При этом ни изымать вклады мелких вкладчиков, ни национализировать собственность крестьян и малых предпринимателей большевики не собирались.
Ленин рассчитывал, что крупные капиталисты согласятся работать по указке всевозможных отраслевых союзов под страхом тюремного заключения и конфискации имущества, а мелкие хозяева объединятся добровольно, так как это в их экономических интересах. Отсюда – одно из ленинских определений социализма: «Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» [20, C. 192].
В целом и подобные планы, и первые мероприятия советской власти показывают, что большевики вовсе не собирались строить «командно-административную» или «административно-командную» систему. Считалось (в полном соответствии с марксистской теорией), что отжившие производственные отношения (то есть отношения между участниками производства, например между рабочим и владельцем фабрики) тормозят развитие производительных сил и сам факт изменения этих производственных отношений уже ускорит прогресс.
Второй Всероссийский съезд советов, открывшийся вечером 25 октября (7 ноября), одобрил действия большевиков по захвату власти и образовал правительство – Совет народных комиссаров, или Совнарком (СНК). Между всероссийскими съездами советов рабочих, крестьянских и прочих депутатов высшей властью был Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) советов, в его составе функционировал экономический отдел. Каждый народный комиссар был обязан раз в неделю отчитываться перед ВЦИКом.
К тому моменту на многих предприятиях уже действовали фабрично-заводские комитеты (фабзавкомы), объединенным руководящим органом которых был Центральный совет фабрично-заводских комитетов. 26 или 27 октября Ленин подготовил проект положения о рабочем контроле, который после обсуждения с Центральным советом фабзавкомов и доработки в СНК был утвержден ВЦИК 14 (27) ноября. Рабочие получали право доступа к любой управленческой документации, решения выборных представителей рабочих становились обязательными для владельцев предприятий, которым запрещалось останавливать производство под страхом тюремного заключения.
Положением о рабочем контроле также утверждалось, что «впредь до съезда советов рабочего контроля учреждается в Петрограде Всероссийский совет рабочего контроля». Последний успел провести два заседания и 5 декабря вошел в состав вновь образованного Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) [25, C. 75]– органа для выработки общих норм и плана регулирования экономической жизни страны. Вопрос о его создании был поставлен одновременно с разработкой декрета о рабочем контроле, так как деятельность предприятий надо было не только контролировать, но и направлять. «ВСНХ наделялся правом конфискации, реквизиции, секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности и торговли. Все учреждения, осуществляющие регулирование хозяйства, подчинялись ВСНХ. Согласно ленинскому проекту, ВСНХ должен был стать таким же боевым органом в борьбе с капиталистами и помещиками в экономике, как СНК в политике» [26, C. 26]. Председателем ВСНХ стал Ленин, с 1918 года его сменил А. Рыков, а с начала 1924 года Ф. Дзержинский.
Первоначально ВСНХ задумывался не как орган партийного диктата, а как медиатор, организатор согласованной деятельности советов народного хозяйства, которые должны были стать основными хозяйственными органами на определенной территории. Это выражалось в том числе в порядке утверждения президиума ВСНХ, который избирался съездом совнархозов по предложенному Всероссийским центральным советом профессиональных союзов (ВЦСПС) списку, а уже затем утверждался ВЦИК, получая тем самым права и функции государственной власти [27, C. 56].
Таким образом, рабочие, организованные в профсоюзы, должны были сначала наладить контроль за деятельностью своих предприятий, затем в территориальных советах народного хозяйства – совнархозах (экономических отделах местных советов) решить, как лучше перестроить деятельность предприятий на наиболее рациональных началах, и через своих представителей в президиуме ВСНХ согласовать эти планы, что стоит очень близко к анархо-синдикалистским идеям в области экономики. Выступая на Первом съезде совнархозов в мае 1918 года, Ленин говорил, что по мере того, как трудящиеся научатся сами организовывать социалистическое производство, чисто управленческий аппарат, представленный служащими государственных учреждений, будет отмирать за ненадобностью и рано или поздно вовсе исчезнет, а сохранится один только ВСНХ с сетью местных совнархозов [28, C. 377].
Что касается сельского хозяйства, то здесь первоначально планировалось применять те же методы, что и в передаче промышленных предприятий под контроль рабочих. 5 ноября 1917 года вышло разъяснение Ленина, что советы крестьянских депутатов являются высшей властью на местах, в их распоряжение поступают конфискуемые помещичьи земли, а как ими распорядиться – крестьяне пусть решают сами. Рабочие крестьян в случае чего поддержат, «наладят производство машин и орудий, просят крестьян помочь подвозом хлеба».
