Большая книга зимних приключений для девочек — страница 46 из 47

Задача-200

До начала уроков оставалось несколько минут, а Насти все не было.

Никита топтался у входа, стараясь уверить себя, что ему это безразлично, и все же он с нетерпением ожидал ее появления. Ему так хотелось небрежно бросить «Привет!» и посмотреть на нее холодновато, слегка покровительственно – так, как смотрят на окружающих удачливые, уверенные в себе люди. Вчера вечером он долго репетировал перед зеркалом. Взгляд должен был сопровождаться поднятым подбородком, легкой улыбкой уголком рта и чуть заметным движением бровей – как будто он немного удивлен неожиданной встречей.

И уже потом, поздоровавшись, он протянул бы девочке мобильник, вчерашнюю находку. Телефон был обнаружен Никитой в кармане куртки – наверное, случайно положили туда на пути домой. Вечером Никита даже зарядил его с помощью маминого зарядного устройства. Он предвкушал, как обрадуется Настя, с какой благодарностью посмотрит на него – как вчера, возле своей квартиры. Жалко, фотоаппарат так и не «разморозился». Зато едва телефон успел зарядиться, пришло сообщение: «Сегодня в семь в парке там же, где вчера». Работает! Отлично. Никита быстро пробежал телефонное меню и на всякий случай завел номер в память своего сотового: пока Настя будет пытаться найти хозяина, телефон все равно останется у нее.

А потом он бы прямо тут, немедленно, спросил о валентинке. С этим нужно было разобраться раз и навсегда!

– Ты что, дежурный сегодня? – задел его плечом пробегающий мимо Миха. – Чего стоишь столбом? Лучше дай алгебру списать!

Покраснев, Никита полез в рюкзак и лишь потом вспомнил, что из-за вчерашних приключений не успел сделать уроки. Первый раз в жизни!

– Ты что, влюбился? – хмыкнул приятель. Потом внимательно оглядел Никиту с ног до головы и присвистнул: – Ну, все! Парень попал! Раньше был человек как человек, а теперь просто манекен! Костюмчик, галстучек, туфельки блестят… И зуб, похоже, уже не болит! И для кого, интересно, ты так стараешься?

Уж этого Никита стерпеть не мог! Гневно сверкая глазами, он набросился на Миху с кулаками.

– Придурок! Ты что, опух? Кто это влюбился? У меня сегодня подведение итогов на интеллектуальном марафоне! Нужно быть в парадной форме…

– А-а-а… Тогда понятно! – смеясь, уворачивался Миха. – Надеешься отхватить первый приз? Ладно-ладно, шучу, отстань…

Прозвенел звонок, последние ученики разбежались по классам, а Никита все еще не уходил. Не хотелось верить, что вчерашние мучения перед зеркалом пропадут даром. Ему пришлось десятки раз сказать «привет», а Настя так этого и не услышала!

– Если ты Аську ждешь, то напрасно! Она сегодня не придет. Простудилась или что-то вроде того, – сообщила запыхавшаяся Лара. Она последней ворвалась в школу перед запирающим дверь охранником.

По душе словно мазнули черным. Значит, все-таки заболела! Доигралась. Говорил же вчера, чтобы не сидела на снегу!

Внезапно появилось желание сию же минуту бросить все и отправиться к Насте. В конце концов, должен же он отдать ей мобильник! Да и проведать не мешало бы.

– Ну чего ты тут топчешься? Полчаса за тобой наблюдаю. Учиться надоело? Все вы такие, двоечники! Иди-иди в класс, нечего без дела болтаться! И не надейся, что выпущу! Только по записке от учителя! – положил конец его колебаниям охранник.

Никогда еще уроки не были для Никиты такой пыткой! То, что раньше казалось интересным, теперь раздражало, мешало, отвлекало от главного.

Друзья продолжали подкалывать, особенно Миха, которого за назойливые вопросы и хихиканье Никита был готов просто убить. Школа вдруг стала похожей на тюрьму, учителя превратились в надзирателей, а предстоящая церемония награждения – в занудное и скучное мероприятие.

А потом он снова вспомнил о мобильнике: «Раз нужно обязательно отдать его Насте, значит, придется пойти к ней после уроков… Можно даже не ходить на награждение!»

Настроение стало подниматься. Мир засверкал яркими красками, учителя сделались милейшими людьми, а одноклассников вдруг захотелось расцеловать – всех до одного, даже Миху. Но Никита поступил наоборот. На последней перемене на глазах у лучшего друга и всей школы он смачно чмокнул в щеку Лару.

– Никитка, ты че такой веселый? Первое место занял? – рассмеялась подруга Насти.

А Миха так и застыл с открытым ртом.

– Ах ты… – бросился он за Никитой, но звонок не дал ссоре разгореться.

В конце последнего урока Никита первым вырвался из кабинета и был уже в дверях школы, когда его догнала председательница жюри, преподавательница биологии Алла Егоровна.

– Коваленко, ты куда это? А награждение? Команда должна быть в полном составе! Вам с Викой надо быть обязательно!

– Алла Егоровна, я сегодня не могу! – Никита нетерпеливо топтался у входа. – К тому же мы не можем быть в полном составе: Настя Абашина заболела.

– Про Настю я уже знаю. А вот тебя просто не понимаю! Какой же ты капитан? Разве тебе не интересны результаты? К тому же ты представляешь не себя лично, а школу, так что капризы совершенно неуместны!

– Алла Егоровна, это не капризы, мне действительно некогда!

– А кто же получит грамоту за Настю Абашину? Я думала, ты ей передашь…

– За Настю? Так она что-то выиграла? – опешил Никита.

– Вот останешься и узнаешь! – усмехнулась учительница.

Настя что-то выиграла! Невероятно! Подгоняемый любопытством, Никита развернулся и побежал в зал.

Он едва дождался, когда председатель жюри назовет фамилию Насти. А узнав, за что ей присудили грамоту, чуть не упал со стула.

Задача-200! Самая сложная на марафоне! Настя была единственной, кто ее решил…

Как сквозь сон он услышал слова председателя жюри:

– Жюри отмечает, что Абашиной Анастасии удалось не только решить задачу-200, но и сделать это новым, интересным способом. Все желающие могут ознакомиться с решением после окончания награждения. Жаль, что нет самой победительницы – мне очень хотелось бы пожать руку человеку, который умеет так неординарно мыслить. Решение Абашиной настолько необычно и красиво, что кажется, будто тут не обошлось без вмешательства потусторонних сил…

В зале раздались смешки, а сидящая рядом с Никитой Вика, задрожав, тихо прошептала:

– Ой, мамочки!

Никита был так поражен, что даже не особенно расстроился из-за собственной неудачи: сам он не занял на этот раз никакого места, так же, как и Вика. А вот команда благодаря Настиным очкам вышла на третье место. «Не фонтан, конечно, но все же лучше, чем ничего, – рассуждал Никита, аккуратно укладывая в файлы две грамоты – Настину и командную. – А главное, мы получили сильного игрока».

Но главное не это. Теперь у него появился еще один повод навестить Настю.

«Панацея» и аптекарский фунт

А в это время Настя, чихая и сморкаясь, безуспешно пыталась разобрать расплывшиеся буквы. Ох уж этот Ерошка! Испортил книгу, а ей так нужен был рецепт снадобья, которым Зара вылечила прабабушку! Чудодейственный эффект – вот в чем она сейчас остро нуждалась. Вчерашняя прогулка по морозному парку не прошла даром. И хотя мама накануне усадила ее парить ноги и заставила выпить горячего чаю с медом и липой, проснулась Настя не от будильника, а от собственного чиха, который, начавшись в шесть утра, не прекращался до сих пор.

– Уйди отсюда! – буркнула Настя, спихивая котенка с колен. – Это все из-за тебя!

Обиженно мяукнув, Ерошка спрыгнул на пол, уполз под диван и стал катать там что-то гремящее – назло своей сердитой и несправедливой хозяйке.

Настя болезненно поморщилась, заткнула уши и, прищурившись, принялась с новыми силами изучать три верхние строчки пострадавшей страницы. Единственное, что сохранилось от записи – часть названия, слово «панацея».

Значение незнакомого слова пришлось смотреть в словаре – теперь Настя оценила пылящиеся на полке тома!

«Панацея, Panakeia[3]. У алхимиков – лекарство, помогающее от всех болезней, – прочитала она в словаре Ушакова. – Средство, исцеляющее все, помогающее при всяких случаях».

Это как раз то, что ей сейчас нужно! Даже если в словаре явно дается понять, что не стоит воспринимать «панацею» всерьез.

Но как же все-таки прочитать рецепт?

Тут Настя вспомнила о лупе в письменном столе, сбегала за ней, и дело сдвинулось с мертвой точки.

«Вскипятить воду в медном котелке, бросить туда три листика вербены… – с трудом прочитала Настя, – смешать с третью фунта толченого миндаля, щепоткой корицы…»

Слово за словом она разобрала, наконец, запись, потом аккуратно переписала рецепт в свой собственный дневник.

Составляющих частей оказалось около сорока, некоторые звучали довольно экзотично, например, «три клочка шерстки четырехмесячного котенка». Но когда Настя закончила переписывать, то с удивлением обнаружила, что почти все компоненты есть у них дома. Многие растения росли в горшках на подоконнике, другие травы хранились в сушеном виде в банках на кухне. А Ерошке было как раз четыре месяца! И медный котелок Настя нашла тоже быстро – сколько она себя помнила, он стоял на полке в кладовке, в нем хранили крышки для банок. А в глубине разделочного столика на кухне нашлись весы.

Порадовавшись, что они с мамой такие запасливые, девочка с энтузиазмом взялась за дело.

Вскоре нужные банки громоздились на кухонном столе, свежие листья и цветки были собраны в миску, и оставалось только правильно отмерить компоненты.

Там, где нужно было взять щепотку, сложностей не возникло: Настя запускала пальцы в банку и выуживала, сколько попалось. Но с «фунтами» возникли проблемы. Фунт – это килограмм? Или грамм? Или как-то по-другому? Она снова обратилась к словарю.

«Фунт – до введения метрической системы мер – русская единица веса. Торговый фунт – 96 золотников (409,5 грамма). Аптекарский фунт – 84 золотника».

Вот тебе и раз! Теперь еще и золотники какие-то появились. И каким же, скажите, фунтом ей пользоваться – торговым или аптекарским? По сути, лучше, конечно, аптекарским, но его вес дан только в золотниках! А чтобы вычислить в граммах, придется решить пропорцию… А как, скажите на милость, это делается?

Сердито фыркнув, Настя схватила карандаш, бумагу и принялась вычислять. После нескольких комбинаций из трех цифр она все-таки составила правильную пропорцию: 96: 84 = 409,5: Х. «Слава богу, что уже изобрели калькулятор!» – подумала она, быстро преобразовывая уравнение. Х = 84 × 409,5 / 96. Итак, в аптекарском фунте… минуточку… 358,31 грамма. Ура! Счастливая Настя побежала отмеривать нужный вес.

Но еще большие проблемы возникли с «тремя клочками шерсти четырехмесячного котенка». Почувствовав неладное, Ерошка забился под диван и ни за что не хотел вылезать. Настя видела в темноте его горящие глаза, но сколько ни звала, котенок не шел, только нахально мяукал.

