– Нет. Если работу предложат мне, я соглашусь.
– Почему, малыш, ты так сделаешь?
– Мне нужна эта работа.
– Что ты скажешь моим детям? Ты купишь им одежду? Ты оплатишь их летний отдых? Ты меня разыгрываешь? Я поняла! Это шутка такая несмешная. Скажи, что это шутка, и я тебя поцелую.
– Нет.
– Что «нет»? Тебе даже не предложили эту работу, а ты уже могилку себе выкопал. Ты это-то понимаешь? Понимаешь, что теперь уже даже не важно, чья это будет работа? Ты уволишься отсюда до конца месяца. Я тебе обещаю. Верни долг, кстати, сопляк!
Матвей, к своему удивлению, даже не подумал пугаться или волноваться. Ольга из большой и страшной превратилась в маленькую и злую. Она и ее угрозы больше не волновали его. Матвею надо было разобраться в себе.
– Круглов, как там тебя… Матвей! Зайди, – начальник выглянул из кабинета и снова закрыл дверь.
– Ты труп, Круглов, – сказала Ольга в наступившей тишине.
– Сам ты Круглов, – сказал Матвей Ольге и направился в кабинет начальника. Фамилия Матвея была Углов. Начальнику шутка «Углов – Круглов» казалась невероятно забавной. Матвей был уверен, что его взяли на работу, чтобы вот так время от времени шутить. Начальник любил рассказывать, что в молодости он работал пиарщиком у одного видного политика. И там еще и не такое выдумывал. В целом Сергей Сергеевич был нормальный мужик. Время от времени. И не тогда, когда дело касалось работы, денег, отношений в коллективе, дисциплины, учтивости, алкоголя, обязательств. Список можете продолжить сами. Не ошибетесь.
– Добрый день, Сергей Сергеевич.
– Садись.
Начальник любил нагнать важности. Жалко, что делал он это каждый раз одинаково. Он вызывал сотрудника в кабинет, усаживал и начинал рыться в бумагах на столе, читать целые страницы или что-то чертить. Черчение сопровождалось шевелением губами и густыми усами над верхней губой. Интересно, он знает, насколько смешно он выглядит? Кажется, он был единственный, кто не понял шутки на прошлом новогоднем корпоративе, где один из сотрудников отдела что-то бубнил себе под нос и шевелил бутафорскими усами. В этот раз начальник использовал самый редкий способ показать важность.
– Один момент, тут письмо важное от акционера. Это, как ты понимаешь, игнорить нельзя. Илья Викторович ждет.
Сейчас начнет спектакль. Скажет: «Так. Ну это понятно. Вот это задачка! Замечательно. Угу. Угу. Что ты на это скажешь, Матвей? Это не макетики верстать. Это – политика!» Потом он скажет: «Ты в курсе, что все, что прозвучит в этом кабинете, должно остаться между нами? Ты слово дал». Вообще-то Матвей не давал слова. Однако фраза о каком-то обете молчания звучала часто. Очень часто. Последний миллион раз Матвей уже устал и прекратил отрицать якобы данное обещание. Так что получается, он смирился с обещанием молчать. Означает ли это, что он дал слово молчать?
– Так. Все должно остаться между нами. Многие хотели бы получать письма от акционера, в которых он что-то просит. Знаешь, что это значит?
– Вообще-то, нет.
– Это потому, что молодой. Сколько тебе?
– Двадцать пять.
– Это не важно. Важно, что когда кто-то к тебе обращается с просьбой, то в этот момент у тебя появляется власть над этим человеком. Понимаешь, власть! Ты можешь выполнить его просьбу, а можешь не выполнить. Всегда ведь можно найти убедительную причину. В твоей власти выполнить просьбу наилучшим образом. А можно кое-как. Вот если бы к тебе напрямую обратился бы Илья Викторович, ты бы выполнил его просьбу?
– Конечно.
– Вот. А ты бы понял, что у тебя есть власть над акционером?
– Я не думал об этом.
– Вот. Это потому, что молодой. И пока ты молод, акционер с просьбами обращается ко мне, к твоему начальнику. А к моим просьбам ты как относишься?
– Нормально.
– А ты чувствуешь, что имеешь власть надо мной, когда я обращаюсь к тебе с просьбой?
– Не особо, если честно.
– Ну и хорошо. У меня для тебя задание. Запиши. В папке «Проекты Углов» лежит архив. С сегодняшней датой создания. Пароль «Круглов» маленькими латинскими буквами. Перенеси архив на свой компьютер. Посмотри техническое задание. Если будут вопросы – напиши мне письмо. Я сам перешлю. Потом получишь ответы. От меня. Работу надо сделать до конца месяца. Оставайся на работе, бери помощников. Делай что хочешь. Приоритет чувствуешь?
– Я понял.
– Ну, это навряд ли. Я буду контролировать каждый этап. В конце дня пишешь мне на почту краткую справку. Что сделано. Процент готовности. Вопросы?
– Нет.
– Свободен. В смысле, начинай.
– А оплата?
– Какая еще оплата?! Ты зарплату не получаешь? Иди работай, не теряй время понапрасну.
– Рабочий день у меня с 9 до 17. Мне уйти с работы в 17:00?
– Не хами, Круглов. Тебе кто доверие оказал? Иди, оправдывай.
– Отдайте этот проект Ольге. Она сильно хотела им заняться. Я не могу по вечерам оставаться в ближайшее время.
