Два обстоятельства способствовали катастрофе юго-западного направления: святая уверенность Тимошенско в том, что угроза его тылам с юга (из районов Славянска и Краматорска) будет в любом случае парирована войсками страхующего (обеспечивающего) Юго-Западный фронт в этой операции Южного фронта Р.Я. Малиновского, а также полный конфуз советской разведки всех видов и ступеней, прозевавшей концентрацию армейской группы Клейста южнее Харькова и фуппы армий Вейхса — в районе Курска.
В советской историографии несколько неверно преподносится ход событий1, приведших, в конечном итоге, к Сгалинфад-ской битве.
17 мая 1942 года, через неделю после начала удара Юго-Западного фронта на Харьков (12 мая), армейская группа Клейста, омрокинув Южный фронт Малиновского (на прикрытие которо-
I о так рассчитывал Сталин, заявивший Шапошникову вечером 17 мая, что «мер, принимаемых командованием направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта, а поэтому Юго-Западный фронт будет продолжать наступление» (там же, с. 69)), вышла к 19 мая на тылы ударной группы Юго-Западного фронта (6-я, 57-я армии, часть сил 9-й армии и оперативная группа генерала JI.B. Бобки на) и 23 мая полностью их окружила. Личный состав этих войск практически полностью был либо уничтожен, либо сдался в плен, погибли заместитель командующего Юго-Западным фронтом Ф.Я. Костенко, командующий 57-й армией К.П. Подлас и командующий оперативной группой генерал Л.В. Бобкин.
Так вот, вовсе не эта катастрофа, несомненно ослабившая фронт Тимошенко, опрокинула советские войска юго-западного направления и погнала их к Волге. Главный удар немцев был нанесен 28 июня из района Курска группой армий «Б» генерал-полковника М. Вейхса — западнее Воронежа. Прорвав фронт
13-й и 40-й армий Брянского фронта, 4-я танковая армия Гота, не доходя до Дона, повернула на юг и, соединившись с 40-м танковым корпусом, двинулась еще южнее, к излучине реки. Командование Красной Армии, посчитав фланг и тылы 4-й танковой открытыми, передало из резерва Ставки командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову три армии — 6-ю, 60-ю и 5-ю танковую, с тем чтобы он нанес этой группировкой удар во фланг немцам. Филипп Голиков, хоть и не был расторопным полководцем, не столь уж виноват в том, что удар успеха не имел, как о том толкуют послевоенные источники. Просто, повернув Гота на юг, немецкое командование оперативно выдвинуло северо-западнее Воронежа, для прикрытия тылов 4-й танковой армии, 2-ю полевую армию, в которую и уперся советский контрудар.
Тем не менее Голиков со своего поста был снят, а Брянский фронт разделен на два — Брянский (командующий К.К. Рокоссовский) и Воронежский (командующий Н.Ф. Ватутин).
Юго-западное направление рухнуло. Положение усугубил сам Сталин — своим приказом № 227 («Ни шагу назад!»). Этот якобы своевременный приказ вдействительностилишьусугубил положение — он наглядно демонстрирует непонимание Верховным Главнокомандующим сущности маневренной войны моторов.
Приказ был издан 28 июня 1942 года. В этот момент советские войска на направлении немецкого наступления оборонялись в обширнейшем степной районе, от станицы Клетская — на севере до Сальских степей — на юге. Призывать войска (понесшие тяжелейшие потери в предыдущий период), привыкшие к статичной обороне, пытаться защищать от механизированных и моторизованных групп противника степь, которую в принципе невозможно перекрыть от подвижных соединений, было огромной глупостью. В любом случае советские воины оказывались без прикрытия с флангов от более мобильных соединений противника.
Попытка советского командования претворить в жизнь сталинское требование «Ни шагу назад!» привела лишь к новым потерям: немцы легко обтекали по степи советскую «позиционку», после чего спокойно двигались дальше, предоставляя уничтожение обойденных советских частей своей пехоте и артиллерии.
Вообще стратегия советского командования в период отступления к Дону и Волге была в корне неверной. После глубокого прорыва немцев следовало уносить ноги к естественным водным преградам как можно скорее, все равно шансов устоять против танков в степи не было никаких. Судорожные же попытки оборонительных акций в районах Касторного, Россошан, Ворошиловграда и Шахт (получившие позже громкое название Воро-нежско-Ворошиловградской стратегической оборонительной операции) привели к совершенно напрасным жертвам. Общие потери советских войск за период с 28 июня по 24 июля 1942 года, согласно официальным данным, составили 568.347 человек (из имевшихся к началу операции 1.310.800), в том числе 370.522 безвозвратных (28,3%) и 197.525 — санитарными (21.050 среднесуточно).
Заявить в духе «официоза», что «враг был задержан...» или «понес большие потери...» у меня язык не поворачивается — не был задержан и мало что «понес»...
А вот дальше начались приключения. Как только механизированные части немецкой 4-й танковой армии форсировали Дон и подошли к предгорьям Кавказа, имея благоприятную позицию для развития наступления на Каспий, их зачем-то повернули на север в сторону Есауловского Аксая, а оттуда — на Сталинград.