Поразмыслив, она решила оставить котенка в покое и, не теряя времени, начать пока варить то, что есть, – тем более что шерсть котенка надо было бросать в последнюю очередь. А Ерошка рано или поздно проголодается и выберется сам. Вот тогда-то она и получит то, что нужно!

Вода в котелке закипела на удивление быстро. Осторожно помешивая, Настя по очереди бросала в кипяток ингредиенты. Вскоре жидкость начала менять цвет: вначале пожелтела и помутнела, потом сделалась красновато-оранжевой, затем побурела, но при этом стала прозрачной. Запах варева тоже менялся: желтое пахло ванилью, красновато-оранжевое – древесными опилками, а бурое приобрело терпкий пряный аромат, чем-то напоминающий имбирный пряник, посыпанный корицей.

«Интересно, что это будет, когда сварится? И можно ли это выпить после того, как там окажутся «три клочка шерсти четырехмесячного котенка»?»

Размышления прервал короткий звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Наверное, Ларе не терпится узнать, куда подевалась любимая подруга.

Убавив газ, Настя пошла открывать.

Сумасшедшее чаепитие в джунглях

Настя стояла в дверях, шмыгая покрасневшим носом. Горло было обмотано теплым платком, в руках она сжимала большую ложку, испачканную чем-то бурым и пахучим.

– Привет! – выпалил Никита, краснея и отчаянно боясь встретиться с девочкой взглядом. Все, что он накануне репетировал перед зеркалом, вылетело из головы: и подбородок, и улыбка уголком рта… Зато во рту стало сухо, а ладони вмиг вспотели.

– Это ты?! Ну проходи. – Настя отступила в сторону, пропуская неожиданного гостя. – Отлично выглядишь! – бросила она одобрительный взгляд на костюм и тут же сунула Никите в руки тетрадный листок. – Как ты вовремя появился! Посмотри, я правильно посчитала?

– А что это? – Никита удивленно разглядывал исчерканный листок.

– Да я тут пропорцию решала… Переводила торговый фунт в аптекарский. Так правильно или нет? Вот эта цифра.

– Вроде да, – пожал плечами Никита, удивляясь, что человек, осиливший задачу-200, не уверен в таких элементарных вещах.

– Спасибо! Ты проходи, я сейчас!

Девочка исчезла, Никита прошел в квартиру и замер на пороге, пораженный. Это было так не похоже на его собственное жилье! У него дома все располагало к работе, от которой ничего не должно было отвлекать. Ни единого яркого пятна или лишнего предмета вроде расписных крикливых безделушек, которые так любила его двоюродная младшая сестра. Из обстановки – только стол с компьютером, полки с книгами и дисками, диван, шкаф. Все! Но здесь…

Большое светлое помещение было полно цветов. Они пышно зеленели на подоконнике, затеняли окно, буйно вились по стенам, цепляясь за картины и часы, живым занавесом свешивались с потолка. Некоторые цвели, источая такой пряный аромат, что у Никиты на миг закружилась голова. Ему показалось, что он попал в рай – не хватало только щебета птиц. Едва он подумал об этом, как откуда-то из-под потолка донеслись мелодичные трели канарейки.

– Ты на цветы смотришь? У нас тут настоящие джунгли! – с гордостью произнесла возникшая рядом Настя.

– Вижу… А у меня только кактус возле компьютера!

– Кактусы у нас тоже есть… Вот этот, например, – посмотри, какой красавец!

– И ты во всем этом разбираешься?

– А как же!

– А это что за цветок? – Никита дотронулся до горшка с большим серебристым цветком.

– Эхинопсис. Царица ночи. Цветет раз в год и только одну ночь! Зато такой запах! Сильнее, чем у лилии.

– У вас и сейчас запах необычный…

– Это фаленопсис расцвел. Посмотри, какой цветок…

Никита склонился над нежным фиолетовым цветком.

– А вот эту ваниль мама на Птичьем рынке покупала. – Настя дотронулась до лианы. – Там собираются такие чудаки, коллекционеры, они путешествуют по свету, привозят совершенно невероятные экземпляры.

– Ваниль? Это какая-то пряность?

– Она и есть! В дикой природе растет вот в таком виде! А вот эта орхидея вообще существует в Москве в единичном экземпляре.

– Как это? – Никита перешел к следующему цветку. Он никогда не думал, что слушать рассказы о цветах может быть так интересно!

– А вот так! Она клонированная. Маме ее подарил один орхидеолог, химик по образованию. Он вырастил ее из одной-единственной клетки…

– Вау! – Никита посмотрел на уникальное растение с большим уважением. – Да ты просто Ниро Вульф!

– Ты тоже любишь Рекса Стаута? – обрадовалась Настя.

– А птичка где? – Никита оглядывался в поисках канарейки.

– Нету, – вздохнула Настя. – Только голос остался, на магнитофон записали. А птичку отдали, когда завели котенка. Ой, кстати, раз уж ты тут… Не поможешь, а? Нужно выманить Ерошку из-под дивана, а то у меня не получается. Наверное, злится, что я его сегодня ругала. Такой обидчивый!

– Котенка? Ладно, давай попробуем…

Никита присел на корточки, заглянул под диван. Два светящихся зеленых глаза смотрели на него в упор, не мигая.

– Кис-кис-кис! Ерошка, выходи! – произнес Никита без особой надежды на успех.

Так и вышло – глаза не шевельнулись. А потом вдруг к ногами Никиты выкатилась пыльная катушка голубых ниток.

– Так ты еще смеяться надо мной!

Никита поймал кончик лианы, притянул к полу, принялся шуршать листьями.

– Осторожнее! – всполошилась Настя. – Это монстера пестрая! Я за ней полгода гонялась! Очень редкий экземпляр!

– Ничего не будет твоей монстере, – усмехнулся Никита. Им овладел охотничий азарт.

Старый как мир способ оказался действенным – шуршание листьев выманило Ерошку. Выскользнув из-под дивана, котенок прыгнул на лиану и принялся рвать монстеру пеструю в клочья.

– Ой! – взвизгнула Настя, а Никита, быстро подхватив брыкающегося котенка, передал девочке.

– Получай свое животное! Он у тебя тоже редкий?

– Ага! Единственный и неповторимый!

Настя посадила котенка на колени, погладила, успокаивая, а потом схватила за шерстку, легонько дернула. Ерошка зашипел, извернулся, полоснул хозяйку по руке когтем, цапнул за палец, а потом спрыгнул с колен.

– Уй-й-й, – шипела Настя, размахивая рукой. – Вот зараза мелкая! Куда он побежал, ты не видел?

– Снова под диван, – Никита едва сдерживался, чтобы не рассмеяться – борьба хозяйки с питомцем выглядела на редкость комично. – Ты что, ощипать его решила?

– Почти. Да не налысо, не бойся. Нужно всего три клочка шерсти.

– Всего три клочка? Тогда могу помочь! Он на меня успел изрядно полинять.

Пиджак Никиты действительно был весь в Ерошкиной шерсти.

– Я тебя сейчас почищу! – обрадовалась Настя. Она начала аккуратно собирать с пиджака волоски. – Да тут много! – радовалась она, поворачивая Никиту из стороны в сторону. – Мне точно хватит!

«И в самом деле ненормальная!» – сердился Никита, чувствуя себя совершенно счастливым.

Набрав шерсти, Настя снова убежала.

Когда она вернулась, Никита бродил по комнате, рассматривая цветы.

– Как там в школе? Как ребята? – спросила Настя.

– В школе? Как всегда… Ах да! Совсем забыл. Вот! Я принес… – Никита протянул Насте мобильник. – Ты вчера оставила у меня в куртке. Я его зарядил, так что он теперь работает.

– А я-то его ищу! Спасибо! – улыбнулась Настя. – Фотоаппарат не заработал?

– Не-а, – покачал головой Никита.

– Ну и ладно. Мне он и так нравится, – Настя вертела телефончик в руках, как игрушку.

– Себе оставишь? – спросил Никита.

– Хотелось бы, – честно призналась Настя. – Но не могу. Вначале надо попытаться вычислить хозяина. А уж если не получится – тогда извините!

– Тогда держи еще и вот это, – Никита вытащил из рюкзака две грамоты.

– Что это? – недоуменно посмотрела на листки Настя. – За марафон? Твоя награда?

– Не моя, а твоя. Да-да, представь себе! Ты единственная из всех решила задачу-200! А вторая – командная. Благодаря тебе мы заняли третье место.

– Не может быть! – ахнула Настя. – Значит, все было правильно!

– Еще как правильно. Председатель жюри даже упомянул потусторонние силы… – Никита осекся, заметив во взгляде Насти мучительную растерянность. – Короче, поздравляю! И – спасибо!

Ерошка под диваном мяукнул, из кухни потянуло необычным пряным ароматом.

– Что это? Похоже на какую-то микстуру из пряников, – спросил Никита, принюхиваясь.

– Ой, у меня закипело, наверное! – всполошилась Настя. – Ты посиди пока тут, хорошо? И подожди, я сейчас!

Она метнулась на кухню, уменьшила под котелком газ. Булькающая внутри жидкость к концу варки загустела и сделалась темно-зеленой. Быстро вымыв руки и сняв фартук, «повариха» проскользнула в ванную, где размотала горло и наспех причесалась.

Когда она вернулась в комнату, Никита сидел у стола и рассматривал грамоты.

– А чего ты в школе не была?

– Насморк, – объяснила Настя. – Все-таки простудилась вчера. А ты как?

– Да нормально, – сказал он, вдруг почувствовав острое желание чихнуть. – Ой, погоди… Я сейчас… Апчхи!

Чих получился таким сильным, что грамоты слетели со стола, а стебли цветов закачались, зашуршали, как деревья в лесу.

– Будь здоров! – фыркнула Настя, подавив желание рассмеяться. – А говоришь «нормально»! У тебя тоже простуда начинается!

Она быстро подобрала грамоты:

– Как тут все пафосно! Мелованная бумага, золотое тиснение, фирменный бланк… «Награждается команда 9 класса «А» школы… в составе Коваленко Никиты, Кузовлевой Виктории, Абашиной Анастасии, – батюшки, да это же я! – за третье место в окружном интеллектуальном марафоне…» Ну и дела! А тут что? – посмотрела она на вторую грамоту. – «За победу в конкурсе «Задача-200» награждается Абашина Анастасия, ученица 9 класса «А». Жюри отмечает нестандартный подход и смелость решения». Как странно! Мне, наоборот, казалось, что я делаю что-то не так… Очень уж просто все получилось! Ты, наверное, по-другому решил?

– А ты не покажешь свое решение? – ответил Никита вопросом на вопрос – ему не хотелось признаваться, что он вообще не справился с задачей.

– Да, конечно… – кивнула Настя, а потом принюхалась, всплеснула руками. – Ой, у меня, кажется, подгорело! На вот, посмотри пока черновики!

Она протянула Никите мятые бумажки, убежала на кухню.

Никита разгладил листки, жадно впился в них взглядом. «Так-так-так… Интересно, что же Аська тут придумала?»

Решение оказалось таким простым, что парень в досаде замычал. Почему же он сам не додумался? Ведь очевидно же! Стоило только выполнить небольшое преобразование, и он сразу вышел бы на нужную дорогу! Дурак, ну дурак! Надо было чуть-чуть подольше посидеть над задачей, помозговать как следует, а он сдался, бросил на полпути. Никита в сердцах стукнул кулаком по столу.

– Ты чем это гремишь?

Настя вернулась с подносом, на котором дымились две чашки. Одну из них она поставила перед Никитой, другую придвинула себе.

