Большая пятерка для жизни. Как найти и реализовать свое предназначение — страница 13 из 31

– Нет, не знал. Томас был клиентом твоей фирмы, Мэгги?

– Да, – кивнула она. – Кажется, он сказал что-то вроде: «Нужно удовлетворить вот эти нужды» – и вручил мне список требований, составленный его людьми. Между прочим, это был по-настоящему приятный проект. В компании работало так много людей, что мы поняли: рестораны будут пользоваться успехом, если мы просто спроектируем их так, как все хотят. Среднестатистический небольшой ресторан обслуживает в обед человек сто, а то и меньше, а с Томасом уже тогда работала почти тысяча людей.

– Какие это были требования?

Она на миг задумалась.

– Ну, все я не припомню, но примерно такие, каких можно ожидать. Цена обеда должна быть меньше, чем в ресторанах поблизости. Еще хотели разнообразную этническую кухню, располагающую атмосферу и чтобы обслуживание было таким же быстрым, как в других местах.

– Что ж, ты определенно с ними справилась. Помнится, когда я пришел на обед вместе с Томасом, меня восхитило, что этими ресторанами управляет одна компания. Они выглядели как четыре милых независимых ресторанчика. – Я повернулся к Томасу. – А затраты на это дело тебя не заботили?

– Нет. У нас была парочка людей в команде, у которых случился мгновенный приступ «левосторонности», но он довольно быстро прошел, когда мы подсчитали цифры.

Я хохотнул.

– Ах да, «левосторонность»! В тот день в твоей компании я впервые услышал еще и это слово. Тогда много что для меня случилось впервые.

– Помню, – отозвался Томас. – Ты еще наткнулся на Тима Бэнкинса и никак не мог поверить, что я купил все эти книжки для него.

Мэгги повернулась ко мне.

– Похоже, я и эту историю не знаю. Кто такой Тим Бэнкинс?

– Теперь он президент «Пресско», издательской компании Томаса, – ответил я. – А тогда был парнем, у которого в кабинете высились целые стены из книг. После моей маленькой эпопеи с Жозефиной она вручила мне значок, на котором было написано «Я посетитель, прячьте подальше добро». Потом, по распоряжению Томаса, велела мне тридцать минут слоняться по коридорам и познакомиться с как можно большим числом людей. Я и не представлял, пока не начал бродить по зданию, что значок посетителя в компаниях Томаса привлекает к человеку мгновенное внимание. Стоило кому-нибудь его увидеть, как человек тут же представлялся и спрашивал, не нужно ли мне чего-нибудь. Я чувствовал себя рок-звездой.

Тим был одним из встреченных мною людей. Я проходил мимо его кабинета, как раз когда он выходил оттуда. Когда он поздоровался, я спросил, почему в его кабинете столько книг. У него их там было не меньше сотни. Он объяснил, что штук пятнадцать из них связаны с идеей, над которой он работает, – и эта идея в конце концов превратилась в «Пресско». А все остальные были подарками от Томаса. Я не мог в это поверить! Еще больше я был потрясен, когда он сказал мне, что Томас покупает каждому человеку в компании как минимум по одной книге в квартал, а иногда и несколько дополнительных в год, если натыкается на книжки, которые ему особенно понравятся.

Так что когда я наконец встретился с Томасом за обедом в одном из ресторанов, я спросил его насчет этого и вот тогда-то впервые услышал о «левосторонности».

Томас улыбнулся.

– А помнишь, что я тебе сказал?

– Томас, я помню все наши разговоры. Ты объяснил, что большинство решений в жизни состоят из простейшей математики. Соблюдается ли неравенство З+У=П? З – это затраты, У – усилия, а П – производительность. Большинство людей подвисают на З и У и никогда не смотрят на П. Поскольку З и У находятся в левой части неравенства, эти люди страдают «левосторонностью».

– Очень впечатляюще, Джо. Я рад, что мои слова имели для тебя такой вес.

– Так и есть, кроме того, я уже раз десять учил этому на семинарах «Реализуй себя».

Мэгги посмотрела на Томаса.

– Как это связано с книгами?

– Джо не мог понять, как я могу позволить себе покупать больше 56 тысяч книг в год для людей, которые со мной работают. Поэтому мне пришлось объяснить ему, что если ты хочешь быть генеральным директором, придется научиться вычислять, верно ли это неравенство. Большинство людей принимают решения, исходя из того, какими будут затраты – З. Я же хотел показать ему, что меня не волнует, каковы затраты в конкретном случае или сколько для этого потребуется усилий, при условии, что производительность, П, будет больше, чем сумма затрат и усилий. Принимая во внимание все факторы, если производительность будет большей, значит, дело стоит делать.

Поскольку мы закупаем эти книги оптом, они достаются нам от издателей с большой скидкой. При нашей цене по десять долларов за книгу общие расходы за год составляют почти полмиллиона долларов. На первый взгляд может показаться, что это много. Полмиллиона долларов – это полмиллиона долларов. Но когда смотришь на производительность, в необходимости вложений не возникает сомнений. Я выбираю хорошие книги, которые приносят мгновенное практическое преимущество людям, работающим со мной. Так что настоящий вопрос таков: после прочтения четырех купленных мною книг произведут ли мои люди на 41 доллар больше взвешенных решений, будут ли они продуктивны на 41 доллар или больше, придумают ли идею стоимостью в 41 доллар или больше в отношении того, как им руководить своими командами, сумеют ли решать задачи на 41 доллар быстрее, потому что теперь у них есть общие справочные материалы и методы для работы?

