— Ха, — сказал Каген. — Если вы хотите сделать жирафа, вот вам рецепт. Возьмите морду и грудь у лошади, шею у трёх верблюдов, уши у коровы, хвост у осла, ноги у антилопы и обтяните все это шкурой леопарда или пантеры. А вместо рогов подставьте два пальца!.. Камера! — скомандовал он и устремился к жирафам…
Он меня попросил, и я снял… А потом он привязался ко мне, чтобы я эту плёнку сжёг или дал честное слово не показывать никому, кроме капитана Лендеда. Это был такой трюковой фильм — дух захватывало!.. Но Каген — мой друг, а если друг просит — закон. Вот почему вы никогда не увидите, как он галопировал на жирафе и всё съезжал назад по покатой спине… Как жираф на всем скаку вдруг застопорил и Каген перелетел через его голову прямо под ноги зебрам… Как зебры кусали и лягали его, пока, наконец, одна зебра не поддала его так, что он взлетел в воздух… Только это и спасло его… Но ничего этого вы никогда не увидите… Мне очень жаль.
А потом было стадо буйволов, которое мы обнаружили на обратном пути. Мощные звери!.. У них такая толстая кожа, что из неё делают щиты, непробиваемые для стрел и копий.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
Вертолёт шёл на запад. Позади остались бескрайние просторы опалённого солнцем плато Серенгети, сверкающая гладь огромного озера Виктория, изумрудно-зелёные леса Руанды…
Дважды мы приземлялись, чтобы пополнить запас горючего. Первая посадка была на ферме, где разводили страусов. Курчавые, лёгкие, как дым, хвостовые перья этих нелетающих быстроногих птиц очень ценятся за красоту… Мне давно хотелось проверить, действительно ли, как нам говорили, когда страусу угрожает опасность, он закрывает глаза и зарывается головой в песок, воображая, что враг его не увидит. К сожалению, мои личные наблюдения этого не подтвердили. Наоборот, я убедился лишь в том, что, когда страусы не хотят иметь с вами дела, они просто убегают… Или могут повернуться к вам спиной и лягнуть, как лошадь… Между прочим, на ногах у них всего по два пальца!..
Я подтолкнул Кагена локтем в бок и спросил, нет ли у него желания прокатиться верхом на страусе? Могу снять… Но у него почему-то такого желания не было. Зато Нкале охотно приняла предложение хозяина фермы проехаться на беговых дрожках, в которые была запряжена прирученная птица. Вот фото. На прощанье фермер подарил нам двух страусят и десяток громадных яиц, чтобы мы могли вывести в инкубаторе страусовых птенцов на своей планете…
Вторая посадка была произведена на плантации земляных орехов — арахиса. Пока вертолет заправлялся, мы пошли в поле, но, к своему удивлению, никаких орехов там не увидели. Всё поле было очень похоже на обыкновенное картофельное. Где же орехи?.. И тут выяснилось, что, хотя арахис и относится к бобовым растениям, плоды его растут вовсе не на стеблях, как у гороха или фасоли, а развиваются на корешках — в земле, подобно клубням картофеля… Поджаренные и вышелушенные из своих скорлупок, они оказались такими вкусными, что уже через полчаса весь вертолет был замусорен шелухой… Сеггридж, смеясь, предложил пари, что до своей планеты мы не довезём ни одного орешка!..
Прошло уже более десяти часов с тех пор, как мы покинули лагерь в Холмах. Вертолёт приближался к северному берегу озера Киву. Местность делалась всё более гористой. Здесь, на небольшом пространстве между озёрами Киву и Эдуарда, виднелось множество потухших и несколько действующих вулканов.
Крутые, покрытые выжженной тропической растительностью берега озера отражались в неподвижных сине-зеленых водах. В одном месте недалеко от берега из воды поднимался небольшой зелёный островок, в центре которого сверкало собственное маленькое озерцо… Нетрудно было догадаться, что оно образовалось в кратере давно потухшего, поднявшегося со дна вулкана.
— Киву, — сказал Академиков, — одно из самых красивых озёр на свете. Здесь замечательный климат. В этих краях находится величайший заповедник, в котором под охраной учёных живут самые разнообразные животные Африки: обезьяны и слоны, антилопы и буйволы, львы, жирафы, носороги, зебры, гиппопотамы, леопарды…
— Но, что самое удивительное, — заметил Рам Чаран, — в этом озере нет ни одного крокодила! Этим озеро Киву отличается от всех других озёр Африки…
— Гориллы знают, где им селиться, — усмехнулся Сеггридж. — И не зря они предпочли южный, а не северный берег озера. Наверно, им не очень нравятся действующие вулканы! Склоны, спускающееся к берегам озера, были покрыты лесом, но на многих участках лес был сведен, и там раскинулись обширные плантации кофейных деревьев в красных, как вишни, плодах, внутри которых вместо косточек находятся знаменитые зёрна… Вперемежку с кофейными плантациями тянулись чайные. Покрытые массой тёмно-зелёной листвы, чайные кусты кудрявились по склонам теснящимися друг к другу рядами…
Вертолёт повернул на юг. Пролетая вдоль берега, мы видели великое множество птичьих стай, избравших озеро Киву своим пристанищем. Тут были розовые пеликаны, краснокрылые фламинго, аисты, венценосные журавли, бакланы, дикие гуси и утки, длинношеие руфы. По отмелям разгуливали голенастые ибисы с длинными саблевидными клювам, а над водой кружили стремительные белоголовые орлы-рыболовы, высматривавшие добычу…
Было уже около трёх часов дня, когда мы приземлились, наконец, на зелёной полянке, вблизи большой плантации хинных деревьев., Тут не мешает заметать — из всего, что нам довелось попробовать на Земле, порошки хины оказались самыми несъедобными. Они были такими отвратительно горькими, что Нкале даже выплёвывала их тайком, хотя нас и предупредили, что принимать эту гадость, добываемую из коры хинных деревьев, совершенно необходимо, чтобы не заболеть малярией.
