кармана телефон. Вроде не намок. На четвереньках выбралась на берег. Вспомнила про Тришкина. А что делает этот герой, пока ее мочалит лесной демон?
Ничего не делает, стоит. Смотрит перед собой. Они в разных реальностях? Он ее не видит и не слышит? Не собирается помогать? Между ними встало стекло – тут кричит гад на дереве, валяет ее по земле, а там, за ручьем, поют птички, светит солнце, раздают плюшки?
Захотелось плакать. Марта часто заморгала и поднялась. В голове стало что-то складываться. Лембой не тот. Совершенно другой. Тот был черный. И тот стоял на своих двоих. Любил босым ходить. А этот никуда не ходит. Этот висит. Но он наверняка все знает. Можно спросить. Но спросить правильно.
– Это не Славка, да? Это подменыш? – прошептала Марта.
Монстр ухмыльнулся.
– А-а-а-а! – Марта сжала кулаки. – Верни Славку! Мама скоро приезжает!
Бросилась к лембою… и тут же оказалась стоящей по щиколотку в воде.
Вот же черт рогатый!
Марта выпрыгнула из воды и побежала, глядя только на ноги. Лембой глаза отводит. Если не встречаться с ним взглядами, можно проскочить.
Нога поскользнулась на мокрой листве, Марта взмахнула руками, не удержалась и брякнулась в ручей. Взбаламученная вода плеснулась вокруг коленей. Брызги попали на лицо. Журчание забило уши.
– Сам бы купался, погань вредная, – проворчала Марта, косясь на седого через плечо.
Лембой прикрыл глаза. Он не собирался ее слушать. Он был сильнее. Он мог что угодно сделать. Закричать так, что она оглохнет. Увести в лес и вместо брата подсунуть чурбан, завернутый в одеяло. Выесть внутренности половником. Заморочить, и она не заметит, как идет в противоположную от нужной сторону Он мог все. Но он висел на ветке головой вниз.
– А! Но ведь это все, что ты можешь, потому что вниз башкой болтаешься? – пробормотала Марта, выбираясь на берег. Склонила голову, чтобы представить, как это – быть на месте лембоя.
Мир кувыркнулся. Марта увидела, что седой стоит, потому что сама она висела вниз головой, ноги спутывала жесткая веревка. Нет, нет, только не это! Марта задергалась, выгнулась, ударилась головой обо что-то жесткое, и мир снова кувыркнулся.
Она сидела на земле, елозила затылком по коре очередной осины, сердце пыталось выскочить через горло, а в голову с трудом вползало осознание, что все в порядке, что никто ее не подвесил, что это лембой болтается на своих волосах. А она – нет, она сидит. И никто ее так не поймает. Не будет она на месте нечисти.
Замутило. Марта сползла со спасительной осинки, уронила голову на холодную листву. Хорошо лембою, висит, забот не знает. А ты бегай тут, в воде мокни. Сейчас, конечно, лето, но такое… вечеринку в мокрых футболках лучше не устраивать.
Марта лежала, седой висел. Они смотрели друг на друга, и вдруг лембой сощурился. Марта открыла рот, чтобы возмутиться, но вокруг нее уже взметнулись языки пламени. Стало нестерпимо жарко. Вскрикнула, ожидая боли, но обнаружила себя стоящей в сухих кроссовках и джинсах, по всему телу разливалось приятно тепло. За спиной булькнуло. Ручей у Марты на глазах ушел в землю.
Это что сейчас было? Это ее высушили? Как белье в стиралке? Марта успела обрадоваться, но тут же одернула себя: отойдет на шаг – одежда превратится обратно. Это всего лишь отвод глаз. Но это было сделано для нее, а не против. Спасибо, что ли, сказать?
Но лембой не собирался принимать благодарности, он закрыл глаза, словно общаться с человеком ему надоело. А ведь он здесь, наверное, не первый день висит. И не второй. Кто его так повесил? Уж не колдун ли перед смертью развлекся, пленил нечисть? Он же был добрым, колдун этот странный. По просьбе местных колдун его поймал. С тех пор этот бедолага и висит.