– Буду лечиться! – сообщила она. – А у тебя обычный чай, так что пей, не бойся. Вот печенье, а вот варенье.

– Слушай, а ты сразу до этого додумалась? – Никита снова бережно разгладил листки и принюхался, почувствовав терпкий, странный аромат: в нем угадывалась смесь многих компонентов, и парень вспомнил вдруг магазин чая на Мясницкой, куда его в детстве часто брала бабушка.

– Сейчас расскажу, – Настя осторожно, чтобы не обжечься, сделала маленький глоток. Подержав жидкость во рту – то ли из желания распробовать, то ли из опасения, – она с некоторым усилием проглотила и несколько секунд сидела молча, прислушиваясь к себе. – Неплохо, – вынесла она вердикт и сделала следующий глоток – на этот раз смелее и увереннее. – Короче, начинать надо было со схемы.

Но Никита уже отвлекся – щекотавший нос запах притягивал и как-то странно волновал. Он отпил из своей чашки – самый обычный чай. Значит, аромат шел от напитка Насти.

– А мне можно попробовать такого, как у тебя? – спросил вдруг он.

– Тебе? – Настя удивленно взглянула на парня и некоторое время рассматривала его, как будто оценивая. – А ты уверен?

– Приятно пахнет, – храбрясь, объяснил свое желание Никита.

В глазах Насти вспыхнул странный огонек, она сходила на кухню и вернулась еще с одной чашкой.

– Угощайся! – поставив отвар перед Никитой, она уставилась на него с затаенным любопытством.

А тот почувствовал вдруг страх, но отказываться было поздно.

– Ты и вправду хочешь попробовать? – уловила его колебания Настя.

– А как же! – парень решительно взял чашку, отхлебнул и замер: вкус был жгуче-сладким, терпкий дух ударил в нос так сильно, что закружилась голова.

– Брр! Это что-то новомодное? – Никита с удивлением рассматривал густой маслянистый напиток темно-зеленого цвета.

– И да и нет, – уклончиво ответила Настя. – Настой по прабабушкиному рецепту. Отлично от простуды помогает!

– А ты меня не отравишь? – неловко хмыкнул гость и бросил на хозяйку быстрый взгляд, надеясь на ответную шутку.

Но нет, Настя была серьезна. Она держала чашку около лица, с наслаждением вдыхая аромат. И ответ ее прозвучал совсем не шутливо.

– Не знаю, – тихо сказала она. – Будем надеяться, что нет.

Преодолевая страх, Никита сделал еще глоток. На этот раз напиток показался не таким жгучим – пряное тепло обволокло горло, спустилось к груди.

– Неплохой коктейльчик! А что тут намешано? – Он не оставлял попыток свести все к игре.

– Ты точно хочешь знать? – испытующе посмотрела на него Настя. И снова ни в тоне ее, ни во взгляде не было игры, только какое-то жадное любопытство – так нетерпеливый экспериментатор смотрит на объект своих опытов.

Никиту охватила паника. Стало холодно, он поежился. Перед ним как будто приоткрылась дверь в другой мир, чужой, неуютный, неприветливый, откуда на него пахнуло тьмой… Он будто балансировал на краю, а потом его вдруг страстно потянуло узнать, что там дальше… С этими мыслями Никита в несколько глотков допил настой, со стуком поставил чашку на стол.

– Да, хочу, – как во сне промолвил он, глядя Насте прямо в глаза.

– А может, вначале задачу обсудим? – она словно испытывала его.

– Задачу потом. Сейчас давай про эту бурду, – настаивал он.

– Ладно. Основа – обычный зеленый чай. В книге написано – «настоящий китайский зеленый чай высшего качества», но я решила, что сойдет и наш. После того, как чай настоится, в него надо добавить: три листика Aquarium Aqiutirum, корень Silencia Zitratum, истолченные в порошок цветки Lijeria Obiozum.

– Это что, растения? – удивился Никита. – Надо же, никогда о таких не слышал! И где ты их взяла?

– Здесь, – Настя обвела рукой комнату. – Они растут вокруг тебя. Вот это, – она подошла к подоконнику, показала на маленькое приземистое деревце, нахально растопырившее ветви так, что они теснили другие цветы. – Это Aquarium Aquitirum, видишь, здесь не хватает трех листиков.

Никита подошел к Насте, наклонился, пригляделся. И действительно, на одной из веточек отсутствовали три мясистых глянцевых листочка.

– А вот это – Lijeria Obiozum, – продолжила экскурсию Настя. Теперь они стояли перед пышным растением с мелкими листиками, усыпанным яркими голубыми цветочками. – По-другому еще называется ведьмина травка. Чувствуешь, как пахнет? Слабее, чем фаленопсис, но тоже приятно!

Никита наклонился, понюхал – цветы источали пряный аромат, тот самый, который Никита уловил и в напитке.

– А вот это – Silencia Zitratum, – они повернулись к свисающей с потолка лиане. – Видишь, какие мощные воздушные корни. И крепкие! Я так мучилась, когда отрезала.

Стоя под лианами, Настя тряхнула головой, и волосы ее зацепились за один из воздушных корней. Она попыталась освободиться, но стало только хуже – теперь уже локоны запутались, а любая попытка пошевелиться вызывала резкую боль. Настя причитала, смеялась и все больше застревала в «джунглях».

– Вот противное растение! Очень капризное. И липкое! Вечно с ним какие-то проблемы. Ну! А ты чего стоишь? – прикрикнула она на Никиту. – Иди помоги!

– Кто, я? – вдруг испугался Никита.

– А что, здесь есть кто-то еще? Не видишь, что ли, я сама не могу!

Парень робко ступил под густую завесу стеблей. Он осторожно коснулся Настиных волос, потянул за локон…

– Аккуратнее! Не дергай! – зашипела Настя, и у спасателя задрожали пальцы.

Никита принялся неловко распутывать колтун. Получалось плохо – едва он вытаскивал одну прядь, запутывалась другая. Настя то и дело вскрикивала и шипела.

– Так, ладно, все понятно, – не выдержала, наконец, она. – Бери ножницы! В нижнем ящике стола. А теперь режь! Да режь, тебе говорят, что ты трясешься?

– А что резать-то? Стебель? – Никита в растерянности щелкал ножницами.

– Да волосы же! Неужели непонятно? Просто отрежь ту прядь, которая запуталась!

– Тут много, – засомневался Никита. – Тебе прическу менять придется!

– Режь, тебе говорят! – рассердилась Настя. – Или я тебя самого на кусочки раскромсаю!

Никита покорно чикнул ножницами, отхватив, как ему показалось, совсем тоненькую прядь. Однако когда Настя выбралась из «зарослей», оказалось, что у нее появилась коротенькая челка. Обескураженная, она крутилась перед зеркалом, то и дело бросая свирепые взгляды на Никиту.

– Под самый корень обкарнал! Что я теперь буду делать?

– А что? По-моему, тебе идет! – попытался утешить ее невольный парикмахер. – Очень стильно! Так, значит, в той бурде, что мы пили, было и это зловредное растение? – неуклюже хотел он переменить тему разговора.

– В той бурде, что мы пили, было и еще кое-что! – сердито бросила Настя. – Три клочка шерсти четырехмесячного котенка, вот!

– Ты серьезно? – у Никиты вытянулось лицо.

– А как же! Для чего я, по-твоему, Ерошкину шерсть собирала? – мстительно буркнула Настя.

– Ты сумасшедшая! Тебя надо в психушку запереть! – в сердцах бросил Никита, хватаясь за горло – он боялся, что его вот-вот стошнит.

– Ты сам захотел, – промолвила Настя, не отрывая глаз от зеркала. По губам ее блуждала усмешка – точно такая же, какую репетировал накануне перед зеркалом Никита. Только у Насти получалось лучше, естественнее. Да-да, она как будто насмехалась над Никитой, и это, вместе с другими странностями, вдруг взбесило его.

– Знаешь что… – начал он и тут же, осекшись, бросил, – ладно, пока.

А потом подхватил рюкзак и выскочил за дверь.

Ссора с Викой

Лишь на улице парень вспомнил, что так и не поговорил с Настей о валентинке.

– Вот черт! – он сплюнул себе под ноги и с такой силой пнул пустую банку, что та загромыхала по ступенькам, распугивая воробьев.

И тут же в спину ударил скрипучий старческий голос.

– Молодой человек, прекратите безобразничать! Немедленно поднимите банку!

– Это не мое! – обиженно вскинулся Никита. Он обернулся и увидел разъяренную старушку.

– И не мое! – отрезала та, показывая палкой на урну. – Выкиньте вот сюда и не спорьте со старшими! Или вы хотите оказаться в милиции?

– Старая карга! – буркнул себе под нос Никита, подбирая банку. – Старая ведьма!

Опять дурацкая ситуация! Что-то слишком часто за последние дни… Хорошо еще, никто не видел!

Но он ошибся. Свидетель был, вернее, свидетельница. Она стояла чуть поодаль, спрятавшись за узловатый ствол старого тополя. Это была Вика, которая подала голос, едва только Никита поравнялся с ней.

– Ой, мамочки! – пролепетала староста, прижимая к себе ранец-медвежонка и глядя на парня округлившимися от ужаса глазами. – Ой, мамочки!

И тут Никита не выдержал.

– Что ты заладила «мамочки, мамочки!» – обрушился он на Вику. – Ну зачем ты ходишь за мной? Выслеживаешь, вынюхиваешь! Чего тебе надо?

– Я… – Вика судорожно сглотнула. – Ты так быстро ушел, я не успела тебя поймать. Вот, держи, – девочка протянула Никите ручку. – Это твоя японская, с исчезающими чернилами.

– Спасибо, – буркнул Никита. – Это все?

– Нет, не все! – Вика замотала головой. – Ты мне грамоту нашу покажешь или что? Я ведь тоже в команде как-никак!

– Ах да! Извини, забыл! – Никита полез в рюкзак и тут же в досаде чертыхнулся. – Я ее у Аськи оставил. Давай в другой раз, идет?

– У какой Аськи? Абашиной? – нахмурилась Вика.

– Да, – кивнул Никита. – А что?

– Ничего! – Вика, шмыгнув носом, отвернулась. – Слышать о ней не желаю!

– Почему это? – Никита в удивлении воззрился на девочку. Никогда еще он не видел свою верную помощницу в таком состоянии. Напуганная, нервная, дрожащая – полная противоположность той деловитой, спокойной, самоуверенной старосте, которую он знал все эти годы.

– Она ведьма, вот почему! – выпалила, преисполнившись решимости, Вика. – Скажешь, сам не догадался? Это же она тебя тогда заколдовала на тренировке, заикой сделала! И задачу, думаешь, она просто так решила? Тоже колдовство! А то надо же, ни одну контрольную написать нормально не может, а тут самую сложную задачу с ходу осилила! Ни за что не поверю, что она сама это сделала.

– Сама, сама, успокойся. Я видел решение, ничего сложного, один только умный ход, а остальное раскладывается автоматически.

– Один умный ход? Наверное, очень умный, раз никто больше не догадался, – скептически усмехнулась Вика.

– И заикаться я все-таки перестал, верно? – Никита все еще не верил, что перед ним Вика. Эта девчонка была совсем другой – завистливой, злобной, напуганной.

– Как заколдовала, так и расколдовала! И вообще, если хочешь знать, она тебя приворожила, вот! Ты что, не видишь, что с тобой творится? Только о ней и думаешь!

