(ЦАМО, ф. 58, on. 18002, д. 1308) от 20.11.1944 года № 0434 (вх. № 108188 от 05.12.1944). Лист сводки наугад: из 16 погибших бойцов — четверо белорусов, а из остальных еще трое (один уроженец города Рыбинска Ярославской области, один — Ворошиловградской области УССР и один — города Казани Татарской АССР) направлены в РККА в 1944 году Белорусским штабом партизанского движения. Таким образом,
7 человек из 16 были призваны из Белоруссии.
Третий список наугад — донесение о безвозвратных потерях 158-го гвардейского стрелкового полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии от 05.08.1944 года № 47836 (ЦАМО. Ф. 58. On. 18002. Д. 622). На странице — 9 человек, из них — 5 белорусов из Витебской области, один человек— из Ростовской, один — из Вологодской, один — из Горьковской, а еще один хоть и родился в Курской области, но призван все в той же Витебской области Бешенковичским райвоенкоматом.
Та же картина и на Украине, причем к концу 1943 — началу 1944 года «доля» украинцев выросла даже в офицерской среде, не говоря уже о сержантах и рядовых. Так, в именном списке безвозвратных потерь офицерского состава артиллерийских частей
3-го Украинского фронта по состоянию на 1 февраля 1944 года (ЦАМО, ф. 33, on. 11458, д. 459) из 11 человек — сразу 4 украинца, из остальных семи — один узбек, один татарин, один уроженец Караганды, один еврей из Белоруссии (герой Советского Союза Исаак Ваксман) и только трое уроженцев РСФСР — один из Воронежской области, один — из Саратовской, один из Московской.
Даже в октябре 1943-го среди офицеров РККА было много украинцев. Так, в списке безвозвратных потерь офицерского состава 78-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й армии с 15.10 по 15.11.1943 года (от 18.11.1943 № 0970) (ЦАМО, ф. 33. on. 11458, д. 154) из 12 человек — трое украинцев (четверть).
А вот еще один мрачный документ, за май 1944 года, являющий собой национальный срез с частей, сражавшихся в Украине. Это список военнослужащих, осужденных военным трибуналом 61-й армии (прошедшей с боями через Черниговскую область на Лоев и Мозырь) к высшей мере наказания, лишению свободы и т.д. (ЦАМО, ф. 58, on. 18002, д. 1642). Из 10 рядовых — шесть украинцев (все из Ровенской области), двое белорусов, и двое уро-женцева РСФСР.
Примечательно, что судили украинцев и белорусов по 28-й статье УК РСФСР (дезертирство), а не по законодательству союз-ныхреспублик. Это лишнее подтверждение того факта, что РККА была обычной колониальной армией, никакой «дружбой народов» тут не пахло, вся «дружба» регламентировалась расстрельными статьями УК РСФСР.
А дальше попался мне на глаза любопытнейший документ,
04-чень многое объясняющий. Это донесение о безвозвратных потерях рядового и сержантского состава 1192 стрелкового полка (не сумел разобрать титульный лист) 357-й стрелковой дивизии 43-й армии (наступавшей от Витебска, через Глубокое и Поставы, на Ригу) от 06.09.1944 года № 01267 (вх. № 71238 от 14.09.1944) (ЦАМО, ф. 58. on. 18002, д. 875) за период с 28.08.1944 по 04.09.1944 года (когда армия вела упорные бои в районе Бир-жая с частями контратаковавшего 10-го армейского корпуса группы армий «Север»).
В случайно выбранном листе из сводки потерь — 9 человек, нее — белорусы из Витебской области. Заострил внимание нати-|ульном листе сводки — там имеется отметка о странной «задолженности — по именным спискам 24 человека, по извещениям — 52» (всего же в сводке — фамилии 26 убитых бойцов и сержантов). Что означает эта «задолженность» я понял, когда перевернул титульный лист и обратился ко второму.
Вторым листом, подшитым к сводке, оказался «акт 1944 года дня 9 августа», утвержденный командиром 1192 СП подполковником (фамилия не вполне разборчива) 9 августа 1944 года:
«Отом, что мы, нижеподписавшиеся...», «составили настоящий акт
о нижеследующем (стилистика документа приведена мною без изменений): о том, что сего числа при погребении трупов после выхода из боя
8 августа 1944 г. в районе хутора Деркалине, Биржайского района, Лит.ССР военнослужащих погибших в боях с немецкими оккупантами, было захоронено 41 труп из которых удалось установить по документам только 10 человек, остальных 31 человек не оказалосьдокументов, алич-ность изуродована противником (видимо, немцы добивали раненых выстрелами в голову. — С.З.), что не представилось возможным определить принадлежность воинских частей».
Открываю первую страницу именного списка все той же сводки — на ней снова 9 фамилий: 4 белоруса все из той же Витебской области; двое уроженцев Смоленска, но при этом один из них был призван Лепельским РВК той же Витебской области; один уроженец Ярославской области, один — из Казани (Г. Кур-банкалиев) и один из Саратовской области (Б. Карманов).
