а из правого. Теперь я могла различать былье. Летая по свету, я видела, кому Время дарило розы, кому семена ромашки, другим доставались васильки и лютики. Мое пепелище поросло крапивой.
Сделав круг, я вернулась на край света, представ перед старухой в прежнем виде.
– Ну что, ушла от одиночества? – спросила Время и тут же сама ответила: – Нет!
Я не знала, что сказать, и опустила глаза в землю, чтобы снова не превратиться в песчинку.
– Вспомни о том, кто поверил в тебя. И возвращайся. Тебе еще не время…
И я вернулась.
59. Дерево
Прогорелую падь сплошь покрыли семена. И уже к следующей весне из земли проклюнулись молодые деревца. Все они были в новенькой зеленой форме. У всех – прямая выправка. И взгляд – устремленный в небо.
Так росли они несколько лет, совершенно одинаковые, не мешая друг другу, пока одно из деревьев не сказало:
– Братья! Вы позвольте мне чуть-чуть выдвинуться. Там наверху больше солнца! Я дотянусь до него, принесу вам его горячих лучей и поделю на всех!
Поверили братья, отодвинули ветки, пропустили дерево вверх. И начало оно расти быстрее других. И братья уже ничего не могли сделать, когда дерево стало забирать у них последние крохи солнца. Они так и остались тонкими и чахлыми. А дерево пустило по всей поляне корни, и уже его собственные дети выросли выше его братьев.
Дерево дотянулось до самых верхушек старого леса и начало заглядывать поверх голов, когда пришел на поляну дровосек и срубил дерево.
60. Подарок острова
Человек знает множество песен. И по песне нельзя его определить. Зато у китов одна песня. У каждого своя. Иногда эта песня передается из поколения в поколение. А когда песни забывают, они становятся маленькими песчинками.
Люди знают много сказок. Зато у зверей одна сказка. Своя у каждого. И рассказывают они ее только в особых случаях. А если сказку не вспоминать долго, она не умирает, ее душа превращается в солнечного зайчика.
Ты уже знаешь, что человек может мечтать сколько угодно. И по одной мечте его тоже трудно узнать. Зато у птиц одна мечта. У каждой своя. И она тоже передается из поколение в поколение.
О том шептались розовые лотосы. И я услышала, что мечты не умирают. Они превращаются в эти фантастические цветы. А еще я узнала, о чем мечтает Розовый фламинго. О чем поет Белый кит. О чем рассказывает сказки Полосатая дикая кошка. И в том нет большого секрета. Все их мечты, песни и сказки о Любви. Ты знаешь? Ведь птицы тоже могут любить. И звери любят. А как любят киты!..
Но вот, чего не знаешь ты, так это того, что в далекие времена не было китов. Не было птиц. И не было зверей. А на самом краю Земли, на высоком острове обитало одно-единственное разумное существо. Его никак не звали. Потому что некому было звать. У него были руки и ноги, крылья и хвост. У него было два сердца, которые уравновешивали друг друга. Поэтому оно не знало любви и печали. Оно было совершенным. Оно могло нырять со скал сквозь голубую прозрачность прибрежных вод в самую черную глубину самого бездонного океана. Оно так же ловко передвигалось по суше. Оно взлетало с самой высокой скалы в голубое небо под самый купол черных глубин космоса. Оно было одно. И при этом было счастливо.
Длинными бессонными ночами оно любовалось далекой Звездой, которая в те времена была тоже единственной на небе. Звезда эта так ярко горела, что, казалось, можно разговаривать с ней, как с живой. И существо заговорило. Оно проникновенно рассказывало ей о том, как прекрасен его остров, как лучезарно земное небо, как прохладен магнетически притягательный океан. За тысяча и одну ночь оно рассказало ей тысяча и одну сказку, спело тысяча и одну песню, поделилось тысяча и одной мечтой.
Оно не знало, как завистливы и жестоки Звезды. Поэтому манило к себе.
И однажды Звезда действительно приблизилась к острову. И существо увидело ее безжалостные огненные глаза. Гостья из космоса потянулась к нему, чтобы заключить в объятья. И в тот же миг дикий крик вырвался из груди бедного существа. Потому что поцелуй Звезды оказался роковым. Острыми лучами, точно лезвиями, Звезда рассекла его на тысячи частей. Изрубленный хвост выбросила в море, крылья зашвырнула на скалы, остатки тела разбросала по острову. Два сердца Звезда оторвала друг от друга, испепелив. Одно – горячими угольями рассыпала по земле. Другое – светящимися искрами закинула в глубины космоса. А потом вернулась на небосклон и затерялась в них навсегда.
Она знала, что таким образом можно убить живое существо. Не понимала лишь одного, что песни, мечты и сказки не умирают. Из крыльев странного существа возродились птицы. Из хвоста – киты и дельфины. Из тела – звери. А из головы – люди. Вот только сердец досталось каждому по одному. С тех пор зажженные звездою теплые сердца ищут себе подобных на земле. Они не понимают, почему их так завораживают звезды и сводят с ума. Они наказаны Любовью. Вечной тягой ко второму сердцу.