Управляющий плантацией, заранее извещённый о нашем прилете, оказался очень милым и гостеприимным человеком. Не успели мы выбраться из вертолета, как он пригласил нас к себе на обед и тут же, заметив испуганное лицо Нкале, поспешно предупредил, что хина к столу не подается. Мы сразу повеселели.
— Чтобы повидать горилл, — сказал он за обедом, — вам предстоит отправиться к горе Бугаламиза. Это недалеко — несколько миль отсюда. Вашим проводником будет пигмей Касиула — самый лучший проводник и охотник наших мест…
— Простите, — удивленно перебил управляющего Сеггридж, — неужели это тот самый Касиула, о котором писал американский кинорежиссёр и путешественник Льюис Котлоу?
— Его книга называется «Занзабуку», — припомнил Александр Петрович. — С тех пор, как она была написана, минуло немало лет. А Касиула тогда уже был стариком…
Управляющий грустно улыбнулся.
— Вы ведь знаете, — сказал он, — пигмеи редко доживают до глубокой старости. Тот Касиула давно умер…
Рам Чаран, добровольно взявший на себя обязанности нашего переводчика, счёл необходимым объяснить нам, о ком идёт речь.
— Пигмеи — самые маленькие люди на земном шаре, — сказал он. — Даже взрослые мужчины этого лесного народа имеют вид мальчиков десяти или двенадцати лет… Первобытная жизнь в глубине тропических лесов с их вечными сумерками, влажностью, постоянными опасностями и, особенно, почти полное отсутствие соли в пище очень отражается на их здоровье и внешнем облике…
Они часто болеют, рано становятся старыми…
У них нет ни школ, ни газет, ни радио. Они полностью оторваны от всего, что творится в мире, и верят только своим колдунам… Однако лучших охотников и следопытов, чем пигмеи, вы не найдёте нигде на свете. В джунглях нет такого зверя, которого не сумел бы выследить и поразить смертоносной, отравленной стрелой из своего маленького, почти игрушечного лука бесстрашный пигмей-охотник.
— Надеюсь, они не примут Тькави за летающую обезьяну? — хихикнул Каген.
— Да, — сказал Сеггридж, — лучше не давать им повода…
На веранду поднялся один из служащих плантации и сказал несколько слов управляющему.
— Они пришли, — перевёл Рам Чаран. — Выйдем к ним.
Шесть человек пигмеев стояли посреди двора возле цветочной клумбы. В руках у них были тонкие длинные копья и маленькие луки со стрелам. Управляющий и Рукиди сразу же подошли к ним и начали разговор с выступавшим вперёд седым морщинистым человеком — самым старым и высоким из всех шести, хотя рост его же превышал даже Нкале. Мы догадались, что это и был предводитель охотников — Касиула. Я вскинул фотокамеру…
— По-моему, они как-то странно смотрят на нас, — услышал я за своей спиной шёпот Нкале.
— Да… А Рукиди и управляющий, кажется, растерялись, — так же тихо ответил Каген.
— Глупости, — сказал я. — Просто они никогда же видели фотоаппарата!
Но теперь уже было ясно, что пигмеи смотрели именно на нас, Они даже указывали своими копьями в нашу сторону. Явно смущённые, управляющий и Рукиди подошли к ученым. Они поговорили между собой, а затем Академиков подозвал нас.
— Вот что, ребята… — нерешительно начал он. — Оказывается, они уже кое-что знают… Касиула говорит, что они согласны повести нас к гориллам, но только при одном условии. Сначала, они хотят увидеть, как вы летаете, и требуют, чтобы вы разрешили им осмотреть ваши крылья и…
— Хвосты?.. — воскликнул Каген. — Так в чём же дело? Пожалуйста! Но как они узнали, если у них нет ни газет, ни радио?
— Лесной телеграф, — сказал Рам Чаран, — «Длинное ухо». Сигнальные барабаны грохочут днём и ночью, разнося по лесам и саваннам последние новости.
— Хитро! — Каген был в полном восторге. — Вот это техника!
Он немедленно сбросил куртку и, не дожидаясь нас, взвился в воздух. Мы с Нкале последовали за ним. Пигмеи внимательно следили за нашим полётом, а управляющий плантацией и все, кто на ней работал, даже рты раскрыли…
Сделав несколько кругов в воздухе, Каген приземлился перед маленькими лесными охотниками и любезно повернулся к ним спиной, чтобы они могли осмотреть и пощупать его хвост и крылья…