– А тебе откуда знать, о чем я думаю? – вспыхнул Никита. – У меня что, на лбу написано?

– Представь себе, да! – отрезала Вика.

– А может, ты и сама ведьма? Мысли чужие читаешь…

– Не увиливай! Зачем ты к ней пришел сегодня? – не отставала Вика.

– Грамоту отдать! – пожал плечам Никита.

– И для этого тебе понадобилось два часа? – усмехнулась Вика.

Два часа? Никита изумленно взглянул на часы. Так он провел у Насти столько времени? А показалось – минут пятнадцать…

– Вот-вот! – заметив его смущение, усилила натиск Вика. – Чем же вы, интересно, занимались все это время?

– Ну, я ее немного постриг… – неуверенно начал он. – У нее теперь челка очень короткая…

– Постриг?! Челка? – Вика задохнулась от возмущения. – Ты только подумай, что говоришь! И посмотри, на кого ты стал похож! Гордость класса, будущий нобелевский лауреат – а ведешь себя, как настоящий хулиган! Плюешься, ругаешься, со старушками скандалишь! Это все ее фокусы, разве не понятно? Может, она тебя каким-нибудь зельем опоила?

Зельем? Опоила? Никита вдруг вспомнил странный напиток… С шерстью четырехмесячного котенка, брр! Но нет, так нельзя, пора положить конец этому бреду!

– Вика, послушай! – он подошел к девочке, схватил за плечи, встряхнул. – Прекрати! Ты серьезный, умный, нормальный человек, и я тебя уважаю. Сама подумай, о чем ты сейчас говоришь! Ведьма, зелье, колдовство… Честное слово, если бы я тебя не знал, решил бы, что ты сошла с ума!

– Думай что хочешь, – сухо сказала Вика, стряхнув его руки. – Но только про Абашину я больше слышать не желаю!

– Да если бы не Абашина, мы бы вообще оказались в пролете! Это же из-за нее мы заняли третье место, ты что, забыла?

– Ничего я не забыла! Не нужны мне никакие места, если в этом замешана ведьма!

– Ты ненормальная! – Никита покрутил пальцем у виска. – Тебе место в психушке!

Он запнулся, поймав себя на мысли, что уже говорил это сегодня, только другой девчонке. Странное совпадение…

– А тебе – в исправительной колонии! – бросила Вика, воинственно шмыгнув носом.

Недовольные друг другом, они разбежались в разные стороны.

Предчувствия сбываются

Как ни храбрился Никита, скандал с Викой не прошел даром. Снова пробудились сомнения, и, вернувшись домой, парень никак не мог успокоиться. К невероятным событиям накануне добавилась еще и история с загадочным напитком – Никита до сих пор ощущал его вкус и запах. Как ни странно, воспоминания были скорее приятными. И все же… Было в этом напитке что-то необычное, загадочное. Интересно, Абашина шутила тогда или нет? Насчет шерсти?..

Настя в этот момент тоже думала о зелье. Сработает ли панацея? Быстро забыв о неожиданном невежливом уходе гостя, Настя села и стала прислушиваться к себе. Через какое-то время ей показалось, что она совершенно здорова. Нос дышал свободно, чихать она перестала… Потом почти перестало болеть горло, зато вдруг закружилась голова. А может, она зря надеется на такой быстрый эффект? Жаль, что прабабушка не написала, когда панацея начинает действовать! Не сидеть же теперь целую неделю!

Настя вдруг вспомнила о другом неотложном деле и снова попыталась дозвониться отцу домой.

– К сожалению, нас нет дома, – ответил автоответчик голосом Ольги. – Говорите после сигнала…

Поколебавшись, Настя оставила сообщение – это было уже четвертое или пятое с утра, но пока никто не отозвался. Почему-то появившееся ощущение тревоги не проходило – после прогулки по парку «черная туча» не рассеялась, а как будто только спряталась, затаилась, ожидая своего часа. Настя вдруг поняла, что ей во что бы то ни стало нужно убедиться, что с малышом все в порядке. Пока что, однако, сделать это было невозможно. Значит, нужно просто ждать. Не самое любимое Настино занятие!

После неудачного звонка захотелось отвлечься. Отгоняя неприятные мысли, Настя принялась рассматривать лежащие на столе вещи – мобильник, грамоты, пустую валентинку и, конечно же, прабабушкин дневник. Неплохие трофеи! Никогда раньше с ней не происходило столько событий.

Она еще раз взяла лупу и внимательно перечитала рецепт зелья. По вкусу вроде бы ничего, вполне терпимо. Если только не думать о шерсти котенка… Но надо сказать, шерсть в напитке совершенно не чувствовалась. Может, растворилась?

Дочитав до конца, Настя вдруг заметила приписку: для пущего эффекта выпить дважды – через три часа после первого употребления». Через три часа после первого приема будет восемь! Не забыть бы поставить таймер или будильник.

Потом Настя взяла мобильник, чтобы позвонить по какому-нибудь из номеров, но передумала и решила вначале поиграть в змейку. Как же она соскучилась по телефону! Мама сказала, что купит только в следующем месяце – лишних денег в доме не водилось.

А этот, к сожалению, придется вернуть. Если, конечно, удастся найти хозяина. Настя вдруг вспомнила, что Никита говорил о каком-то сообщении. «До чего же все-таки странный парень», – со вздохом подумала она, нажимая на кнопки. Зачем, например, было писать валентинку исчезающими чернилами? Для прикола? Или не хотел, чтобы текст сохранился? Наверное, стыдился, что пишет такое послание. Ведь он же из тех, кто считает это глупостями! И все-таки написал, а теперь ведет себя, как ни в чем не бывало – Настя бы так не смогла. Если бы она в кого-нибудь влюбилась, то ужасно нервничала бы, волновалась. Но может быть, он и не влюбился, а просто прикололся? Так многие делают. Правда, Никита не похож на такого… Но кто знает!

Наигравшись, она прочитала наконец сообщение. «Сегодня в семь в парке там же, где вчера». Кто-то назначает кому-то свидание! Жаль, теперь они не встретятся – хотя, конечно, можно договориться и по обычному телефону. Девочка хотела отложить трубку в сторону, и вдруг, прямо у нее в руках, та заверещала. Пожав плечами, Настя решилась:

– Алло! – проговорила она. – Я слушаю.

– Катерина? Ты придешь в семь? В парк, на наше место?

Настя вздохнула. Вот он, знакомый владелицы мобильника! Значит, телефон все-таки придется отдать. И все же: Катерина! Опять это имя! Настя почувствовала необъяснимую тревогу. Что же делать? Рассказать собеседнику все как есть? Признаться, что никакая она не Катерина? А может… Нет, врать нельзя! Но и правду рассказывать пока рано – в душе снова зародились какие-то предчувствия…

– Да! – ответила Настя. – Приду!

– Ладно! Буду ждать!

Итак, сегодня в парке в семь будут ждать владелицу телефона, которую зовут Катерина. А что, если это та самая? Нужно непременно разобраться!

Настя взглянула на часы – половина седьмого. Если очень поторопиться, можно успеть!

В дверях ее остановил еще один звонок – на этот раз по городскому телефону.

– Настя, ты? – это был голос Ольги. – Извини, что не смогли перезвонить раньше. У нас несчастье. Павлик заболел! Мы с папой в больнице, так что не ищи нас дома.

– В больнице?! А что случилось?

– Врачи подозревают воспаление легких. Говорят, очень сильно простудился! Перегулял на морозе. Но как это могло быть, ума не приложу! Катерина два дня с ним дома сидела, мы запретили им выходить, если будет ниже минус пятнадцати. А вчера было все тридцать!

– А мне можно к нему в больницу? – крикнула Настя, на ходу меняя планы – расследование может подождать, сейчас гораздо важнее повидаться с братишкой и поддержать папу и Ольгу.

– Конечно, приезжай! Павлик будет рад. Он тебя все время вспоминает. Требует няню Настю!

Настя засунула в рюкзак грамоты и наспех накарябала записку маме: «Я в детской больнице у Павлика. Не волнуйся, буду не поздно».

Потом она вспомнила еще кое о чем. Настой! Его нужно выпить в восемь! Она перелила остатки жидкости из котелка в маленькую пластиковую бутылочку и тоже засунула ее в рюкзак.

Миха дает советы

– Черт бы побрал этих девчонок! – бормотал Никита, сидя перед компьютером. Он пытался отвлечься, но мысли упорно вертелись вокруг Насти и Вики. Так кто же все-таки прав? Он сам, отрицающий потустороннюю чушь, или Вика со своим бредом? И почему она так неожиданно съехала с катушек? Кто их разберет, этих сумасшедших!

Парень вдруг обнаружил, что экран перед ним зуммерит – пришло сообщение от одного из давних знакомых, Данилы Лисовского, вечного соперника по интеллектуальному марафону. Никита не любил этого парня и уж тем более не был расположен общаться с ним сейчас, но делать нечего – именно Данила помог ему разобраться с валентинкой.

– Как успехи? – интересовался конкурент. – Все золото твое?

– Почти что, – уклончиво ответил Никита. Неприятную тему обсуждать не хотелось.

– Неужели ничего? – тут же догадался проницательный собеседник. – Тогда извини, не поздравляю. А вот я отгреб пару грамоток – за первое место и задачу-200. Чумовая задачка, скажу тебе! Не согласен? У нас в школе, кроме меня, никто не решил.

– А у нас решили. И совершенно гениально.

– Кто?

– Ты ее не знаешь.

– Ее? Так это девчонка? Ага! Да ты, парень, влип! Не эта ли юбка осчастливила тебя валентинкой?

– Не знаю, – ответил Никита, чувствуя раздражение оттого, что Лисовский интересовался Настей.

– А она хоть ничего? Или такая же, как остальные наши крокодилы-математички?

«Я тебя убью!» – подумал Никита, но написал другое:

– Ничего особенного. Девчонка как девчонка.

– Это уже комплимент. Думаю, будет интересно с нею пообщаться. Ты нас познакомишь? – не отставал Лисовский.

«Скорее повешусь!» – решил Никита и снова написал по-другому:

– Конечно!

Нельзя было, чтобы у Лисовского возникли даже малейшие подозрения по поводу Насти! Иначе ему, Никите, не отмазаться от сплетен и пересудов.

Слава богу, в Сети в этот момент появился Миха.

– Ты куда запропастился? – поинтересовался лучший друг.

– Миха, ты! – обрадовался Никита. – Выручай, дружище!

– Я в последнее время только этим и занимаюсь, – пришло в ответ. – Выкладывай, что у тебя.

И тут Никиту прорвало. Остервенело стуча по клавишам, он принялся изливать другу душу, подробно описывая злоключения сегодняшнего дня. Данилу вставлять в письмо не хотелось, да он и не стоил того.

– Но на Настю она зря наезжала, – закончил Никита. – Не знаю, как насчет колдовства, но с логикой у Абашиной все в полном порядке! И подтверждение тому – задача-200. Жаль, мы так и не обсудили, как Аська додумалась до такого!

– А что, если предположить, хотя бы на минутку, что Вика права? И Настя действительно обладает экстрасенсорными способностями? – появилось на экране.

Миха как будто читал его мысли! Даже не употребил слово «ведьма», которое так не нравилось Никите. Но теперь, когда предположение было озвучено (вернее, выражено словами), у него тут же нашлось возражение.