Я подслушала, как рычат звери, как поют киты, как кричат птицы и как стонут люди, когда они любят. Эти звуки так похожи!
Я бы никогда не поверила в эту историю. Но ее рассказал мне тот самый остров. Ты знаешь? Я видела целые заросли розовых лотосов. В них превращаются мечты легкокрылых птиц. И цветы подтвердили его слова. У подножья острова есть бухта поющего песка. Звонкие песчинки, каждая из них, поведала мне о песне кита. Они все собраны здесь с незапамятных времен. И продолжают собираться. На этом острове целая роща, наполненная солнечными зайчиками, которые умеют рассказывать сказки. Их столько, что не выслушать за всю жизнь!
Но остров подарил мне еще один подарок. На какое-то время я оказалась тем самый существом, которого никак не звали, потому что некому было звать. У меня были руки и ноги, крылья и хвост. В груди я ощутила биение двух сердец, и они дополняли друг друга. Я почувствовала себя совершенной. Я нырнула со скал сквозь голубую прозрачность прибрежных вод в самую черную глубину самого бездонного океана. Я обошла этот чудесный остров вдоль и поперек, как будто это был мой дом. А потом я летела сквозь голубое небо под самый купол черных глубин космоса. Я была одна. И при этом была счастлива.
Но увидела ту самую Звезду и… проснулась.
Я вспомнила, что в груди моей всего одно сердце. И, как все живые существа на земле, я обречена любить.
Долгим взглядом твоим истомленная,
И сама научилась томить.
Из ребра твоего сотворенная,
Как могу я тебя не любить?
Быть твоею сестрою отрадною
Мне завещано древней судьбой,
А я стала лукавой и жадною
И сладчайшей твоею рабой.
Но когда замираю, смиренная,
На груди твоей снега белей,
Как ликует твое умудренное
Сердце – солнце отчизны моей!
Раздел IIЖенские образы в мифологии различных культурАлександра Москвичева
ВСЕ, ЧТО ПРЕХОДЯЩЕ, – ЛИШЬ МИФ,
ЗДЕСЬ СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ НЕДОСТУПНОЕ,
ДОСТИГАЕТСЯ НЕИЗРЕЧЕННОЕ.
ВЕЧНАЯ ЖЕНСКАЯ ФОРМА УЧИТ НАС ЭТОМУ.
ОБРЕТАЯ МАТЬ МИРА,
ОБРЕТАЮТ ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ.
МНОГИЕ РЕЛИГИИ ГОВОРЯТ О БОГЕ В МУЖСКОМ РОДЕ.
В МОИХ ГЛАЗАХ ОН И МАТЬ, И ОТЕЦ.
ЧТОБЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С БОГОМ В ЕГО МАТЕРИНСКОЙ ФОРМЕ,
МЫ ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ ЧЕРЕЗ ЛЮБОВЬ.
На сегодняшний день западная цивилизация, и в особенности ее интеллектуальная элита, с головой погрязла в рационализме и материализме, практически пренебрегая духовным аспектом жизни, природы и человека. А между тем именно духовный поиск, который поднимал великих художников, поэтов и мыслителей к вершинам созидания, выводил общество на новый уровень эволюции и прогресса. Именно неудержимый порыв души к Всевышнему сделал возможным появление самых великих творений, которые не оставляют равнодушным сердце человека.
Что же произошло с человеком – продуктом современной цивилизации? Как мы пришли к такому положению? Все дело в том, что для нас перестало быть очевидным, что именно духовность поддерживает равновесие в обществе и вообще в мироздании. Без духовности, без стремления к самому высокому, к самому великому и возвышенному человек оказывается сосредоточен лишь на себе самом и теряет способность понимать, что необходимо для гармоничного равновесия в обществе и окружающей его среде.
Многие исследователи приходят к выводу о том, что одна из основных причин такого положения дел – постепенное стирание из сознания человека образа Вселенской Матери, которая является основанием, опорой духовности. А ведь Богиня-Мать почиталась везде и во все времена – именно поэтому Карл Густав Юнг признал в Матери первичный архетип коллективной души.
И тем не менее в конечном счете различные попытки с корнем вырвать из человеческой души религию Матери никогда не приводили к полному успеху. Во все времена происходило восстановление Вечного Женского в той или иной форме.
Изображение Вселенской Матери стало первым образом Божественности. Это подтверждают археологи и историки, которые сделали такое заключение в результате раскопок и исследований. Тысячи фигурок, изображающих Богиню-Мать и датируемых от 20 000 лет до н. э., были найдены на обширной территории, простирающейся от Западной Европы до Сибири. Эти фигурки обладают сходством, и это доказывает, что речь идет не о простых изображениях женщин или молодых девушек, а о символах Богини-Матери, дающей жизнь и питающей Вселенную.
В САМОМ НАЧАЛЕ БОЖЕСТВЕННОСТЬ ВОЗЫМЕЛА СВОЕ ДОМИНИРУЮЩЕЕ ВЛИЯНИЕ ОТ ИНДИИ ДО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ В АСПЕКТЕ ЦЕЛОМУДРЕННОЙ БОГИНИ.