Промышленному наркомату в 1930‑е годы спускались следующие плановые показатели:
• валовая продукция в ценах 1926/27 года;
• товарная продукция в отпускных ценах;
• выпуск важнейших видов продукции в натуре;
• капитальный ремонт, расширение и новое строительство предприятий;
• численность рабочих и производительность труда;
• фонд заработной платы;
• обеспечение предприятий сырьем, топливом и полуфабрикатами;
• смета расходов и доходов, себестоимость продукции, расчет прибыли [111, C. 66].
Таким образом, план проходил как бы два круга согласований: предложения хозяйственных органов корректировались Госпланом и возвращались обратно уже как указание, на основе которого хозяйственные органы разрабатывали свои планы, которые еще раз корректировались и сводились Госпланом в единый план.
В конце 1960‑х годов впервые встала задача алгоритмизировать процесс планирования, чтобы написать плановые программы для ЭВМ (тогда Госплан СССР приступил к разработке Автоматизированной системы плановых расчетов (АСПР), о чем будет речь в соответствующей главе). Были составлены сетевые графики подготовки всех элементов плана, которые показали, что главным элементом является план промышленного производства в натуре. На основании данных этого раздела уже рассчитывались значения показателей плана капитальных вложений, затем плана по труду и кадрам, издержкам производства и обращения[25], то есть план промышленного производства был тем самым «ведущим звеном», которое определяло остальные разделы народнохозяйственного плана в целом. Внутри него, в свою очередь, выделялось ядро отраслей, развитие которых партия объявляла приоритетом на следующую пятилетку. Так реализовывался «принцип ведущего звена».
Наркоматы, СНК союзных республик и другие организации-потребители представляли Госплану СССР сведения о ресурсах, выпуске продукции, технических характеристиках подведомственных производств и одновременно свои заявки на необходимые им топливо, материалы и оборудование по перечню фондируемой продукции. Фондируемая – значит централизованно распределяемая из государственных фондов. Обычную продукцию предприятия могли продавать друг другу напрямую, фондируемую можно было получить, только имея разрешение. Помимо фондируемой, существовала продукция, распределение которой осуществлялось не на уровне Госплана, а на уровне наркоматов, точнее, их специальных хозрасчетных главков – Главснабов. Такая продукция называлась планируемой.
Наркоматы распределяли выделенные им фонды по подведомственным предприятиям. Получив информацию о выделенных им лимитах фондируемой и планируемой продукции, предприятия соответствующим образом корректировали свою производственную программу и начинали специфицирование фондов. Фонды доводились до предприятий по укрупненной (балансовой) номенклатуре, например как «мелкосортный прокат». Специфицированием назывался процесс конкретизации, когда в рамках выделенных фондов предприятия определяли, что им нужен, к примеру, круглый прокат ст. 5 диаметром 12 мм, длиной 1,5 м.
Материально-техническое снабжение осуществлялось через главснабы наркоматов. Предприятия подавали в отделы снабжения (снабы) своих главков сведения о своих потребностях (в рамках выделенных фондов). Снабы слали эту информацию в главснаб своего наркомата. А главснабы искали друг у друга, кто бы мог такие виды продукции поставить. Как правило, снабжение объединялось со сбытом в единые главки-снабсбыты, потому что надо было не только снабдить предприятия материалами и оборудованием, но и помочь им сбывать их собственную продукцию.
Система эта уже к 1940 году была весьма громоздкой: только по 26 союзным наркоматам к началу 1940 года имелось 3550 снабженческих организаций, подчиненных главснабам, а наряду с этим отраслевые главки этих же наркоматов имели 1370 своих снабженческих организаций [116, C. 57]. Периодически выходили постановления правительства о сокращении числа снабженческих организаций, но они ветвились так же, как наркоматы.
Предприятие, имевшее фонд, должно было через систему снабов найти поставщика. Предприятие-поставщик, в свою очередь, получало от своего снабсбыта наряд, то есть обязанность отгрузить предприятию-потребителю определенный объем фондируемой продукции. Наряды конкретизировали производственную программу так же, как специфицированные фонды конкретизировали лимиты фондируемой продукции.
Предприятия-поставщики должны были отчитываться Госплану СССР об отгрузке фондируемой продукции. Наряды и фонды были основой системы централизованного материально-технического снабжения. Отгрузка продукции между предприятиями оформлялась договорами и шла за деньги, то есть формально это все еще была торговля, но торговля по разрешениям и без права свободного выбора поставщиков и потребителей. Так гарантировалось, что самые важные потребители точно будут обеспечены дефицитной продукцией.
Не фондируемая (менее дефицитная) продукция непосредственно не планировалась. На уровне Госплана СССР балансы составлялись по достаточно укрупненной номенклатуре, например в плане на 1936 год стальной прокат планировался в разрезе 12 сортов проката, шерстяные ткани – в разрезе трех видов тканей, нижнее белье – в разрезе четырех видов (женское, мужское, детское и спортивное) и так далее. Конкретизация шла уже на уровне наркомата либо союзной республики и ниже.