– Если так, ей не составило бы труда вычислить хозяина мобильника! – написал он Михе. – А этого не произошло! Значит, никаких способностей и нет!

– А зачем его вычислять? Можно просто пойти в семь часов на свидание и отдать мобильник приятелю этой растяпы!

Прочитав ответ, Никита замер с открытым ртом. Точно! И как это он сам не додумался! А вот Аська, если прочитала сообщение, наверняка оказалась сообразительнее и снова отправилась в парк. Но ей же нельзя! Она может серьезно разболеться…

Он бросил взгляд на часы. Без пяти семь! Схватив мобильник, набрал номер найденного Настей телефона. «Абонент временно недоступен:» Значит, она уже спустилась в метро. Если Настя отправилась в парк, ее уже не остановить. Хотя, может, стоит попробовать? Выдержать еще один день в школе без нее будет совершенно невозможно!

Неожиданное разоблачение

После темноты улицы яркий свет слепил глаза. Длинный больничный коридор был полупустым – расходились последние посетители. Ольга сидела на диванчике возле палаты, комкая в дрожащих руках мокрый платок.

– Здравствуй, дорогая! Я так рада тебя видеть, – глаза «мачехи», опухшие от слез, светились искренней радостью.

– И я рада! А папа? Он тоже здесь? – переведя дыхание после быстрой ходьбы, Настя плюхнулась рядом.

– Разговаривает с дежурным врачом. Просто не знаю, что и подумать! Медики говорят, что ребенок выглядит так, будто его долго держали на морозе.

Из палаты раздался громкий детский плач.

– Это Павлик! – узнала Настя.

– Да. Там сейчас медсестра… А он так боится уколов!

Ольга всхлипнула. Настя взяла ее за руку. Женщина ответила слабым пожатием, но слезы с новой силой хлынули из глаз.

– Вы не волнуйтесь, – мягко проговорила Настя. – Ему только чуть-чуть будет больно, самую капельку! Дети очень хорошо все переносят и быстро забывают. Вы лучше успокойтесь и не плачьте. Мамины слезы для него хуже укола!

Ольга кивнула, вытерла глаза.

– Ты говоришь, как врач! Но я никак не могу сдержаться… Это все было так ужасно! Катерина позвонила мне на работу, сказала, что у Павлика высокая температура и что он… он… задыхается… – Она снова начала плакать, но сдержалась и продолжила: – Мы с твоим отцом приехали одновременно со «Скорой», врач был так сердит, когда осмотрел Павлика! Сказал, что давно не видел такого безответственного отношения к ребенку. Показал нам его ботинки, они действительно почему-то были совершенно мокрые. Сказал, что нельзя гулять с ребенком на таком морозе. Как будто мы и сами не знаем! Он даже слушать меня не стал, когда я попыталась объяснить, что этого просто не могло быть… Катерина такая внимательная!

– Катерина? Внимательная? – взвилась Настя, но тут дверь палаты открылась, медсестра вышла в коридор.

– Кто к ребенку, заходите! – сухо бросила она. – Только ненадолго, больному надо спать.

– Иди! – Ольга слегка подтолкнула Настю. – Побудешь с ним, пока я приведу себя в порядок.

Настя вошла в комнату, огляделась. В полутемной палате вдоль стен стояло четыре кроватки, но занята была лишь одна – у окна справа.

Она подошла к братишке – тот лежал на спине и казался спящим. Когда девочка приблизилась, малыш открыл глаза, щурясь от упавшего на лицо света. Увидев Настю, он радостно улыбнулся, потянулся к ней. Она наклонилась, поцеловала жаркую щеку, погладила влажные светлые волосики.

– Няня! Я тебя ждал, – сказал братишка и закашлялся – хрипло, надсадно.

Настя пододвинула к кровати стул, села рядом.

– А что ты принесла? – спросил малыш, когда кашель успокоился.

– На, держи! – Настя сняла плеер, протянула мальчику.

Павлик посмотрел на «игрушку» большими, сизыми от жара глазами.

– А баю-бай? – спросил он.

Настя выбрала мелодию, протянула малышу наушники. Это оказалось не самым лучшим решением – вместо того, чтобы успокоиться и заснуть, ребенок развеселился. Он вертелся, хлопал по одеялу, громко выкрикивал слова знакомых песен.

– Я не буду спать! – заявил наконец Павлик. – И хочу домой!

Подошедшая Ольга с трудом удержала сынишку в постели.

– Ты болеешь, – принялась уговаривать она малыша. – Надо побыть здесь. Перестанешь кашлять, поедем домой!

Настя с удовольствием отметила, что на лице молодой мамы уже не видно слез.

В палату зашел отец:

– Настя, и ты здесь! Спасибо что пришла. Павлик очень рад тебя видеть, правда, малыш? – папа выглядел озабоченным и очень усталым.

– Да, – заявил мальчик и положил голову сестренке на ладонь.

Отец отозвал Ольгу, они вышли в коридор, но Настя все равно услышала их тихий разговор.

– Ну что? – с нетерпением обратилась к мужу Ольга.

– Диагноз подтвердился. Это пневмония. На рентгене затемнения в легком. Начали вводить антибиотики. Малышу придется провести тут как минимум две недели.

Ольга судорожно вздохнула.

– Но как же такое могло произойти? Ты расспрашивал Катерину?

– Городской не отвечает. Сейчас наберу мобильный…

Да, грустные новости. Настя посмотрела на часы – пора было снова принимать настой. Она вытащила из рюкзака пластиковую бутылку, и в этот момент комнату наполнил пронзительный звук. Задремавший Павлик вздрогнул, уронил плеер.

– Что это? – заглянули в комнату встревоженные родители. – Откуда это?

– Мой плеер, – Настя быстро подняла упавшую вещицу. – Почему-то его слышно без наушников…

Поставив бутылку на тумбочку рядом с кроватью Павлика, она выключила плеер, но звук не прекратился. «Мобильник! – догадалась Настя. – Это не плеер, а мобильник!» Она вытащила из рюкзака телефон и, прикрывая рукой, прошептала:

– Да! Я слушаю!

– Катерина? – услышала она голос отца. – Вы где?

– Папа? – чуть было не вскрикнула Настя, но сдержалась и быстро выбежала в коридор.

Отец стоял к ней спиной, прижимая к уху сотовый телефон.

– Катерина? Отвечайте же! – снова потребовал он, и голос отозвался в Настиной трубке.

– Папа, ты кому звонишь? – Настя подошла к отцу вплотную, дернула за рукав. – Чей номер ты набрал?

Леонид Кириллович вздрогнул, обернулся.

– Ничего не понимаю… Как ты…

Взгляд его упал на телефон в руке девочки.

– Это же мобильный Катерины! Все точно, «Нокия» № 73. Старый телефон Ольги, она недавно отдала его няне, когда новый купила. Откуда он у тебя? – Он схватил дочь за плечи.

– Нашла… вчера вечером, в парке… – Настя сама еще толком не понимала, что произошло.

– В парке? В каком парке?

– Возле твоего… Возле вашего дома…

– Вечером? А когда именно?

– Около пяти…

– Но этого не может быть! Я звонил Катерине вчера в четыре, она была дома!

– А в пять этот телефон валялся в сугробе посреди парка! – Настя начала сердиться. И чего папаша так разошелся? Как будто это она виновата, что нянька оказалась растяпой! Кстати, она предупреждала об этом, но ее никто не слушал! – Именно там я его и нашла. У меня и свидетель есть, между прочим. Он может подтвердить… – И тут Настя запнулась, потому что до нее начал доходить смысл произошедшего. – Но получается… Если телефон был в парке… Значит, и Катерина тоже была вчера вечером в парке?

– Получается, что так. – Отец, нахмурившись, тер лоб.

– И тогда либо она оставила Павлика одного, либо брала его с собой…

– Боже мой, – поднесла ладонь ко рту Ольга. – Боже мой! Значит, они все-таки гуляли! Потащить ребенка в парк в такой мороз! Так вот почему его ботинки были мокрыми! А ведь я запретила ей выходить… У Павлика после пожара и так началась легкая простуда!

– Но этого не может быть! Катерина была няней у наших давних знакомых. У нее такие хорошие рекомендации! – отец никак не мог поверить в случившееся.

Да и Настя тоже. Вчерашние предчувствия сбывались, но от этого не стало легче. Значит, «черная туча» не была плодом фантазии. Магические силы и вправду предупреждали об опасности! Неужели она действительно научилась предчувствовать беду? Похоже, что так. Но по силам ли ей будет это новое умение? Справится ли она с такой тяжелой ношей? Настя вдруг пожалела, что нашла прабабушкин дневник. Или даже нет, все началось раньше, с той валентинки, где Коваленко написал «Ты – фея!» И почему она только поверила? Как хорошо и спокойно жилось раньше! Никто ее не замечал, никому она не была особенно нужна… Спала по ночам, не вызывала никакого ажиотажа вокруг своей персоны… Не превращала парней в заик и не поила их зельем с кошачьей шерстью!

А потом вдруг Настя поняла, что прошлая, серая и скучная жизнь была только вялым, неинтересным вступлением к тому, что творилось с ней сейчас. В той жизни дни были похожи один на другой, а теперь с ней происходило столько всего, что хватило бы на сериал! В прошлой жизни она засыпала у телевизора, а в последние трое суток даже не вспоминала о нем. Раньше она ненавидела уроки и считала себя тупицей, а теперь у нее в рюкзаке лежит грамота за задачу-200, которую, кроме нее, не осилил ни один умник Западного округа! До Дня святого Валентина она почти не виделась с отцом, а теперь они начали так часто общаться, что снова стали родными друг другу! А еще она приобрела и других близких людей – Ольгу и Павлика… И потом – ее уже два раза провожал до дома парень… Ради одного этого стоило выучить бабушкин дневник наизусть!

А может, дело совсем не в дневнике и не в волшебстве? А в ней самой? И дневник просто помог ей лучше узнать саму себя – и измениться?

Телефон вдруг снова зазвонил. Настя собиралась ответить, но отец выхватил трубку – и дочка совершенно отчетливо услышала возбужденный голос того, о ком только что вспомнила:

– Аська! Если твоему предку дорого его барахло, пусть немедленно отрывает задницу от стула и рвет когти домой!

– Здравствуйте, молодой человек, – ледяным тоном произнес отец. – А теперь то же самое, но поспокойнее и более внятно. «Предок» вас внимательно слушает.

Настя застыла, чувствуя, что мучительно краснеет.

Знала бы она, каким багровым сделался на другом конце Никита! А ведь мгновением раньше он был бледным от холода, так как больше часа просидел в сугробе в парке. Теперь же он ругал себя последними словами. К джентльменскому набору «полного идиота» добавилось еще и это. Первый раз в жизни заговорить «человеческим языком» и нарваться на Аськиного папашу! Итак, знакомство состоялось. Первый блин комом! Хорошо еще, Вика не слышала. В ушах так и стояло ее бесконечное, надоевшее «ой, мамочки!».

Но делать нечего. Заикаясь и запинаясь, Никита начал объяснять. Приключения последних полутора часов уместились в несколько слов.

Приключения Никиты

Он добрался до парка в рекордно короткий срок – за двадцать минут. И не угадал – Насти на «их» месте не было. Зато там оказались другие – в падающем от фонаря круге света он увидел обнимающуюся парочку – как раз возле того самого сугроба, где накануне был найден мобильник. Те или не те? Никита в нерешительности медлил – вообще-то это не его дело, да и телефон он отдал Насте… Потом парень подумал, что тоже имеет некоторое отношение к происходящему. И ведь не зря он мчался в парк по морозу! Не возвращаться же домой несолоно хлебавши!

