Дамо покинул Шаолиньсы и отправился в Японию, унося с собой учение дзен и комплекс «Восемнадцать рук архатов». Никто не знает, где вымысел, а где правда. Истиной остается одно – великая слава монастыря Шаолинь и миллионы людей, продолжающих заниматься боевыми искусствами, основы которых заложил Дамо.
Легенда о тхэккен, или корейское боевое искусство
В древности корейское боевое искусство носило разные имена. Привычное на сегодня название «тхеквондо» было придумано в 1955 году. Его придумал генерал Чой Хон Хи, учителем учителя которого был легендарный мастер Сон Дак Ки, именно о нем эта легенда.
Хью Лим пребывал в мрачном настроении, он горестно вздыхал:
– Наше боевое искусство тхэккен исчезает. Молодежь воспринимает его как забаву, народную игру; хулиганы и бандиты знают только те приемы, которые позволяют совершить насилие или ограбить. А искусство и достижение мастерства перестают интересовать людей, никто больше не хочет изучать тхэккен.
– Но, Учитель, мы же изучаем его, – возразил ученик по имени Сон Дак Ки.
– Да, но только ты и я, – сказал Хью Лин, – ты и я – и больше никто.
– Но, Учитель, пока мы с вами живы, живет и искусство. Ведь так?
Хью Лим задумчиво посмотрел на своего ученика и подумал: «Этому юноше всего пятнадцать лет, а какое мощное желание познать! И какое правильное понимание философии боевых искусств, а это такая редкость сейчас». Он кивнул головой и уже вслух произнес:
– Ты прав, мой мальчик, тхэккен не исчезнет совсем, пока будет жив хотя бы один учитель и хотя бы один желающий у него заниматься.
– Учитель, а это правда, что японские оккупанты хотят запретить все корейские боевые искусства? – спросил Дак Ки. – У нас в школе все об этом только и говорят.
(Следует отметить, что дело было во время оккупации Кореи Японией в 1910–1945 гг. Были запрещены все корейские боевые искусства, так же как и многие вещи, касающиеся национальной культуры корейского народа. Но многие мастера, несмотря на запреты и наказание в виде смертной казни, продолжали тренироваться сами и обучать учеников.
После окончания Второй мировой войны, когда армия Японии была разгромлена, а Корея – освобождена от оккупации, наступило возрождение и начался новый виток в развитии корейских боевых искусств. Но вернемся к нашей легенде.)
– Как ни горько говорить об этом, но это правда, – ответил Учитель.
– Как же так, – возмутился Дак Ки, – я же еще не освоил удары в прыжке!
Учитель засмеялся и сказал:
– Ты думаешь, этих негодяев, японских генералов, волнуют твои тренировки?
Дак Ки понуро опустил голову:
– Нет. Но так нельзя, надо же что-то делать! Мы не можем все бросить. Я думаю, мы должны, несмотря на все запреты, продолжать наши тренировки – хотя бы и тайком, ночью.
– А если нас увидят или услышат или кто-то донесет и явится полиция, нас заберут в тюрьму, а возможно, и казнят, – объяснял Хью Лим, глядя в глаза ученику. – Как ты не понимаешь, я никогда не прощу себе… Да я просто не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось и ты пострадал.
– Я ничего не боюсь, – ответил смелый ученик. – Вы поймите, Учитель, да, это рискованно, но я готов пойти на риск ради того, чтобы жило боевое искусство.
– Дак Ки, – строго сказал Хью Лим, – пока еще я твой учитель – и я принял решение.
– Простите, – тихо ответил Дак Ки. – Пожалуйста, простите меня, я не должен был возражать против вашего решения. Но если мы больше не будем тренироваться, тхэккен исчезнет бесследно. Я же прав?
Хью Лим лишь горько вздохнул и сказал:
– Уходи, отправляйся домой. Мы ничего не можем поделать.
Когда Дак Ки уходил, слезы беспрерывно катились из его глаз.
Хью Лим долго думал, его душу и сердце тронули горячие слова ученика. Он знал, что не может вот так, сразу бросить дело своей жизни, не может предать бесстрашное сердце юноши.
И они продолжили свои тренировки.
Но Хью Лим учил Дак Ки элементам корейских народных танцев, в которых талантливый и смышленый ученик легко узнавал боевые приемы. Со стороны же никто даже не догадывался об этом. Дак Ки упорно тренировался каждый день. Иногда ему удавалось найти укромный уголок, где он отрабатывал настоящие удары ногами и руками, иногда он до изнеможения, до крови и пота бил по мешку, вымещая на нем свое возмущение глупым запретом.
Дак Ки понимал, что достичь мастерства можно, только если тренироваться с Учителем ежедневно. Он мечтал о дне, когда наконец отменят запрет, его страна станет свободной, тхэккен будет развиваться и дальше, а он сможет открыто тренироваться.
Так прошли месяцы, и однажды Хью Лим сказал ученику:
– Я уезжаю.
– Да, Учитель! Пока есть хотя бы один Мастер и один ученик, искусство не исчезнет!
– Куда, Учитель? – спросил Дак Ки, еле сдерживая слезы и дрожь в голосе.
– В буддийский монастырь, расположенный недалеко от нашего города. Мои друзья говорят, что там соберутся мастера боевых искусств, с тем чтобы учиться и учить нашему мастерству.