Примерно представляя себе уровень технологии, плановики могли определить, сколько продукции получится при вложении определенного количества ресурсов. Поэтому основой планирования были десятки натуральных и стоимостных балансов важнейших видов продукции. С одной стороны, учитывался общий выпуск, с другой – общая потребность. Балансы базировались на разветвленной и все более уточняющейся системе нормативов, например по нормативу на пальто шло 2,6 метра шерстяной ткани, на обивку кресел автомобиля ЗИС было положено 18,5 м сукна и так далее [116, C. 47].
Карл Маркс начал свой анализ капиталистического производства с анализа категории «товар», постепенно переходя от него к рассмотрению всех остальных категорий. На мой взгляд, не будет большим преувеличением сказать, что в анализе социалистического хозяйства надо отталкиваться от норматива. Именно всевозможные нормативы были основой планирования, можно даже сказать, что планирование было научным в той мере, в которой были обоснованы техническим прогрессом используемые нормативы. Для перехода на более жесткие нормативы специально планировалась система организационно-технических мероприятий.
«Телеологический» подход к балансам выражался в том, что, если ресурсы не сходились с потребностью (что случалось постоянно), плановики старались заставить выпускающие дефицит предприятия работать более интенсивно, чтобы нарастить выпуск. Обобщая эту практику, Крицман в 1926 году даже писал, что «ударность» является социалистическим аналогом роста цен: при капитализме дефицит продукции приводит к росту цен и росту прибыли производителей, заставляя их увеличивать выпуск, а при социализме дефицит приводит к объявлению данного производства «ударным» [47, C. 125].
Плановики сознательно включали в планы небольшую несбалансированность, справиться с которой предприятиям надо было за счет повышения производительности труда, экономии, внедрения прогрессивной технологии:
«Социалистическое государство при утверждении ежегодных народнохозяйственных планов устанавливает среднепрогрессивные нормы использования производственных мощностей важнейших отраслей промышленности (металлургия, нефть, уголь, текстиль). Установление обязательных прогрессивных норм способствует неуклонному улучшению использования производственных мощностей. Миллионы трудящихся соревнуются за наиболее полное использование оборудования, выявляют в соответствии с особенностями технологического процесса того или иного производства конкретные пути, передовые методы выполнения и перевыполнения среднепрогрессивных норм, вскрывают все новые и новые резервы производства» [135, C. 20].
Проще говоря, от предприятий требовали произвести (условно) 100 единиц продукции, а ресурсов отпускали только на 95 единиц. Понятно: чтобы такими методами подстегнуть инженерную мысль, а не загубить производственный процесс, требования по экономии и росту производительности должны быть хоть и «напряженными», но все-таки реалистичными. Обеспечить 5 % экономии сырья можно, хотя и непросто. Обеспечить 50 % экономии нереально. Таким образом, советское планирование в очень большой степени полагалось на изучение пределов технически возможного и в своей основе было не столько экономическим, сколько инженерным.
Плановики, закладывая повышенные требования к предприятиям, как правило, все-таки могли указать, за счет чего эти требования можно выполнить. Если Сталин (в некоторых книгах пишут «коллективный Сталин», подразумевая под этим узкий круг его соратников, в котором принимались основные решения) и ставил цели исходя из своего личного понимания необходимого, то Госплан все-таки просчитывал возможные пути их достижения. Чтобы слишком жесткими требованиями не навредить производственному процессу, плановики должны были четко представлять «пределы возможного», что достигалось за счет постоянного контакта с предприятиями. Уполномоченные Госплана были его «глазами и ушами» на местах, а Вознесенский требовал от всех сотрудников чаще ездить на заводы. Конечно, одно дело знать, как нужно работать, и совсем другое – суметь действительно перейти на новую организацию труда и технологию производства. Но тут уже в дело вступала сталинская максима, согласно которой настоящее плановое руководство развертывается лишь в ходе осуществления.
Из описанного выше уже должен быть виден конфликт между плановиками и исполнителями: плановики ставили исполнителям амбициозные цели, выделяя для их достижения ограниченные ресурсы. Исполнители, очевидно, должны были стремиться получить план поменьше, а ресурсов побольше, объясняя, что в силу объективных обстоятельств они не могут в реальности достичь тех нормативов производительности и бережливости, которые использовались при составлении планов. Классики марксизма, насколько я могу судить, считали, что раз в социалистическом обществе не будет классов и классовых противоречий, то почва для подобных конфликтов исчезнет. Ленин объяснял эгоистичное поведение хозяйственных руководителей недостаточной сознательностью и культурностью, неспособностью подчинить интерес защиты «своего» ведомства общему делу. Этот конфликт дает некоторым исследователям право наз