Подходить ни с того ни с сего к незнакомым людям не хотелось. Никита решил выждать немного и послушать, о чем говорит парочка – благо уже так стемнело, что в пяти метрах от фонаря ничего не было видно. Надеясь, что «разведка» не займет много времени, он притаился за стволом старой липы.

На его счастье, разговор был довольно громким – до Никиты долетало практически каждое слово.

– Может, хватит мерзнуть? – поинтересовался парень. – Ты обещала, что сегодня наша встреча пройдет потеплее.

– Скоро тебе будет не тепло, а жарко! – проворковала девица. – Но я даже не знаю, как быть… Не ожидала, что ты такой хлюпик!

– Да брось ты, Катя, резину тянуть! Рассказывай, и побыстрее. Хлюпик не хлюпик, но еще пять минут – и я превращусь в снежного человека.

– Ладно. Короче, пацаненок после вчерашнего загремел в больницу. Хозяева зависли там на всю ночь, квартира пустая, ключ у меня.

Парень присвистнул, радостно хлопнул подругу по плечу.

– Так хата сейчас свободна!

– Вот именно. И еще. Бабок там под завязку – две последние зарплаты и накопления. К тому же я узнала, наконец, шифр сейфа. И еще подглядела, куда хозяйка прячет шкатулку с драгоценностями.

– Да ты у меня умница, Кать! Дай поцелую.

– Не сейчас! Сначала дело.

– И когда будем брать?

– Сегодня вечером. Надо убедиться, что там чисто. У тебя есть мобила?

– А твой где?

– Да посеяла где-то, не найду никак. Давай свою!

Окоченевший Никита почти что сросся с деревом. Он боялся шевельнуться, чтобы не быть замеченным.

Это было совсем не похоже на разговор влюбленных! Скорее, Никита стал свидетелем сговора сообщников. И хотя, похоже, мобильник потеряла именно эта Катя, сообщать ей о том, что телефон найден, совершенно не хотелось. Наоборот, Никита мечтал убежать куда подальше – но не сейчас, а позже, когда парочка исчезнет. Только бы они не заметили его, только бы не заметили!

– Все чисто! По городскому никто не отвечает. Можно двигать! – удовлетворенно сообщила Катерина.

Преступники, развернувшись, резво зесеменили друг за другом по узкой протоптанной в снегу тропинке. Никита с облегчением перевел дух – наконец-то ушли! Теперь можно оставить свой пост.

Когда парень с трудом оторвался от дерева и начал разминать замерзшие конечности, в душе шевельнулось нечто неприятное: как же так, ты стал свидетелем подготовки преступления, неужели ничего не предпримешь? Пострадают люди. А может, ты просто трус?

И тогда, чертыхаясь и проклиная все на свете, а больше всего тот день и час, когда он связался с Абашиной, Никита двинул следом за почти исчезнувшей из виду парочкой. Это было довольно тяжело – он не мог идти по дорожке, приходилось красться вдоль деревьев по глубокому снегу, проваливаясь чуть не по пояс. Но ему все же удалось нагнать уходящих – вскоре до парня донеслись их голоса.

– А тебя не обвинят в том, что случилось с ребенком? – спросил спутник Катерины.

– Через пять часов меня уже в городе не будет. Кто захочет что-нибудь сказать, пусть ищет! – ответила девица.

– Ох и ловкая ты, Катька! Ничего не боишься!

– Нет, боюсь, – сказала вдруг Катерина после легкой заминки.

– Не верю! Чего же? – удивился парень.

– Не чего, а кого. Есть тут одна. Дочь хозяина от первого брака! С виду тихоня-тихоней, а на самом деле – прыщ тот еще! Похоже, она что-то подозревает. Помнишь, мы с тобой гуляли, а у хозяев пожар начался? Так она заявилась к отцу аж в двенадцать ночи! Запалила меня, представляешь? Хорошо, я вовремя вернулась, раньше хозяев. Навешала им лапши на уши, мол, это я Павлика спасла и все такое. Ясное дело, поверили мне, а не ей. Тем более, я на хорошем счету. Но это до поры до времени. Я чувствую, что она не отстанет. Капает про меня на мозги хозяевам, я пару раз слышала их разговоры. Колдунья проклятая…

– Да брось ты, Катерина! Ты и сама колдунья, каких поискать.

– Вот потому и боюсь. Свояк свояка чует издалека. Непростая она, эта Настя, ох непростая! Я вот мобильник потеряла. Думаешь, просто так? Наверняка она порчу наводит, сглазила меня. Надо валить отсюда, и поскорее. Вот возьмем квартиру и рванем.

– Ох, и огонь ты, Катька! Куда этим Абашиным до тебя. Не дотянутся!

На последней фразе Никита оступился и сел в снег.

Абашиным?! Не ослышался ли он? Да нет, вроде все сходится… Девочка, похожая на колдунью! Случайно подслушанный разговор о недобросовестной няньке. Да, точно, ее звали Катерина! Разрозненные кусочки соединились в единое целое, и, подождав, пока парочка уберется подальше, Никита потянулся к мобильнику. Надо срочно предупредить Аську!

Домашний не отвечал, и Никита набрал номер Катерины.

И надо ж было нарваться на Аськиного папашу!

– Они, наверное, еще не вышли из парка! В любом случае, вы можете успеть, – закончил рассказ Никита, чувствуя, что все испортил.

– Спасибо, молодой человек! Мы немедленно примем меры!

Леонид Кириллович резко поднялся, посмотрел на Ольгу.

– Пойдем, дорогая! Нужно кое с чем разобраться. Ты мне поможешь!

Подойдя к дочери, он обнял ее:

– Ты была права, малыш! Насчет Катерины. Скоро все выяснится!

– Можно мне с вами? – умоляюще посмотрела на отца Настя.

Тот покачал головой.

– Пожалуйста, побудь пока с Павликом. С врачом я договорюсь. Позже мы тебя сменим!

Отец подошел к кроватке, поцеловал спящего ребенка, осторожно вынул у него из рук пластиковую бутылку.

– Что это? Откуда?

Сердце у Насти замерло – она узнала злосчастный сосуд: именно туда была перелита панацея. Господи, только не это! Неужели малыш попробовал зелье?!

– Это мое, – виновато вздохнула она. – Я на тумбочке оставила, а он, наверное, увидел и выпил.

– Что тут было? – Отец поднес бутылку к носу, принюхался и недовольно поморщился.

– Ничего особенного, – соврала Настя, которой вмиг стало жарко, как на пляже. – Обычная кола.

– Все равно надо быть внимательнее. Обычная кола – не лучший продукт для трехлетнего ребенка. Да и для тебя тоже!

– Извини, пап… Я виновата. – Настя чуть не плакала из-за своей оплошности: ребенок и так болен, а теперь еще напился этого варева с кошачьей шерстью!

– Ладно, забыли, – отец потрепал ее по плечу. – Только следи за ним как следует, хорошо?

– Постараюсь… А мобильник? С ним что делать?

– Забирай себе. Бывшей владелице он больше не понадобится, – отрезал Леонид Кириллович, и они с Ольгой быстро вышли.

Неудачное знакомство

Настя опустилась на стул рядом с кроваткой. В палате, освещенной тусклым ночником, слышалось только тихое сопение. Стараясь не дышать, она прислушивалась к малышу – но нет, Павлик спокойно спал, уткнувшись носом в ладошку. Настя осторожно коснулась торчащего надо лбом вихра – мягкие, но непокорные волосы так напоминали отцовские! Да и у нее самой всегда были проблемы с такими же вихрами надо лбом.

Малыш вздохнул, перевернулся на другой бок. Настя поправила сбившееся одеяло, потом вытащила мобильник, предусмотрительно отключила звонок, оставив только вибросигнал.

И вовремя. Телефон в ее руках вдруг затрепетал, забился, как пойманная птичка, и девочка еле успела выскочить из палаты, боясь, что даже этот ничтожный звук разбудит Павлика.

Она думала, что это отец, и ошиблась.

– Можно Настю? – робко попросили в трубке, и девочка узнала Никиту.

Прикрывая рот рукой, она пробасила:

– А, это тот самый невоспитанный молодой человек? Давно уже у меня возникло желание кое-кого отшлепать!

– Настя… Ты? – неуверенно спросили на том конце, и девочка смилостивилась.

– Да я, я… – успокоила она парня. – Чего тебе? Говори быстро, я занята!

– Я могу тебя увидеть?

– Конечно! Завтра, наверное, буду в школе… – неуверенно ответила Настя. В своей новой жизни она никак не могла ручаться за то, что произойдет с ней завтра!

– Мне сейчас надо, – сказал парень уже настойчивее.

– А зачем? – Настя и сама была не против, но хотелось немножко его подразнить.

– Нужно обсудить пару важных тем… Ты где?

– С Павликом в больнице…

– А где это?

Настя назвала адрес, удивляясь собственной радости от Никитиного звонка. «Наверное, ему не терпится узнать о том, что произошло после его разговора с отцом», – объяснила она себе.

Целый час до приезда Никиты девочка не находила себе места – то садилась у постели спящего ребенка, то вскакивала и смотрела в окно, за которым темнел больничный парк. Пару раз выглядывала в коридор, но там было пусто. Даже сестра ушла с поста – наверное, выполнять вечерние назначения.

«А пропустят ли его?» – вдруг испугалась Настя и взглянула на часы – десять! Время посещений давно закончилось, посторонних в больницу точно не пустят.

Словно в ответ на ее мысли снова зажужжал виброзвонок.

– Муха! – сонно пробормотал Павлик, поворачиваясь. – Бо-ошая муха!

– Спи, спи! – ласково прошептала Настя, прижимая мобильник к уху.

– Я тут, под окнами! – услышала она. – Меня не пускают! Ты выйдешь?

– Не могу пока! – прошептала девочка.

Она прильнула к окну, обхватив лицо ладонями. На белеющем в темноте снегу ей удалось разглядеть подпрыгивающую и размахивающую руками мальчишескую фигуру.

– Я тебя вижу! – прошептала Настя, помахав в ответ.

– И я тебя, – ответил Никита.

– Погоди, я выйду в холл, а то Павлик спит…

– Быстрее давай! А то я совсем замерзну! Тут холодно, как на полюсе!

В холле Настя подбежала к окну. Никита лежал на снегу, раскинув руки и ноги.

– Ты что делаешь?! – воскликнула девочка. Мальчишка не шевелился, и рассерженная Настя показала ему кулак. Она увидела, как парень поднес к уху трубку, и снова услышала его голос:

– Хочу заболеть! Похоже, это единственный способ попасть в вашу больницу.

– Встань со снега, немедленно! – приказала Настя, сердито глядя на распластавшуюся на снегу фигуру.

– Ты прям как моя мама! – ухмыльнулся парень. – Но я никогда не был маменькиным сынком! К тому же меня уже ноги не держат.

Из-за спины Насти протянулась рука, взяла мобильник.

– Молодой человек, делайте что вам говорят! – тихо отчеканил в трубку Леонид Кириллович.

Девочка увидела, как Никита вмиг вскочил, принялся отряхиваться. «Значит, с ногами все в порядке!» – мысленно усмехнулась она.