– Я знаю, это был не ты, – прошептала Марта. – Увел Славку другой. Вы все похожи. А ты здесь просто висишь. Около бани. Правильно? Баня – это ваше место. Да? И ты можешь помогать? Не только гадости делать?
Лембой стал отворачиваться.
– Подожди, подожди! – кинулась к нему Марта, но тут же остановилась, потому что лембой не только глаза открыл, но и рот. Сейчас опять как крикнет, она вообще улетит отсюда. Подальше Элли с ее домиком.
По лесу прокатился обыкновенный ветер, качнул куль.
В памяти всплыло неожиданное: «Переговоры!» В каком же фильме это было? Но в ответ на помощь надо что-то предложить. Марта посмотрела на свои пустые руки. Изрядно разбиты. Недавний порез саднил. Но от нее сейчас вряд ли потребуют подпись кровью. Тут все должно быть проще.
– Давай договоримся, – прошептала. – Ты возвращаешь мне брата, а я помогаю тебе освободиться.
Лембой закрыл глаза. Если она не угадала, то сейчас будет что-то очень неприятное. Но пришел не крик, а одно слово, которое заполнило ее ужасом и отчаянием.
– Лембой! – провыл волосатый.
– Такой же, как ты, лембой увел моего брата, – через силу произнесла Марта, говорить мешал страх. – Я хочу его вернуть. Свободу на брата – идет?
Что-то произошло. Марта почувствовала. Движение воздуха, смещение полюсов, переселение пингвинов. Мир только не стал переворачиваться.
– Решим, что это – да! – крикнула Марта.
Она побежала к дереву. Думать было некогда. Если она сейчас начнет бояться или сомневаться, то все пропало. Надо делать. Подпрыгнула, схватилась за ветку, поджала ноги. Ветка словно этого и ждала. Она переломилась как раз в том месте, где был привязан волосатый. Лембой вошел макушкой в землю. Марта упала, крепко сжимая обломок. Пока чертыхалась, что опять все себе отбила, лембой пропал.
Навернулись слезы.
– Ты где? – проскулила Марта.
Она опустила руки на землю, готовая бить и царапать ее, такую холодную и равнодушную. Ничего сделать не успела, потому что земля под ней заходила ходуном. Ожил каждый опавший листик. Марту приподняло, деревья сами собой сдвинулись. Марта поняла, что ее везут – под коленями оказался ковер из множества двигающихся серых спинок. Это были мыши. Сотни, если не тысячи мышей. Марта завизжала. Ей захотелось вскочить и убежать, но мыши несли ее с огромной скоростью. Деревья по сторонам слились в смазанный рисунок. Низкие ветки били по макушке, острые кончики царапали лицо. Мыши скатывались в овраги, забирались на холмы, трудолюбиво переплывали ручьи и штурмовали завалы из деревьев. То одна, то другая мышь с визгом отваливалась от ковра, но на смену тут же вставала новая. И все это в Марте рождало лишь ужас. Потому что так быть не могло.
Остановились внезапно. Под коленями вновь была сырая листва и холодная земля. Как бы разматывая ковер, мыши друг за другом убегали в сторону бани.
Открыв рот, Марта смотрела на эту невероятную картину. Мыши. Баня… Да они издеваются. Она так и была около бани. И это не другая, а та же самая. Потемневшую от времени крышу и торчащий конек она постоянно видела из окна спальни – он обозначал конец длинного бесполезного огорода.
– Ташка! – кинулся к ней Тимофей. – Ты как?
Марта медленно встала на ноги. Последняя мышь юркнула в покосившийся дверной проем.
– Нормально.
Достала телефон. Связи все еще не было.
– Ты где была? Как будто выпала откуда!
Одежда на ней была сухая, но «грязная, как черт», – так бы сказала мама. Мама! Спокойно, мама потом.