медленно, удушающим приемом — захватив Кавказ с Каспием и лишив Сталина нефти.
В другой ситуации это было бы разумным решением, но в тот момент — странным. Ведь с учетом неудачных наступательных действий советских войск в районе Ржева и Вязьмы и масштабов их потерь, если бы командование ОКХ сконцентрировало свою ударную группировку (весной 1942 года) не в полосе Юго-Запад-ного, а в полосе Западного фронта и нанесло в июне удар не на Кавказ, а на Москву, ясно, что Жуков не сдюжил бы и Москва пала.
Но как бы там ни было, Вермахт готовился наступать южнее, с целью разгрома войск Тимошенко и ликвидации противника в излучине Дона, с последующим выходом за Волгу и на Кавказ. Концентрация группы армий Вейхса (2-я полевая, 4-я танковая армии, а также приданные части) и группы Клейста, в том числе 6-й армии Паулюса, западнее Курска и Харькова прошли совершенно незамеченными в Москве. Вымотанные бесплодными попытками захвата Харькова части Юго-Западного и Южного фронтов (потерявшие безвозвратно 170.958 человек — 22,3% от имевшихся к началу операции) были просто сметены внезапным ударом. Безвозвратные потери советских войск в районе Воронежа и Ворошиловграда составили 370.522 человека при 21.050 среднесуточных.
Посланный вдогонку убегавшим к Волге войскам приказ Сталина № 227 от 28 июля 1942 года (в котором использовалась риторика Троцкого времен Гражданской войны и который в общем своем виде, включая неофициальное название — «Ни шагу назад!», был скопирован со знаменитого в свое время приказа маршала Петена периода битвы под Верденом) сам по себе остановить советское отступление не мог. Зато это, к удивлению Сталина, сделали немцы. В тот самый момент, когда по плану «Блау» следовало осуществить поворот на Кавказ, с вынесением в район Сталинграда заслона из полевых армий, последовал ряд более чем странных решений фюрера.
Командующий 1-й танковой армии фельдмаршал Клейст:
«4-я танковая армия наступала... левее моей армии. Она могла бы овладеть Сталинградом без боев в конце июля, но была повернута на юг с целью помочь моим войскам форсировать Дон. Мне не нужна была эта помощь, части 4-й армии лишь забили дороги, по которым двигались мои войска. Когда она спустя две недели вновь повернула на север, русские уже сосредоточили достаточное количество сил под Сталинградом, чтобы приостановить ее продвижение» (Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта, с. 237).
Ф. Меллентин:
«После этого случилось одно из самых больших несчастий в истории германской армии — мы рассредоточили свои усилия между Сталинградом и Кавказом. По мнению фон Клейста, он мог бы выполнить поставленную перед ним задачу и овладеть важными нефтяными районами Кавказа, если бы его войска не перебрасывались по частям на помощь нашей 6-й армии под Сталинград. После того как попытка взять Сталинград с ходу окончилась неудачно, лучше было бы оставить у города заслон; Гитлер же, бросив все силы против одного крупного города и начав его осаду, играл тем самым на руку русскому командованию. В уличных боях немцы теряли все свое преимущество в маневре, в то время как недостаточно хорошо обученная, но необычайно стойкая русская пехота могла наносить им большие потери.
Осенью 1942 года Гитлер совершил грубейшую ошибку в руководстве военными действиями — он пренебрегдавно известным принципом сосредоточения. Распыление сил между Кавказом и Сталинградом привело к краху всей кампании» (там же, с. 238).
Тут другое интересно — какая чума вообще понесла Гитлера в Сталинград, если план предусматривал захват Кавказа? По свидетельству очевидцев фюрер постоянно повторял (как будто кто-то вбил ему в голову эту мысль): «Сталинград... Сталинград. Он носит имя Сталина... Мы должны его взять».
После поворота группы Вейхса к Волге, на направлении главного удара осталась только группа «А» Вильгельма Листа в составе 1-йтанковой армии и 17-й полевой, так как4-ятанковая армия Гота была выведена из состава группы и неизвестно зачем переброшена к Сталинграду, где втянулась в уличные бои. 1 -я танковая армия и 17-я полевая армия хотя и продвигались в сторону Грузии, обладая ограниченными силами, делали это крайне медленно, а после выхода к Туапсе на острие удара остался только Клейст, танкам которого, в условиях среднегорья, не было места для маневра. По неизвестной причине немецкое командование оставило без внимания плохо прикрытую Астрахань — а ведь ее захват отрезал каспийские нефтяные поставки от европейской части СССР.
Истинные, на мой взгляд, причины этих необъяснимых ошибок Гитлера я излагаю в главе «Планета марионеток?».
А к осени 1942 года в районе Сталинграда (который, как в шутку сказал кто-то из советских историков, «двадцать советских дивизий героически обороняли от трех немецких») сложилась следующая обстановка — все наличные немецкие войска (6-я полевая и 4-я танковая армии) «гениальными» указаниями фюрера загнали в излучину Волги и на улицы полуразрушенного города. Дальше, севернее и южнее — ни одного крупного немецкого соединения, которое могло бы надежно обеспечить фланги сталинградской группы. Ни одного чуть ли не до самого Воронежа!
