ешь этот вопрос, но не сможешь притвориться. Все как на ладони. Если знаешь, куда и как смотреть, человек прозрачен и беззащитен. Ты сам это знаешь, уже научился понимать своих клиентов. Представь, что кто-то умеет это делать в десять раз лучше и быстрее. Ты будешь пить кофе и проявишь себя. Свою суть. Ты пойдешь в туалет и проявишь свою суть. Ты заступишься за эту курицу и проявишь свою суть. Чем выше стресс, в котором ты находишься, тем ярче ты проявляешь свою суть. Не можешь не проявить. Чтобы выбраться из стрессовой ситуации, человек снимает маску и показывает свое лицо. Тем, кто знает, что и как наблюдать. Знаешь, как люди говорят? «Он вышел из себя». Не знаю, что там, напился, поскользнулся и вышел из себя. Ошибочка. Он напился, поскользнулся и проявил себя таким, какой он есть. А до этого он в масочке ходил, сука, интеллигентной. Матвей, ничего нельзя подстроить, нельзя подготовиться. Мы про тебя почти все знаем. Досье на тебя размером с «Войну и мир», я, правда, ее не читала, но мне кажется, что это самая толстая книга. Просто пойди и поговори. Я буду рада, если увижу тебя в наших коридорах. Я сказала лишнего и могу пожалеть об этом, но ты мне нравишься. Ты знаешь, что такое неразделенная любовь, ты меня поймешь.
– Давай, иди уже. Любимая.
Вера встала и быстро вышла. Матвей погрузился в раздумья. Конечно, он много раз думал, что автосалон – это промежуточная станция на его пути. Он имеет отличный заработок. Он имеет уважение, влияние, клиентуру. Он имеет хорошие темпы накопления капитала. Почти все свободные деньги вкладываются в два бизнеса. Бизнесы растут, и через пару месяцев можно было бы сделать оценку их стоимости. По текущим подсчетам, с учетом погрешности стоимости двух долей в двух компаниях, с учетом пакета акций и банковских вкладов, капитал Матвея…
– Ушла эта дура? – к столику подошла Аня.
– Да, ушла.
– Вы долго говорили…
– По делам.
– У нее агентство «Девушки по вызову»?
– Не обижайся на нее, она всегда нападает на людей. Такой характер. Я не могу сказать, что она хороший человек. Но точно она не самый плохой. Играет она так с людьми. Развлекается.
– Кто ей такое право дал?
– Думаю, она ни к кому за разрешением и не обращалась. Сама себе разрешила. Ладно, забудь.
– Да как забыть-то. Разбередила душу своими предложениями. Я поверила, как дура.
– А, ты про продажу проблемы?
– Ну да.
– Так давай я у тебя ее куплю.
– И ты умеешь?
– Да, на специальных курсах всех продавцов этому учат.
– Что-то я не слышала этого раньше.
– Да там многие засыпают и пропускают это мимо ушей. Спроси сейчас любого что-нибудь из уроков физики за восьмой класс, многие вспомнят? Вот и тут то же самое. Ну что, продаешь?
– Давай попробуем.
– Пробовать будешь дома, под одеялом. Продаешь или нет? Назад дороги-то не будет.
– Продаю.
– Расскажи о проблеме, чтобы я понял ее цену.
– В детстве мы поехали на экскурсию. Ходили по площади какой-то, и подошла к нам цыганка. Все разбежались, а я осталась, как дура. Она мне что-то говорила. Про любовь. Про здоровье. Короче, я ей все деньги отдала. Что мне там было, лет десять, не больше. Вот.
– В чем проблема?
– А. Цыганка сказала, что если я хочу замуж, то должна что-то там сделать и все деньги ей отдать. А иначе не выйду замуж до ста лет, а проживу и того меньше. Короче, напугала меня. Я никому, кроме тебя, не рассказывала. И ты тоже не говори. Даже Калине.
– В чем проблема-то?
– Так, видишь, не замужем я!
– Из-за цыганки?
– Да хрен его знает. Она сказала что-то, что я буду убивать своих мужей, что ли.
– Ты забыла ее слова?
– Забыла, конечно. Как в тумане. Знаешь, как бывает: смотришь фильм, вроде смотрела его раньше, но про что фильм, не можешь вспомнить, а вроде и можешь.
– То есть ты слова забыла, но чтобы рассказ был связным, недостающие слова могла и придумать. Могла?
– Стопудово.
– Раз ты сама придумала слова и приписала их той цыганке, которая то ли была, то ли ты ее сочинила и поверила в свой вымысел, так проблема в чем?
– Убрать цыганку и ее слова из мыслей о замужестве.
– Ага, теперь понятно. Двадцать рублей.
– Что «двадцать рублей»? Проблема столько стоит?
– Да, покупаю твою проблему за двадцать рублей.
– Матвей, пятнадцать лет страдаю от этого, а ты по рубль тридцать три копейки за год хочешь заплатить?!
– Подожди, мы, вероятно, не поняли друг друга.
– То-то и оно.
– Просто если ты хочешь обогатиться за счет этой проблемы, то лучше всего написать сценарий и продать его в Голливуд. А если ты хочешь от проблемы избавиться, то любая сумма хороша. И двадцати рублей, чтобы от проблемы избавиться, достаточно. Хочешь наслаждаться и скрываться за этой проблемой или расстаться с ней?
– Расстаться.
Матвей достал кошелек, поискал и нашел две купюры по десять рублей. Положил деньги на стол. Аня завороженно смотрела на деньги, потом на Матвея и снова на деньги.