Дак Ки, в глазах которого уже проглядывали слезы, сказал:
– Учитель, а как же я? Вы больше не желаете, чтобы я был вашим учеником?
– Вообще-то я думал, что ты поедешь со мной и не только останешься моим учеником, но и станешь помощником. Надеюсь, что мы переждем запрет и уже открыто будем развивать искусство тхэккен.
– Да, Учитель! Пока есть хотя бы один Мастер и один ученик, искусство не исчезнет!
Великая сила боевого искусства
Некогда в одном из городов острова Окинавы жил Ёшимитцу – хулиган и дебошир, один из самых сильных уличных бойцов, считавший себя непобедимым крутым парнем.
Каждый вечер после работы он в компании своих друзей, таких же хулиганов, тренировался, отрабатывая приемы уличной драки, чтобы в выходные дни, спровоцировав конфликт, вступить в поединок и опробовать на ком-нибудь разученные приемы. Как правило, драки начинались в городском порту, где всегда можно было встретить матросов с прибывающих кораблей, грузчиков и рабочих, которые по вечерам посещали увеселительные заведения, в изобилии расположенные на улочках около порта, с целью хорошо отдохнуть и весело провести время. Некоторые из этих посетителей были настолько пьяны, что почти всегда по любому поводу сами лезли в драку. Так что у Ёшимитцу и его компании друзей не было недостатка в соперниках.
Как-то в один из выходных дней, когда Ёшимитцу с друзьями подходили к порту, они увидели причаливший к пирсу большой корабль. На причале стоял седобородый мужчина и о чем-то беседовал с капитаном.
Один из друзей, указывая на мужчину, сказал Ёшимитцу:
– Есть желание подраться? Попробуй вот с ним.
– Нет, – ответил Ёшимитцу. – Мне нужен кто-нибудь покрепче и помоложе этого старика.
– Да ты что! Это же сам Ташиюки!
– Ташиюки? Тот самый – известнейший мастер сюри-тэ?
Ёшимитцу засомневался: «Как может этот старый дед, маленького роста и скорее всего небольшого веса, быть известным мастером?» А вслух добавил:
– Какой-то он хилый.
– А ты попробуй. Или боишься? – с вызовом спросил друг Ёшимитцу.
«Вот и повод нашелся для поднятия авторитета, а то уж больно смелые стали, – подумал Ёшимитцу. – Да и будет чем похвастать – буду говорить, что одолел в поединке самого Ташиюки».
А Ташиюки тем временем, ни о чем не подозревая, распрощался с капитаном и отправился в расположенный неподалеку чайный павильон.
– Ожидайте меня там, – сказал Ёшимитцу своим друзьям и показал на овощную лавку, расположенную как раз на противоположной от чайного павильона стороне улицы.
Ухмыляясь, друзья отправились в указанное место. А Ёшимитцу, справедливо решив, что внезапная атака поможет ему одолеть непревзойденного мастера, спрятался за углом чайного павильона. Вскоре он услышал приближающиеся шаги Ташиюки. Сейчас он появится из-за угла…
Мастер повернул за угол, и Ёшимитцу без предупреждения и с громким криком попытался нанести свой коронный удар кулаком в область живота.
Ташиюки, даже не отклоняясь от удара, слегка повернулся и с силой выдохнул: «Ха-а-а». Ёшимитцу, вложивший в удар всю свою недюжинную силу, почувствовал, что его кулак как будто столкнулся с гранитной скалой. Мастер же, сделав резкое движение, но настолько быстрое, что Ёшимитцу его не заметил, заблокировал руку нападающего и мертвой хваткой вцепился в его запястье. Ёшимитцу почувствовал такую боль, какую до этого дня никогда не ощущал. Пальцы мастера походили на железные клещи, а вырваться из этих тисков было невозможно.
– Ведь за внешностью и возрастом могут скрываться великие таланты… Можно серьезно пострадать.
– Ты кто такой? – спросил Ташиюки.
– Я – Ёшимитцу, – с трудом сказал юноша, пытаясь изо всех сил не заорать от невыносимой боли. – Я тут с друзьями.
Мастер подумал: «С друзьями, значит. И где же они…» – Боковым зрением он заметил группу молодых людей на противоположной стороне улицы. Они наблюдали за происходящим, но вмешиваться не пытались.
– Ну что ж, Ёшимитцу, полагаю, ты пойдешь сейчас со мной. Нам есть о чем поговорить, – сказал мастер.
Понимая, что он не в том положении, чтобы спорить, юноша последовал за Ташиюки без сопротивления. Да и какое там сопротивление, если его рука, зажатая, будто в тиски, онемела?
Так они и последовали в чайный павильон.
Войдя, мастер заказал чай и спросил:
– Ну а теперь объясни мне, зачем ты напал на меня? Мы вроде бы не знакомы, обид и оскорблений я тебе не наносил…
Смущенный Ёшимитцу, пряча взгляд, ответил:
– Я… Ну это. Мы с друзьями. Мы иногда приходим в порт, ну, чтобы подраться, проверяем на других эффективность разученных приемов.
Все еще не отпуская руку юноши, мастер спросил:
– А что думает по этому поводу ваш учитель?
– Вообще-то у нас его нет.
– Так вот в чем дело, – сказал с улыбкой Ташиюки и отпустил руку юноши.