С севера на юг располагались: в районе Россонь — Богучар — немногочисленная 2-я венгерская армия; южнее — 8-я итальянская армия (переброшенная в район Дона у Вешенской в августе месяце), такая же малочисленная; в сентябре месяце в район Клетской прибыла 3-я румынская армия. И вот этой-то армии (даже не 4-й румынской, более боеспособной) был доверен чрезвычайно важный (который по первоначальному замыслу должна была занимать 6-я армия Паулюса) и очень протяженный (под 200 км!) рубеж фронта, прикрывавший с севера всю южную немецкую группировку. А южный фланг, от озера Сарпа и южнее, который первоначально частью сил занимала 4-я танковая армия Гота, был словно нарочно, в октябре 1942-го, накануне контрнаступления советских войск, передан 4-й румынской армии.
Самое смешное то, что немецкие командиры, находившиеся в районе Сталинграда, понятия не имели о том, что творилось у них на флангах.
«Штабы дивизий и даже корпусов, действовавших в районе Сталинграда, очень мало знали об обшей обстановке — по приказу Гитлера никому не полагалось знать больше того, что было абсолютно необходимо для выполнения поставленной ему конкретной задачи. Не удивительно, что среди рядового состава распространялись фантастические слухи... Стало известно, что венгерская, итальянская и румынская армии заняли позиции на Дону на юг от Воронежа. Этот факт не мог, конечно, придать бодрости немецким войскам: боевые качества наших союзников никогда не переоцен ивались, а их жалкая техника не могла способствовать по-вышению их репутации. Кроме того, никто не мог понять, почему румынские соединения оставили участок в огромной излучине Дона. Они мотивировали свой отход необходимостью высвободить войска для других целей, но в действительности оставили такой участок, удержание которого не требовало особых усилий. Теперь же в руках русских оказался очень важный плацдарм» (там же, с. 245—246).
В результате, 19 ноября 1942 года произошло то, что и произош-1ю — без всякой, так же как и под Москвой в ноябре — декабре 1941 -го, логической связи, а просто потому что таким образом орга-иизовал все дело один человек в немецкой ставке — сам фюрер.
Только по официальным данным, Сталинградская оборонительная операция стоила советской стороне 323.856 человек без-иозвратно (по неофициальным данным — не менее миллиона), что составило 59,2% от первоначальной численности, а всего 643.842 человека. Южный, Северо-Кавказский, Кавказский фронты, Азовская военная флотилия и Черноморский флот потеряли безвозвратно 192.791 человека (31,9% первоначальной численности), а всего 373.911 человек.
Наступательная операция под Сталинградом обойдется со-нетской стороне еще в 485.777 убитых и раненых, а Южному и Кавказскому фронтам — в 154.539 человек общих потерь.
Воронежско-Ворошиловградская операция (28 июня—24 июля 1942)
Сталинград
В конце марта 1942 года в Москве состоялось совещание ГКО, на котором обсуждались возможные варианты действий советских войск в период летней кампании. Присутствовали Л.М. Василевский, К.Е. Ворошилов, Г.К. Жуков, С.К.Тимошен-ко, Б.М. Шапошников, И.В. Сталин.
Жуков настаивал на проведении крупной наступательной операции на западном направлении в районе Ржева и Вязьмы, а па других направлениях ограничиться обороной. Шапошников предложил ограничиться только активной обороной на всех фронтах, сосредоточив стратегические резервы на центральном направлении. В ответ Сталин заявил следующее:
«Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фрон-iax обороняться. Я думаю, что это полумера» (Жуков Г.К Воспоминания и размышления. Том 2, с. 66).
После этого Тимошенко сообщил, что войска юго-западного направления «сейчас в состоянии и безусловно должны нанести немцам на юго-западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-За-падного фронтов». Командование юго-западного направления настаивало на проведении крупной наступательной операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов с целью разгрома противника на южном фланге Восточного фронта и выхода на линию Гомель — Киев —Черкассы — Николаев.
Сталин вроде бы согласился с мнением Генштаба, возражавшего против подобной масштабной акции, но, с другой стороны, разрешил проведение силами юго-западного направления частного наступления на Харьков с выходом к Донбассу. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что в случае успеха Тимошенко под Харьковом Сталин развил бы эту частную операцию до стратегического движения вперед всего южного крыла советского фронта.
Тимошенко собирался наступать на Харьков из районов Вол-чанска и захваченного в ходе январского наступления Барвенков-ского плацдарма. Плацдарм этот представлял собой опасный в оперативном отношении «мешок», мало подходивший для размещения ударной фуппировки из-за угрозы быть окруженной в результате контрударов противника с флангов. Подобная угроза была тем более вероятна, что как раз в самой узкой части «горловины» мешка у немцев с севера (Балаклея) и юга (Славянск) имелись сильные опорные пункты, которые войска Юго-Западного и Южного фронтов не смогли захватить в январе 1942-го. Это позволяло германскому командованию именно в районе указанных населенных пунктов развернуть свои контратакующие группы.