– Что мне надо сделать? – спросила Аня тоном, которым, вероятно, спрашивают, «где ставить подпись кровью».
– Возьми деньги.
– И что будет?
– Ты продашь проблему мне.
– И что?
– У тебя ее не будет. И эти две купюры тому подтверждение.
Аня смотрела на деньги и не решалась их взять. Просто деньги на столе. Просто взять, но какая-то сила мешала, и Аня знала: если она возьмет деньги, то ее жизнь изменится. Она протянула руку к деньгам и остановилась на полпути. Страшно. Аня решила убрать руку, но в этот миг подумала, что ее ведь действительно беспокоит проблема с цыганкой и замужеством. Аня протянула руку к купюрам. Как это глупо выглядит. Просто возьми деньги! А это правда сработает?! Рука зависла над деньгами. Не будет ли хуже?! Аня посмотрела на Матвея. Матвей смотрел ей прямо в глаза и гипнотизировал. Аня замешкалась. Рука была в нескольких сантиметрах от купюр. Аня взяла деньги со стола.
– Ты взяла деньги?!
Прозвучал гром среди ясного неба. Нет, конечно, не гром, не среди ясного неба.
– Ты взяла эти деньги?! – требовательно спросил Матвей.
Аня почувствовала, как голова уходит в плечи. Зачем она взяла эти деньги? Не надо было их брать! Что теперь будет?
– Да, – едва слышно прошептала она.
– Чья была проблема? – пророкотал голос Матвея.
– Моя, – прошептала Аня.
– А теперь она чья? – рокотал голос Матвея, и ничего другого для Ани в этот момент не было.
– Твоя.
– Иди.
Аня встала и, крепко сжимая в руках две купюры по десять рублей, убежала в подсобку кафе. Там она нежно разгладит купюры, спрячет их в потайной кармашек сумки. Вспомнит Аня про эти купюры и про этот разговор через несколько дней после своей свадьбы, когда будет паковать чемодан в свадебное путешествие. Это будет потом. А еще потом она перепрячет эти купюры, положит их в особый конверт и закроет конверт вместе с другими важными документами, устанавливающими права собственности, в банковскую ячейку. Каждый раз, когда купюры будут попадаться ей на глаза, Анна не сможет точно сказать, была ли сделка на самом деле или она ее выдумала. Анна могла бы спросить у Матвея, но не хотела выглядеть дурой. Все это будет потом. Сейчас Аня, не чувствуя под собой ног, убежала в подсобку, спрятала купюры и стала ждать перемен. Она не заметила перемен. Потому что в момент, когда перемены произошли, она брала купюры со стола, и она не могла понять, откуда звучит голос: «Ты взяла деньги?!» Она взяла деньги и чувствовала себя обязанной что-то делать. Или что-то перестать делать. Она чувствовала, что возникли новые обязательства. Аня не могла сформулировать эти обязательства. «Чья была проблема?!» Что-то такое неуловимое. Аня чувствовала, что избавилась от какой-то ноши. Плечи, которые стремились вперед, вдруг захотели развернуться. «А теперь чья это проблема?!» Ну, уж точно не моя. Груза нет. Должен быть, но нет. Плечи развернулись. И скромная двоечка стала выглядеть неотразимо. Никогда больше не сведу плечи! Вот я какая! И прическу надо сменить. Надоело. Сегодня не успею. Завтра с утра.
Когда на следующий день утром Аня после салона красоты с новой прической и русыми волосами вошла в кафе «Все, ты нашел», ее не узнал никто, включая Калину, с которой они были знакомы лет пять. Аня, наслаждаясь производимым впечатлением, прошла через зал. Развернулась, как это делают модели, и прошла к выходу походкой «от бедра». Развернулась. Остановилась и победно осмотрела всех.
– Что такое? Аня?..
– Теперь я буду так выглядеть каждый день!
Когда на следующий день утром за двадцать минут до открытия на своем 911 Carrera Матвей подкатил к автосалону, он заметил группу мужчин, которые стояли возле своего белого Land Rover Range Rover Evoque с минимальным пробегом, на широкой резине, с салоном, изготовленным на заказ. Мужчины провожали Матвея взглядом, когда он парковался и когда он шел от машины к дверям салона.
– Твои клиенты? – спросила Оксана и подставила щеку для утреннего приветственного поцелуя.
– Не знаю. Какие-то беспокойные.
– Сказать охране? Пусть проверят документы.
– Не надо, через десять минут все станет известно.
Как только салон открылся для посетителей, один из группы, молодой мужчина, можно сказать парень не сильно старше Матвея, вошел в салон, кивком ответил на приветствие Оксаны и направился к Матвею.
– Я за машиной для дяди Саши.
«Этот не может быть главарем», – подумал Матвей, вспоминая вчерашний разговор с Верой.
– Честно говоря, я ее не выбрал. Не думал еще, что ему подойдет.
– Тогда выбери самую дорогую и в кассу. Что тут у вас, чек выписывать будете? Давай-давай, время – деньги, – парень неуместно суетился и нагонял тревогу своими действиями, жестами, ужимками. – Давай, дилер, думай быстрее. У тебя ночь была.
– Как к вам можно обращаться? – спросил Матвей.
– Слышь, не надо со мной этих штук! Не надо ко мне обращаться. Покажи машину. Я отдаю деньги. Ожидаю, что через пятнадцать минут максимум я на ней уже еду вот в ту сторону. А документы привезешь сам. Хоть через неделю. Думаешь, кто-то будет на этой машине ездить? На этом металлоломе с неизвестной историей? Да ты дядю Сашу не знаешь. Он в такую машину даже не присядет. Понимаешь?