О чем свидетельсвует этот документ? О том, что личный состав, по крайней мере 1192-го стрелкового полка в массе своей был укомплектован уроженцами Витебской области, при этом большая часть их являлась крестьянами, не имевшими при себе никаких документов. И еще о том, что львиную долю новобранцев командиры частей не успели (или не удосужились) внести в списки личного состава частей (хотя бы исходные данные — фамилия, имя, отчество, местожительства). Также и отом, что, судя по всему (учитывая относительную близость Витебской области к Биржаю), новобранцы погибли в первом же своем бою, в который их бросили без всякой подготовки. Они не успели обзавестись приятелями в полку, их никто не знал ни в лицо, ни по фамилии. Неизвестно кому, куда и на кого писать похоронки — отсюда задолженность «по именным спискам и извещениям».
По свидетельству белорусских историков, в одном только Калинковичском районе Гомельской области мобилизационные органы из каждого села (в ту пору многочисленных) забирали на фронт по 120 человек — готовая стрелковая рота. Назад живым вернулся только каждый девятый, восемь остальных домой не вернулись, причем по неизвестной причине, большинство из не-вернувшихся числятся пропавшими без вести. Как такое вышло, можно судить по вышеприведенному «акту».
Тягостное это занятие — листать страницы с именами и фамилиями павших бойцов и командиров, а справа — адреса проживания их родителей, и понимать при этом, что у каждого из этих людей была когда-то своя жизнь. Посему еще одна сводка и закончим на этом.
Именной список (№ 6) безвозвратных потерь личного состава 277-й стрелковой Рославльской Краснознаменной ордена Суворова дивизии 5-й армии 1-го Белорусского фронта (генерал-полковника Н.Э. Берзарина), позже наступавшей на Берлин и штурмовавшей столицу рейха, с 19.02 по 28.02.1945 года (ЦАМО, ф. 58, on. 18003, д. 283). Лист наугад — потери 850-го Витебского Краснознаменного полка (название «Витебский» полк получил за взятие города в ходе операции «Багратион»). Из 11 человек — 5 белорусов и еще у одного уроженца РСФСР в графе «Место призыва» указан город Минск.
Еще один листтого же списка — на странице шесть фамилий: один человек — из Марийской АССР (обращает на себя внимание большое количество бойцов — уроженцев Марийской республики, погибших в конце войны); один—русский из Воронежской области; один — татарин; двое украинцев из Дрогобычской области Дубненского района (Дрогобыч тоже часто фигурирует в списке безвозвратных потерь конца войны); один — белорус из Минской области.
А все вместе — якобы русская армия.
Проще говоря, фронты, прошедшие через Белоруссию, комплектовались белорусами, через Украину—украинцами. Фронты, лишенные возможности пополниться из состава «семьи братских народов» (Карельский, Ленинградский, 2-й и 3-й Прибалтийские, состоявшие в массе своей из граждан РСФСР, к 1944-му окончательно лишились сил — их нечем было пополнять, так как Россия, Средняя Азия и Закавказье, благодаря тактике «поэшелонного построения» в самоубийственных атаках, были
обескровлены. Прибалтийские фронты так и застряли в Прибалтике (прибалты, ясное дело, служить в РККА категорически не желали), не сумев до конца войны ликвидировать Курляндский плацдарм.
Карельского фронта хватило только на высадку в Петсамо. Части Ленинградского фронта, используя тот факт, что финны в 1942-м демобилизовали 2/3 своей армии, вломились & Карелию и дошли до Выборга, но, потерпев поражение под Иханталой, окончательно обессилели, фронт за Выборгом стал намертво и Сталину пришлось начать с Хельсинки переговоры.
Именно по причине нехватки «своих людей» к концу войны начали создаваться крупные национальные формирования из граждан других государств: 1-я и 2-я армии Войска Польского, 1 -я чехословацкая пехотная бригада, 1-я и 4-я румынские армии (плюс 1-й авиакорпус) и 1-я болгарская армия.
Глава 13
Как Россия «спасала Европу»
Если не считать периоды монгольского нашествия и наполеоновских войн, то первым (хронологически) случаем чудесного спасения Запада Россией является сражение на Марне осенью 1914 года.
Нет такого русскоязычного источника по Марне, где бы не было так или иначе указано, что французы победили исключительно потому, что немцы, спасаясь от двух русских армий — 1-й П.К. Ренненкампфа и 2-й А.В. Самсонова (которые хоть и не были готовы, но, верные союзническому долгу, выручая незадачливых «европейцев», начали наступление на Кёнигсберг), вынуждены были снять с Западного фронта и перебросить в Восточную Пруссию два корпуса, что, дескать, и решило судьбу Парижа.
Однако даже поверхностное изучение обстоятельств тех дней позволяет с уверенностью сказать, что вышесказанное — полная ерунда.
По «плану Шлиффена» быстрая переброска части сил с западного направления на восточное, против России, предполагалась с самого начала — после разгрома французов в генеральном сражении. После победы в Пограничном сражении (21—25 августа 1914 года) немцы посчитали дело сделанным и отправили два корпуса в Восточную Пруссию по плану, а не вопреки ему.
Кстати, нельзя ли подробнее об этих самых «двух корпусах»? Всюду одно и то же — «два корпуса», да «два корпуса». А что это за корпуса? Их номера? Принадлежность? Состав? Численность?