И ответ: конечно, будут. Я не стал бы покупать им книги, не имеющие как минимум двухсотдолларовой непосредственной ценности. Так что П намного превосходит З+У, а следовательно, это хорошее вложение. К тому же они используют эту информацию не один год. Я делаю вложение однажды, но получаю прибыль от их усовершенствований столько, сколько они со мной работают.

– Это определенно был для меня один из моментов «Ага!» на тот день, – сказал я. – Ты прояснил для меня вопрос с книгами, но по-настоящему меня поразили более широкие последствия этого неравенства. Я до сих пор порой ловлю себя на том, что попадаюсь в силки затрат и усилий, когда что-то оцениваю, и не смотрю на производительность…

Я широко улыбнулся и сделал паузу ради вящего драматического эффекта.

– …и тогда всякий раз слышу в голове твой голос, Томас: «Если хочешь быть генеральным директором, ты должен уметь рассчитывать неравенство З+У=П».

Томас рассмеялся.

– А этот голос похож на мой – или он скорее небесный, вроде голоса ангела-хранителя?

– Думаю, ближе к комариному писку. Вот прямо тут, зудит и зудит… и никак от него не избавиться.

Мэгги расхохоталась и закатила глаза, качая головой в притворном разочаровании.

– Ох уж вы двое! Не один, так другой!

И всего на пару минут все мы позабыли, почему в этот раз собрались вместе.

Глава 18

Во второй половине того дня я сидел в патио и читал. Томас ушел, чтобы попытаться немного вздремнуть.

– Спасибо, что ты здесь, Джо, – сказала Мэгги, подтаскивая кресло и присоединяясь ко мне за маленьким столиком.

– Не за что, Мэгги. Жаль только, что я ничего не могу сделать. Чувствую себя беспомощным.

– Уже тот факт, что ты здесь, много для нас значит, Джо. Это странное время, странная ситуация…

Мы некоторое время сидели в молчании, наблюдая, как птицы прыгают с ветки на ветку большого дуба, ближайшего к дому.

Она повернулась и посмотрела на меня.

– Наверное, ты этого не видишь, но, несмотря на все усилия, энергия Томаса быстро утекает, Джо. Он пытается это скрывать, даже от меня, но я-то вижу, как ему больно и как он борется, чтобы поддерживать энергию. Когда ты на днях вошел в его больничную палату, ты его зарядил. То, как вы двое подшучиваете друг над другом и дурачитесь… – она улыбнулась. – Когда он в тот день услышал твой голос, его лицо осветилось ярче, чем за весь последний месяц, Джо. Тебе не нужно больше ничего делать. Просто находясь рядом, ты напоминаешь ему, что он больше, чем его болезнь. Ты помогаешь ему быть собой.

Я посмотрел на нее. Она была усталой, это было видно. Не один Томас боролся, стараясь поддержать уровень энергии.

Мы оба некоторое время наблюдали за птицами.

– Знаешь, Джо, по какой-то причине, которую, наверное, даже вы двое так и не определите, между тобой и Томасом существуют узы. Думаю, в каких-то аспектах он видит в тебе сына, которого он так хотел бы иметь. А в другие моменты – лучшего друга. А еще временами мне кажется, что он видит в тебе более молодого себя.

Я кивнул и улыбнулся.

– Помню, как я сказал ему, что решил взять длительный отпуск и отправиться на пару месяцев в свое первое заграничное туристическое путешествие. Никогда не думал, что кто-то вспыхнет таким энтузиазмом из-за того, что я уезжаю.

Мэгги рассмеялась.

– Я тоже это помню. Он мне рассказывал, как понял, что это большое решение для тебя и что он знал: если ты поедешь, то впервые вкусишь той жизни, о которой мечтал так долго. – Она помолчала. – А еще он знал, что может вести тебя на этом пути лишь до определенного момента. Ты должен был сам для себя решить, этого ли ты хочешь на самом деле.

– Мэгги, что будет с Томасом?

Она сидела молча; когда я взглянул на нее, по ее лицу текли слезы.

– Прости, Мэгги. Мы не обязаны об этом говорить.

– Нет, Джо, уж что есть, то есть, и притворяться, что есть что-то иное, бессмысленно, – она смахнула слезы со щек. – Врачи сказали нам, что со временем ему будет становиться все хуже. Как минимум это будет происходить постепенно. Ему труднее будет держать равновесие; его зрение может пострадать, поскольку опухоль давит на мозг. Вероятно, у него начнутся судороги. Они сказали нам, что временами его тело будет внезапно отключаться.

Мэгги замолкла и глубоко вдохнула. Слезы снова покатились по ее щекам.

– Здесь наука точно сказать не может, Джо. Но они думают, что у него есть самое большее четыре недели.