– Можете пройти, вас пропустят. Думаю, вам будет интересно узнать, чем все закончилось, – пробасил отец в трубку.

– И мне! – раздался голос нового персонажа. – Мне тоже будет очень интересно узнать, чем же это моя дочь занимается с утра до поздней ночи вот уже столько дней!

– Упс! А вот это похоже на мою маму! – струхнула Настя.

Она оказалась права – в холле стояла Наталья Анатольевна. В глазах рассерженной женщины полыхала молния, и застигнутая врасплох девочка поняла, что ей несдобровать. Что-то в последнее время неприятностей стало слишком много!

– Как ты меня нашла? – растерянно пробормотала Настя. – Ах да, записка!

– В которой ты обещала быть не поздно! – раздалось в ответ. – Или, по-твоему, десять вечера не поздно?

– Не поздно! – авторитетно заявил появившийся в холле Никита. – Детское время!

Наталья Анатольевна пронзила парня недовольным взглядом, и тот вмиг скис, поняв, что снова ляпнул что-то невпопад.

– Мама, знакомься, это Никита, – упавшим голосом представила Настя. – Никита, это моя мама, Наталья Анатольевна.

– О-о-о… Э-э-э… – Никита не знал, куда прятать глаза. «Придурок, ну просто распоследний придурок!»

– Так нашего героя зовут Никитой! – хмыкнул отец, протягивая руку и представляясь. – Ну привет, спасатель! А рука-то какая холодная! Замерз на посту? Ничего, сейчас отогреешься.

«Уже», – мрачно подумал Никита, чувствуя, что щеки горят, как в огне.

– Как видишь, «предок» оторвал свою… э… короче, встал со стула и спас свое барахло! – ехидно сообщил Леонид Кириллович, еще больше вгоняя парня в краску. – И все благодаря тебе. Вовремя предупредил! Одного не пойму – как это ты умудрился оказаться в нужное время в нужном месте?

«Я и сам не пойму», – уныло подумал Никита, бросая на Настю умоляющие взгляды.

И та смилостивилась.

– Мамочка, давай останемся еще ненадолго, ладно? – принялась упрашивать она Наталью Анатольевну, переключая внимание на себя. – Тут такие события…

– Да уж вижу, – буркнула мама. – Ладно, останемся, но только по первому слову – домой!

– Конечно, конечно, – засуетился Никита, прячась за Настю. – А я вас провожу!

А Настя вдруг почувствовала, что едва стоит на ногах от усталости. Выбрав в холле самое уютное кресло, она с облегчением плюхнулась на него, откинувшись на спинку. Напротив на диване устроились родители – по разным концам, явно сторонясь друг друга. Никите достался детский стульчик возле низенького столика; глядя на выпирающие чуть не выше ушей колени одноклассника, Настя едва сдерживала смех.

– Ну что? Кто начнет рассказывать? Наш главный герой, конечно же? – предложил Леонид Кириллович.

Никита готов был провалиться сквозь землю. Ну почему ему сегодня так не везет? Он схватил валяющийся на полу кубик, принялся нервно крутить его в руках.

– Если можно, после вас, – убитым голосом попросил он.

– Надо же! А ты, оказывается, и вежливым умеешь быть! – Настин отец похлопал красного, как свекла, парня по плечу. – Хорошо, слушайте!

Сбудется или не сбудется?

Леонид Кириллович начал рассказывать, и Никита наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Он вытащил из кармана салфетку, украдкой промокнул потный лоб. Потом положил кубик на пол, поставил сверху второй, третий… Скоро рядом с парнем начала расти башня.

Рассказ отца Насти был похож на детектив.

– Никогда еще я так не гнал машину! Хорошо, в пробки не попали. И успели вовремя – почти одновременно с милицией, мы их вызвали еще по дороге. Преступники настолько потеряли бдительность, что оставили дверь открытой. И были схвачены с поличным прямо на месте!

Настя слушала, затаив дыхание. Значит, с «черной тучей» покончено! Но кто бы мог подумать, что все так обернется! Нянька оказалась воровкой!

Украдкой девочка бросила взгляд на маму. Та сидела в кресле, сосредоточенно глядя на сооружение из кубиков, возводимое Никитой. Невозможно было понять, сердится она или нет.

Потом Настя перевела взгляд на башню и пересчитала кубики. Ого! Уже тринадцать! Шаткая конструкция покачивалась, но пока держалась, и с каждым новым «кирпичиком» Настя переживала: упадет – не упадет? Упадет – не упадет? А потом загадала: «Если получится двадцать пять, то Никитка в меня влюбился!»

Отец между тем продолжал:

– К моменту прибытия милиции Катерина и ее сообщник уже успели вскрыть и обчистить сейф, добрались до Ольгиных драгоценностей. Жена осталась делать опись украденных вещей, она подъедет позже. Кстати, молодежь, вам тоже надо будет дать показания! Можно в письменном виде.

– Хорошо, – кивнул Никита, осторожно поставив следующий кубик. («Не упала!» – с облегчением перевела дух Настя.) – Я все подробно опишу.

– Опишешь? А может, вначале расскажешь? – попросила Настя. Ей тоже захотелось поставить на башню кубик, но было стыдно перед родителями за такое ребячество.

– Да-да, молодой человек! Нас всех интересуют подробности! – поддержал дочку Леонид Кириллович. Бросив недовольный взгляд на Никитину башню, он отвернулся. Но парню, очевидно, не было стыдно: ничего вокруг не замечая, он с увлечением продолжал строительство даже во время своего рассказа.

Его история оказалась еще увлекательнее отцовской. «Сыщик» почти слово в слово передал подслушанный разговор сообщников, смешно подражая голосам Катерины и ее приятеля. Завершив рассказ, он, стараясь не дышать, водрузил на башню двадцатый кубик.

– Да, кто бы мог подумать… – подвел итог отец. – До сих пор в голове не укладывается, что Павлик столько времени проводил с этой опасной девицей. И как это мы ее раньше не разглядели?

– Заняты были очень, – хмыкнула со своего кресла мама, и это была одна из немногих ее реплик за всю беседу. Она сосредоточенно смотрела на башню, и Настя вдруг подумала – а не загадала ли и мама что-то для себя?

– Согласен. Виноваты, – развел руками Леонид Кириллович. – Мы с Ольгой действительно много работаем и, наверное, не всегда уделяем Павлику достаточно внимания. Если бы не Настя… Кстати, дочка, было бы хорошо, если бы и ты написала о том случае с пожаром и с мобильником – как и почему у тебя возникли подозрения насчет Катерины. Ты все это время твердила, чтобы ее уволили, помнишь? Пожалуйста, припомни все факты в деталях – это будет важно для следствия.

Просьба отца озадачила Настю. Девочка вжалась в кресло, на миг позабыв о башне. Одно дело – магия, и совсем другое – факты! Да еще в деталях! В каких это, интересно, деталях?

– Пап… – решилась спросить она. – А что писать, если у меня нет никаких фактов? Если все это были только фантазии…

– Фантазии? – отец удивленно посмотрел на Настю.

– Ну да… Интуиция… Догадки… Предчувствия… Про это в милицию тоже надо писать?

– Про фантазии и интуицию? Думаю, нет. Хотя твои догадки и оказались правильными. Только все-таки повод для обвинения человека должен быть более весомым!

– А разве мои обвинения ничего не стоят? – обиженно буркнула Настя.

– В данном случае – да, но вообще-то… – стоял на своем отец.

Он еще что-то говорил, но Настя уже не слушала, надувшись и отвернувшись. «Ну что за люди – эти родители! Им не угодишь. Им матерую преступницу разоблачили, а они нотации читают! Воспитывают… Хорошо хоть, башня не падает!»

– Слушай, а ты показала предкам грамоту? – шепнул Никита, водрузив двадцать третий кубик.

Настя устало махнула рукой:

– Кому сейчас это интересно? Разве ты не видишь? Папенька упивается собственным красноречием, маменька разрабатывает планы, как потуже затянуть на дочке ошейник…

– Вот тут ты не права! – воскликнул Никита. – Где твой рюкзак? В какой палате? Давай принесу!

– Осторожнее! Кубики, их только двадцать три! – воскликнула Настя, но было поздно.

Никита вскочил, башня зашаталась, накренилась… Теперь уже и Леонид Кириллович с невольным интересом уставился на сооружение.

«Нет, нет, нет! – молила Настя, нервно постукивая кулачками по ручкам кресла. – Не падай, пожалуйста, не падай!» Она украдкой начала рисовать в воздухе знаки Зары, потом наспех произнесла заклинание… Но крах непрочной конструкции был неизбежен: расшатавшиеся кубики начали отделяться друг от друга, вот-вот готовые рухнуть. Краем глаза девочка увидела, как мама, усмехнувшись, тоже что-то прошептала – и вдруг…

И вдруг кубики застыли в воздухе, а потом, как будто собранные невидимой рукой, вернулись на прежние места. Башня, целехонькая, стояла на полу. Мама молча встала, подняла два кубика и водрузила на чудом уцелевшее сооружение.

– Двадцать пять! – произнесла она, довольно потирая руки.

«Двадцать пять! – ахнула про себя Настя. – Ну не падай, хоть чуть-чуть не падай!»

Башня выдержала.

Свидетели странного шоу с облегчением перевели дух, напряжение спало. «Значит, сбылось!» Настя, расслабившись, откинулась в кресле, а потом увидела странный острый взгляд, брошенный отцом на мать, и ее ответный взгляд, блеснувший торжеством.

– А твоему приятелю, дочка, явно не повредил бы курс хороших манер! – высказался, наконец, отец.

– С моим приятелем все в порядке! – вспылила Настя. – Он, между прочим, Павлика спас! И меня! И твой сейф! И Ольгины драгоценности! И вообще…

– Ладно, ладно, не кипятись! – отец примирительно поднял руку. – Извини, может быть, я просто придираюсь. Готов признать за ним множество достоинств.

– И талантов! – не унималась Настя. – Он у нас в классе, между прочим, самый умный!

– Вот уж это ты загнула! – возразил появившийся в холле Никита. – Насчет самого умного. Самые умные – это те, кто получает вот такое, – он протянул Наталье Анатольевне грамоту и сел на свой стульчик, задев при этом башню. Кубики с громким стуком разлетелись по всему холлу, но теперь уже никто не обратил на это внимания.

– Это ты выиграла? В самом деле? Не ожидала, никак не ожидала! – мама с явным удовольствием рассматривала грамоту, постепенно оттаивая. – А что это за задача такая?

– Задача-200 – самая сложная, за нее дается 200 очков, – принялся объяснять Никита. – И ваша дочь одна из всего Западного округа ее решила, представляете? Благодаря ей команда вышла на третье место. А Насте за участие еще и кучу пятерок поставят! – тараторил Никита.

Мама передала грамоту отцу, тот бережно взял ее, всмотрелся.

– Вот уж порадовала так порадовала! Умница, дочка! – воскликнул он наконец. – Значит, так. Грамоту – в рамочку и на стену, а мне – ксерокопию! Буду на работе хвастаться. Я знал, всегда знал, что она у нас способная! Только голова разной чепухой забита. Фантазии, предчувствия, интуиция…

– Вы тоже в это не верите? – обрадовался Никита. – А я-то думал, что я один такой консерватор.

– Хоть в чем-то мы единомышленники! – хмыкнул отец, и Настя сердито насупилась. «Если бы вы поверили моим предчувствиям, мы бы тут сейчас не сидели и малыш был бы здоров!» – подумала она, но промолчала.