Сергей Сергеевич скривился при упоминании Ольги.
– Ладно, я тебе премию выпишу в этом месяце.
– Само собой, – сказал Матвей, оставаясь сидеть, где сидел.
– Чего ты хочешь еще?
– Оплату за проект. Скажите условия, я посмотрю на объем работы и скажу, сколько добавить к той сумме, которую вы сейчас назовете.
– Иди, посмотри проект и скажи свою сумму. И не зли меня, Круглов.
– Вы знаете, я решил, что каждый раз, когда вы ошибетесь в моей фамилии, это будет стоить акционеру пять тысяч рублей. За сегодня Илья Викторович потерял пятнадцать тысяч. Продолжим?
– Это же шутка, Круглов! Чего ты? Обиделся, что ли?
– Сергей Сергеевич, вы не моя женщина, поэтому обидеть меня не можете. Сумма увеличилась до двадцати тысяч. Желаете продолжить?
– Так, ладно. Тормози. Давай начнем сначала.
– Мне выйти и зайти снова?
– Тормози, Матвей. А то мы ни о чем не договоримся. Давай так, за проект я тебе плачу тридцать тысяч. Плюс премия в размере двадцати процентов. Договорились?
– Сергей Сергеевич, я услышал вас. Подведем итог по договоренностям. Двадцать тысяч штраф. Тридцать за работу. Двадцать процентов премия за этот месяц. Ничего не забыл?
– Иди работай, – сказал Сергей Сергеевич, захлопывая книгу на столе.
– Илья Викторович, беседа с вами – истинное наслаждение. И умеете вы так вопрос повернуть, что вроде я был против, а все мои аргументы вроде как бы и «за». Как вы это делаете? – мужчина, сидящий в глубоком кресле, потянулся к журнальному столику и взял бокал. – Прекрасный коньяк. Когда вы уже бутылку покажете, скажите, друг мой?
– Это игра такая. Делать жизнь окружающих.
– Делать жизнь. Какая чудесная форма проведения времени.
– Вы берете жизнь и меняете ее. В меру сил, конечно. И в меру своей совести. Делать жизнь сложнее не составляет труда. Просто поставь задачу подчиненному. Поставь ее противоречиво. Потом скажи, что он негодяй. И если хочешь совсем сорвать ему резьбу – выдай хорошую премию.
– Какая интересная игра.
– В любой игре есть правила. И пока ты играешь по правилам, ты можешь выиграть. Как только ты нарушаешь правила – тебя выкидывают из-за стола. Ты даже не поймешь, что произошло. Просто видишь, как жизнь проходит мимо, а ты на обочине. Есть, правда, еще один уровень в этой игре. Это определять правила, по которым играют все2. Но этот уровень не для меня, и там может быть кто-то один.
– Кто же?
– Никто не знает. Это часть правил. Может быть, это вы. Или я. Или тот, кто следующим зайдет в этот кабинет.
– Я хотел бы сесть за стол и поиграть.
– Дорогой мой, вы давно в игре. В тот день, когда вы впервые вошли в этот кабинет, вы оказались за столом.
– И я, судя по всему, пока играю по правилам… Даже не зная их.
– Так проверяется ваша способность к выживанию, мой друг. Но давайте сменим тему. О правилах не следует говорить открыто и вообще. Они любят проявляться, но не быть выявленными.
– Илья Викторович, скажите, вы можете взять человека и сделать его успешным политиком?
– Вы хотите похлопотать о ком-то конкретном?
– Нет, что вы, я бы не осмелился. Меня интересует скорее сама возможность. Знаете, граф Калиостро, любовь на седьмой день и все такое.
– Покажите мне человека. Он должен обладать задатками. Но это вторично. Есть два главных обстоятельства. У него должна быть страсть, и, второе, я должен захотеть изменить его жизнь. Без его страсти мне нечего будет зажигать. Без моего желания мне нечем будет зажигать.
– А бывает ли так, что человек приходит и вы видите, что он уже готовый политик?
– Да, такое случается часто. Возьмет человек да и разглядит сквозь туман будущего, как надо жить. И уверует в свое видение, и поймет свою роль в реализации этого будущего, и откажется от своей персональной судьбы, и свяжет свою жизнь с исполнением мечты. Вот тебе и политик.
– Так просто?
– Сказать просто, а увидеть будущее, ради которого можно забыть самого себя, не просто. Очень непросто. Вот вы бы взяли и попробовали. Знаете, как было бы для вашего министерства полезно? И министра бы своего вовлекли в реализацию этого будущего. Только помните, по условиям игры алтарь из себя надо будет сделать.
– Жуть какая. Я лучше пока в замах похожу.
– Походите. Пока ходите, надежда у нас остается.
Когда Матвей зашел в кабинет начальника отдела, Ольга позвала коллег выпить кофе, и почти все пошли с ней. В кафе Ольга сказала: «Угощаю».
– Кофе за мой счет, – добавила она, обращаясь к бармену.
– Что вы об этом думаете? – Ольга окинула взглядом своих сторонников.
– Ты про Матвея? Да не обращай внимания. Он психанул. С кем не бывает, – Степан, приятель Матвея, попробовал встать на его защиту.
– Заткнись, ты ничего не знаешь. Ты думаешь, почему Матвей так себя ведет? – Ольга начала готовить фундамент для будущей интриги.
– А что такое? – спросила Анечка.