Город к ноябрю 1942-го был практически в руках немцев, но никакой роли в дальнейшем развитии боевых действий это не играло — на левом берегу Волги занимали оборону войска Юго-Восточного фронта (с 28 сентября — Сталинградского) и никакое продвижение не планировалось на этом направлении. Отсюда нопрос — зачем все это понадобилось ставке Гитлера?
13 ноября Сталин утвердил план наступательной операции под кодовым названием «Уран». Согласно замыслу, Юго-Запад-пый фронт (командующий Н.Ф. Ватутин) в составе 1-й гв., 21-й и 5-й танковых, при поддержке 2-й и 17-й воздушных армий должен был нанести удар с севера, с плацдармов на правом берегу Дона — из районов Серафимовича и Клетской. Навстречу Ватутину с юга двигалась ударная группа Сталинградского фронта (командующий А.И. Еременко) — 51-я, 57-я, 64-я, при поддержке 8-й воздушной армии — из района Сарпинских озер. Обе груп -пировки насчитывали вместе 1.143.500 человек, 13,5 тысяч орудий и минометов, 115 дивизионов реактивной артиллерии, 900 ганков, 1115 самолетов.
Группа армий «Б» (6-я полевая, 4-я танковая, 3-я и 4-я румынские и 8-я итальянская армии), действовавшая в районе Среднего Дона и Сталинграда, на первый взгляд представляла собой внушительную силу — около миллиона человек, 675 танков и САУ, около 10 тысяч орудий и минометов. Группировку с воздуха поддерживали 4-й воздушный флот и 8-й авиакорпус — свыше 1200 самолетов. Однако...
Однако самые боеспособные части группы — немецкие 6-я полевая и 4-я танковая армии были невесть зачем втянуты в бои за Сталинград и находились в излучине Дона. Фронт от Воронежа до Сталинграда и южнее удерживали итальянцы и румыны, они же прикрывали фланги немецкой группировки. Ненадежное прикрытие...
Итальянская 8-я армия в составе 2-го и 35-го армейских и Альпийского корпусов насчитывала в своем составе 229.000 человек, имевших на вооружении 2657 пистолетов-пулеметов, 1742 пулемета, 423 миномета калибра 81 мм и 874 миномета калибра 45 мм, 297 противотанковых орудий калибра 47-мм, 90 противотанковых орудий калибром 76 мм, 946 полевых орудий (из них легких — 670 единиц, средних — 276), 276 зенитных орудий, 50 легких танков (31 танкетка L33/35, 19 танков L6/40 и 15 47-мм САУ «Земовенте»), 66 самолетов, 25 тысяч лошадей и мулов, 16.700 грузовых автомобилей, 4470 мотоциклов.
«Я побывал также в приданных нашему корпусу (48-му танковому. — С.З.) румынских частях, где мне, к сожалению, пришлось убедиться в том, что они не смогут выдержать мощного натиска русских. Румынская артиллерия не имела таких современных орудий, какими располагали немецкая и, к нашему несчастью, русская артиллерия. Средств связи не хватало для обеспечения быстрого и гибкого массирования огня, необходимого в условиях обороны. Вооружение противотанковых частей было также совершенно недостаточным, а их танки представляли собой машины устаревших типов, закупленные во Франции. Я вновь подумал оСеверной Африке и о действовавших там итапьянскихдивизиях. Плохо обученные части, вроде итальянских, с устаревшим вооружением не способны выдержать серьезного испытания» (Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта, с. 257).
3-я румынская армия генерала Думитреску, прикрывавшая участок фронта к северу от Сталинграда, включала в себя 5-ю, 6-ю, 9-ю, 13-ю, 14-ю и 15-ю пехотные, 1-ю и 7-ю кавалерийские,
1-ю бронетанковую дивизии.
4-я армия генерала Константинеску начала развертывание в районе южнее Сталинграда (аккурат накануне наступления советских войск и к моменту удара его не завершила, попав, как говорится, «под раздачу»), имея в составе 1-ю, 2-ю, 3-ю, 6-ю, 7-ю, 8-ю, 10-ю, 11-ю, 14-ю, 15-ю, 18-ю и 21-ю пехотные и 35-ю резервную дивизии, а также 1-ю, 7-ю и 9-ю кавалерийские бригады.
Пехота румын частично перешла на чешскую винтовку Маузер калибра 7,92 мм, но многие части продолжали использовать 6,5-мм Манлихер времен Первой мировой. Чешский пулемет ZB-30 поступил на вооружение только кавалерийских частей. В то же время подвижные и неплохо подготовленные кавалерийские дивизии румын (6-тысячного состава) имели в своем составе маломощную и малочисленную полевую (шестнадцать 75-мм орудий) и противотанковую (девять 37-мм противотанковых орудий) артиллерию.
Противотанковая артиллерия стрелковых частей была крайне слабой, хоть немцы снабжали румынскую пехоту трофейными 47-мм французскими пушками, которых было явно недостаточно.
Современные пушки Шкода получил на вооружение только румынский горнострелковый корпус (1-я, 2-я и 4-я горнострелковые бригады). Почти вся полевая артиллерия румынской армии была представлена устаревшими орудиями времен Первой мировой войны, вдобавок на конной тяге. Трофейных французских и польских 75-мм пушек было мало. Основу румынских бронетанковых сил того периода составляли чешские танки LTvz.35 (126 единиц