Первоначальный проект ВСНХ вообще не предполагал никаких хозяйственных наркоматов. ВСНХ должен был состоять из четырех советов: экономической политики, труда и производства, кооперации (обмена) и рабочего контроля – и быть единым (и единственным) хозяйственным центром. Само создание обособленных наркоматов уже было уступкой реальности, которая диктовала необходимость немедленного решения ряда особо острых вопросов, например вопроса продовольственного снабжения [29, C. 22].
Кроме того, если ВСНХ начал свою деятельность с конца 1917 года, то первый съезд совнархозов смог собраться только в мае 1918‑го, так что до «светлого будущего» президиуму ВСНХ надо было выполнять в первую очередь чисто управленческие, распорядительные, а не согласовательные функции. Помимо организационных трудностей, подобная система порождала определенный дуализм: руководство хозяйственных наркоматов (например, наркомата финансов) назначал СНК, а руководителей ВСНХ избирали съезды совнархозов по предложению профсоюзов. Дуализм этот ушел с началом НЭПа: основной задачей профсоюзов стала защита трудящихся, в том числе «защита труда против государственных хозяйственных органов», и право назначать руководство ВСНХ они потеряли [27, C. 56].
В действительности же ВСНХ оказался наркоматом промышленности, поскольку он был не в состоянии управлять всеми отраслями народного хозяйства, что привело к неизбежной специализации управления экономикой. Так появились – а точнее, были восстановлены по образцу прежних министерств – наркомат земледелия, наркомат путей сообщения и так далее. Взаимодействие между ВСНХ и наркоматами до образования Совета труда и обороны в 1920 году осуществлялось посредством межведомственных комиссий (всего их на начало 1920 года было «59 или больше») [27, C. 15].
В течение следующих двух десятилетий общая схема развития советских хозяйственных органов выглядела так: с развитием отраслей промышленности наркоматы специализируются и дробятся, их становится все больше и больше, а чтобы между ними сохранялось взаимодействие, создаются разнообразные межведомственные «мостики» в виде комиссий или совещаний. По мере дальнейшего дробления прежние «мостики» утрачивали свой межотраслевой статус, и над ними приходилось надстраивать новые, более широкие.
Доработка проекта положения о рабочем контроле в СНК была поручена двум весьма примечательным товарищам – Владимиру Милютину и Юрию Ларину [28, C. 447]. В. Милютин был по образованию юристом и «профессиональным большевиком». С ноября 1917 по март 1918 года он руководил экономическим отделом ВЦИК, с марта 1918 по май 1921 года был заместителем председателя (а одно время даже председателем) ВСНХ. С началом НЭПа Милютин резко потерял влияние, работал на малозначимых должностях до начала первой пятилетки, затем поднялся до заместителя председателя Госплана СССР (1929–1934), в годы репрессий был расстрелян.
Юрий Ларин (Михаил Залманович Лурье) – личность еще более выдающаяся. Он не был большевиком до осени 1917 года, однако именно ему было поручено доработать документ о рабочем контроле, а с созданием ВСНХ он стал членом его президиума и оставался им до 1921 года, то есть, опять-таки, до начала НЭПа. Не удовлетворившись этим, Ларин предложил свою кандидатуру от большевиков для выборов в Учредительное собрание, но получил отпор от Ленина: «Совершенно недопустимо также непомерное число кандидатов из малоиспытанных лиц, совсем недавно примкнувших к нашей партии (вроде Ларина)» [20, C. 344]. Как же вышло, что политически «малоиспытанного» человека сразу поставили на крайне ответственную экономическую позицию?
По словам племянника Ларина М. Рабиновича, «еще в эмиграции во время Германской войны он [Ларин] написал книгу о том, как капитализм создает в военных условиях такие формы управления хозяйством страны, которые могут быть использованы и пролетариатом, когда он возьмет власть и понадобится наладить хозяйство, одновременно ведя войну[5]. На эту брошюру обратил внимание Ленин. После революции он призвал Мику и сказал: “Ну, Ларин, теперь социализируйте!”» [30].
Только этим пренебрежением к делам экономическим во время политического шторма можно объяснить то, что Ленин «забраковал» кандидатуру Ларина для выборов в Учредительное собрание, но не был против, чтобы небольшевистский экономист-теоретик через два месяца после вхождения в партию начал «рулить» в хозорганах. Кадровый голод был такой, что «при учреждении в декабре 1917 года Высшего совета народного хозяйства в нем был всего один инженер – старый большевик тов. П.Г. Смидович» [31, C. 12].
Готовность Ларина к решительным действиям и ленинские симпатии к нему характеризует такой факт: в первые месяцы новой власти он регулярно сочинял законы и постановления Совнаркома, подписывал их именем Ленина и посылал председателю П