В холле появилась запыхавшаяся, раскрасневшаяся Ольга.

– Ну вот все и закончилось! – сообщила она, усаживаясь на диван рядом с мужем. – Выяснилось, что Катерина неоднократно оставляла Павлика одного, чтобы встречаться со своим приятелем-сообщником. А вчера она потащила ребенка с собой в парк, и он все ее свидание простоял на морозе! Настя, и почему я тебя раньше не послушала! Надо было давно выгнать эту девицу. Еще неизвестно, как все закончится для Павлика. Спасибо тебе, дорогая!

– Ну вот и прекрасно! Раз все утряслось, думаю, молодежи пора по домам. – Мама поднялась с кресла, сделала знак Насте и Никите: – Спускайтесь, подождите меня, я на секундочку зайду к ребенку.

– Да-да, конечно, езжайте домой, ребята! – засуетился отец. – А завтра обязательно созвонимся.

– Самое странное в этой истории, что я еще не заболел, – шепнул Никита Насте, когда они выходили из отделения. – Может, зарезервировать тут себе местечко? Два часа на морозе, валяние в сугробе…

– Надеюсь, ты хоть снег не ел? – грозно нахмурилась Настя.

– Ну только совсем чуть-чуть… Самую капельку! Пару снежков… – признался Никита.

– Тогда надо попросить медсестру сделать тебе профилактический укол… Папа!

– Ой, нет! Не надо папу! Не надо укола! Ничего не надо! – замахал руками Никита.

На его счастье, увлеченный разговором Леонид Кириллович ничего не слышал.

– Похоже, ты его боишься, – хихикнула Настя, заходя в лифт.

– Мужик суровый. Сказал, как отрезал! Кстати, ты на него очень похожа. Как думаешь, я ему понравился?

– Трудно сказать. Но впечатление произвел. Особенно советом «оторвать задницу от стула»… Он это надолго запомнит!

– Это был облом, согласен! Я думал, телефон у тебя.

– А я вообще не ожидала, что ты знаешь такие слова. Ну Миха, ну Веревкин, но чтобы ты!

– Считаешь меня безнадежным ботаником?

– В общем, да…

– А я не такой! – Никита лихо сплюнул на пол. И тут же, поймав негодующий взгляд Натальи Анатольевны, завял.

– Кстати, мобильник теперь мой! – похвасталась Настя, вытаскивая из кармана телефон. – Ольга его Катерине отдала, а теперь он мне перешел.

– Отлично! Номер у меня записан, будем эсэмэсками на уроках перекидываться.

Хорошее и плохое

В метро Настя и Никита встали возле двери. Полупустой вагон качало, ребят бросало друг на друга, они испуганно шарахались в стороны, висли на поручнях.

– Ты что, не видишь, написано «не прислоняться»! – ворчал Никита, когда Настю в очередной раз кинуло на него.

– Ты сам прислоняешься! – возмущалась Настя. – Ой! Ногу мне отдавил. Слон!

– А ты два слона! – не остался в долгу Никита. – Ты же просто поселилась на моей кроссовке!

– Да? А я-то думаю, почему мне так неудобно стоять…

– Знаешь, странное дело, но я себя на редкость хорошо чувствую! – сообщил через некоторое время Никита.

– Самое интересное, и я тоже! – сказала Настя. Только сейчас она вдруг поняла, что совершенно забыла, когда в последний раз сморкалась и чувствовала боль в горле. – А ведь утром еле встала! Неужели панацея помогла? – вырвалась у нее.

– То, что мы пили у тебя? Здорово! Кошачья шерсть отличается потрясающей эффективностью…

– Старинный рецепт, – кивнула Настя. – Проверено временем!

– Жаль, от двоек не избавляет. Завтра в школе не миновать разноса! – посетовал Никита.

Поезд остановился, ребята вслед за Натальей Анатольевной вышли из вагона.

– Так хорошо, когда все нормально! – вырвалось у Никиты.

– Ты о чем? – не поняла Настя.

– Ну, когда нет всяких твоих штучек… Всей этой мистической ерунды…

– Надоели Викины «ой, мамочки»? – хмыкнула Настя.

– Надоели. И все остальное тоже, – честно признался Никита. – То самое, от чего Вику так колбасит.

– Мне и самой иногда бывает не по себе, – вырвалось у Насти.

– Вот и отлично! И забудь об этом! – обрадовался Никита, хватая ее за руку. – Ты же нормальный человек, у тебя голова на месте – сложнейшие задачи решаешь! Забудь ты про эту идиотскую мистику! Ее просто не бывает, согласна?

Не бывает? Настя вдруг вспомнила башню – как та чуть было не упала, а потом вдруг кубики сами собой вернулись на место. Может, она и сама была бы сейчас рада, если бы все это оказалось ерундой, фантазиями гимназистки из прошлого века. Но теперь уже ничего не изменить. Колеса запущены, поезд мчится, и обратного хода нет. «Нет, Никиточка, все не так просто!» Но спорить она не стала.

– Так ты придешь завтра в школу? – с надеждой спросил напоследок Никита. И, секунду поколебавшись, признался: – Я бы пригласил тебя погулять, но очень уж холодно! К тому же я за последние дни на всю зиму вперед нагулялся! А ты… пошла бы со мной?

– Думаю, да, – Настя улыбнулась, смахнула с лица выбившиеся из-под шапки волосы.

Ночью она долго ворочалась и не могла заснуть. В голове вертелись две мысли – приятная и не очень. Первая была о Никите. Она снова и снова вспоминала его лицо. Как оно менялось за этот день. Как будто парень одну за другой надевал и снимал маски! Она никогда раньше не обращала внимания, какая подвижная, живая у него физиономия. Как резиновая! Просто Джим Кэрри какой-то. Когда сегодня он зашел к ней после школы, то весь светился от радости. А как был поражен, увидев ее цветы. И как смешно трусил, пробуя настой… А в какой был панике, когда знакомился с отцом! Но сегодня у него хотя бы было «хорошее» лицо. А ведь оно могло быть и «плохим»! Она уже знала маски, которые ей пришлось увидеть раньше: раздражение, злость, грубость, недовольство, досада.

Интересно, а ее чувства так же легко читаются на лице?

Она вскочила, включила настольную лампу, на цыпочках подошла к зеркалу. Нет, если что и читается, то только бесконечная усталость. И еще – неуверенность, испуг, смятение. А вот это уже связано с неприятной мыслью.

Настя вернулась в кровать, забралась с головой под одеяло. Она всегда так делала в детстве, когда хотела спрятаться, – залезала в «норку», оставляя маленькую дырочку для дыхания. Как будто там ее не могли найти! Вот и теперь ей не очень-то хотелось думать о том, что случилось в больнице, но мысли возвращались к этому снова и снова.

Так что же все-таки случилось с башней? Какой силой были остановлены кубики, падающие вниз? КЕМ? НЕУЖЕЛИ ЕЮ САМОЙ, НАСТЕЙ? Она так пристально смотрела на кубики и так хотела, чтобы башня устояла! А потом… она же произнесла заклинание и начертила знаки!

Перед мысленным взором кубики вновь и вновь падали и возвращались на место. Падали и возвращались… Падали и возвращались… И это было страшно, словно привычный мир вдруг неузнаваемо изменился, и теперь ему нельзя было больше доверять.

А потом неприятные мысли снова сменились приятными – башня все-таки не рухнула! Сбудется ли то, что она загадала? А может, уже сбывается? Она вдруг вспомнила о последнем разговоре с Никиткой. Это тоже была очень приятная мысль! Почему он пригласил ее гулять? По той же причине, по которой написал валентинку? Но если Настя ему нравится, почему бы так и не написать? При чем тут «ты – фея»? Это было непонятно, и девочка переключилась на другие мысли.

Интересно, какие у него родители? На кого он похож – на отца или на маму? Вот она, Настя, явно на отца. Сегодня это было особенно заметно. Даже то, как они смотрели друг на друга, когда сердились. Она словно увидела свое отражение – вспыльчивую, ершистую, упрямую, непримиримую девчонку… Но ведь есть в ней и другие черты – мягкость, стеснительность, молчаливость, скрытность, таинственность… Это – от мамы! Мама, между прочим, временами бывает такой странной, что Настя не понимает ее. Вот уж в ком таинственности хоть отбавляй!

Никита, несмотря на жуткую усталость, тоже не мог заснуть. Он лежал на спине, закинув руки за голову, смотрел в потолок и перебирал в уме впечатления необычно длинного, насыщенного событиями дня, пытаясь разложить их по полочкам.

Итак, хорошее и плохое.

Самое хорошее – Настя согласилась с ним гулять. Значит, он ей не безразличен? Хотя сам факт того, что он вот так вдруг, неожиданно для самого себя, пригласил ее, требовал осмысления. Это был необдуманный, импульсивный поступок, а хорошо ли это? Раньше он, не колеблясь, сказал бы «плохо» – любое решение должно быть взвешенным, трезвым. Но сейчас оценка не была так однозначна. И вообще, импульсивность, безрассудность, так ли уж это плохо? Может быть, ему как раз и пора прекратить просчитывать, анализировать, раскладывать по полочкам?

Никита заколебался, но привычка все равно взяла свое.

Провел почти полдня с Настей – хорошо. Даже очень!

Помог разоблачить преступников – хорошо. Просто отлично!

Не понравился ее отцу и маме – плохо.

Поругался с Викой – плохо. Или… хорошо? Нет, все-таки плохо. Вика – отличный помощник, верный друг, и совершенно непонятно, что на нее нашло. Или на него?

Да уж, на него-то точно нашло. Другим человеком стал. Тем, который проигрывает олимпиады, ругается, плюется на пол, пугает старушек и скандалит с ними. Плохо.

Почти поверил в мистику – очень плохо!

Итак, четыре – три в пользу «плохо».

Почему же ему тогда так хорошо?

Никита полежал еще немного, а потом вскочил с кровати, на цыпочках подбежал к компьютеру, включил его, вошел в Сеть.

– Миха, друг! – напечатал он, взывая к приятелю. – Скажи, что делать, если хочется поцеловать девчонку?

– Поцеловать ее, – последовал незамедлительный ответ.

Никита выругался. Уже три часа ночи, а Миха еще и шутит! Теперь понятно, почему он все время спит на уроках. Удивительно только, что ему позволяют так долго сидеть в Сети. Но раз приятель под рукой, нужно выжать из него все, что можно.

– В этом деле важны напор и натиск. Подходишь, целуешь – вот и вся премудрость! – продолжал напутствовать друг.

– А если она не хочет?

– Тогда получишь по физиономии, только и всего. Надеюсь, ты не такой псих, чтобы бросаться на первую попавшуюся.

– Майк, все в порядке. Она своя.

– А кто, если не секрет?

– Аська Абашина, – признался Никита после некоторого колебания.

– Тебе хочется поцеловать Аську? Поздравляю! Если честно, мы с Ларкой уже и сами догадывались. Как раз сейчас обсуждали. Хотели даже поспорить, но не успели. Так ты влюбился, что ли?

Влюбился? Такая мысль не приходила Никите в голову. Он уже пожалел, что признался приятелю, но выходило, что это все равно уже не было тайной. Интересно только, от друзей или от всего класса?

Значит, напор и натиск. Напор и натиск. Что ж, попробуем последовать Михиному совету!

19 февраля