низации. Из сотен строителей — крестьянских парней и девушек — она кропотливо отбирала единицы, взвешивая качества каждого человека, и самых достойных посылала на учебу. Большая группа молодежи прошла курс обучения в Советском Союзе, многие специализировались на Димитровградском химическом комбинате. Технологический процесс-то у нас схожий: металлургия — это девяносто девять процентов химии…
Разве преминет директор, чтобы не свести русского человека с болгарином — воспитанником советской школы?! Этим он высказывает знак своей любви к великой братской стране. И Коста Димитров задерживается у электропечей намного дольше, чем в других корпусах, чтобы только дождаться занятого по неотложному делу начальника цеха электролиза, выпускника Киевского института электрохимии Димитра Димитрова. Непосвященный в болгарские «святцы» иностранец запросто мог бы «бухнуть в колокол»: «А не родственники ли?» Тем паче, что и лицом директор и начальник цеха схожи. Но если Георгиевых в Болгарии примерно такой же процент, как в России Ивановых, то Димитровых — как Петровых.
После окончания института Димитр Димитров стажировался на советских заводах. Там, по его словам, он прошел «высшую школу организации производства» и теперь внедряет передовые методы труда советских предприятий у себя на родине.
— И строиться и осваивать производство нелегко приходилось нам, — вспоминает начальник цеха минувшее. — Но без труда, как говорит болгарская пословица, даже грушу не скушаешь. Самим бы, конечно, не справиться. А с помощью Советского Союза нам любое дело под силу!..
Подошел чернявый молодой человек в белом халате. Отрекомендовался на русском языке:
— Георгий Атанасов, технолог цеха!
— Однокашник Димитра Димитрова по институту?
— Нет. Окончил Краковскую горнометаллургическую академию. А у вас проходил практику в городе Орджоникидзе. Знаете ли, для каждого металлурга поездка в Советский Союз — заветная мечта. В нашей академии был один старый профессор, очень заслуженный ученый, но, как мы его называли, — «западник»: нет-нет да и начнет по поводу и без повода хвалить шведскую сталь, швейцарские часы, английскую точность. И вот этот человек всегда и всем нам говорил: «Если вы не видели советских заводов, то о настоящей металлургии ваше представление является допотопным. В России такие электропечи, каких нет нигде в мире!» Правду говорил старик. Не печи, а симфония! Мы и у себя обязательно построим такие!..
Когда мы закончили маршрут по заводу, директор пригласил меня в свой кабинет «получить причитающийся сувенир». Но с вручением его он не спешил. Видимо, хотел заключить нашу беседу чем-то весомым и убедительным. Он подошел к окну, в раме которого, словно на картине, рисовались подернутые сизой дымкой белые вершины Родоп, и сказал:
— Построим! Обязательно! С такими людьми, как у нас, мы не только электропечи, а и атомные реакторы построим! Ведь вот какие таланты открыла в человеке народная власть! Я познакомил вас с Димитром Димитровым и Георгием Атанасовым. Кто они? Крестьянские сыны. Не будь 9 сентября 1944 года, бродили бы сейчас ребята с пастушьими сумками по долинам да кулацкие отары стерегли. А тут высшее образование. И семя упало на благодатную почву. Образование — само собой, да к нему нужно еще прибавить страсть к жизни и труду, какую имеют они! Хватка у них крепкая и размах мысли государственный. При проектировке завода не было предусмотрено промышленное производство такого важного, сопутствующего свинцу и цинку продукта, как кадмий. Так они уломали не только нас, но и доказали в главке, что речь идет о перспективном и выгодном мероприятии. И мы-таки вышли за рамки проекта. Теперь Болгария получает кадмий, металл, по цене и значению не уступающий некоторым «благородным».
Димитров подошел к письменному столу и достал из ящика несколько слитков цинка, размером и формой напоминающих шоколадные плитки.
— Это на память!..
На слитке было отштамповано:
«Народная Республика Болгария. Свинцово-цинковый завод».
Чудесный сувенир!
«Доро́га тесна», — любят говорить коренные родопчане, вкладывая в эти слова тот смысл, что гора с горою не сходятся, а человек с человеком встречаются.
Наш путь снова лежал на Смолян. А это мимо нового двухэтажного дома на берегу Арды, в котором живет человек, первым знакомивший меня со здешним краем, мой первый спутник по недрам Родоп. При расставании он несколько раз брал с меня слово, что если случится «хотя бы через сто лет» миновать «по край его хижины», то я непременно зайду.
Семья Хайри Хабипова — жена Фатме, мать, теща, сын и молодая невестка — была в сборе. У радиоприемника сидел гость — Хайри Мустабашев, только что возвратившийся с совещания в Кырджали.
Мустабашев делился последними новостями. Он возбужденно рассказывал:
— Ты вообрази, Хайри, только на строительство жилищ и на культурно-бытовые нужды в нашем бассейне правительство отпустило несколько десятков миллионов левов. Это несколько десятков новых яслей, школ, бань, гостиниц. Из самого Райкова к нам в Мадан будет проложена подземная линия водопровода!.
— Правильная линия, — вдумчиво заключил Хайри Хабипов, — имея в виду, очевидно, не только маршрут водопровода.
У славян есть древний обычай, который и поныне блюдется в Болгарии в своей полной чистоте: хозяин, привечая гостя и желая упредить, что гость до́рог, знакомит его с родными, показывает ему свою «палату» или «хижину», открывает перед ним все двери, как свое сердце, и потчует хлебом-солью.
Хайри провел меня по своим шести комнатам, обставленным стильной мебелью под красное дерево. Общительная и разговорчивая Фатме, давно уже снявшая паранджу и распростившаяся с мечетью, похвалилась богатыми коврами и своим рукоделием. Сын Фехми — электромеханик в Рудоземе — показал приобретенные на собственный заработок последнюю модель фотоаппарата «Зоркий», фотоувеличитель и мотоцикл.
После ужина перешли в гостиную. Хозяин, порывшись в книжном шкафу, извлек старую книжку в картонной корке. Перевернув несколько страниц, сказал:
— Полюбопытствуйте, что писал один буржуазный социолог пятнадцать лет назад о Восточных Родопах и о нас, помаках:
«Бедный, редко населенный, забитый край. Небольшое пространство обрабатываемой площади. Каменная пустыня, культура каменного века. Ленивое и ограниченное в своих нуждах помакское население, у которого отсутствует всякое стремление к прогрессу».
На губах Хабипова застыла горькая усмешка, а его друг разразился заливистым смехом. Это у них-то, знатных горняков страны, поднявшихся из темных ущелий к сияющим вершинам, отсутствовало «всякое стремление к прогрессу»?!
Народная власть раскрыла несметные богатства Родоп, обратила их на пользу Родине. Она вызвала горцев к жизни из векового мрака, осветила им путь к знанию, труду, к творчеству. И таланты простых людей засверкали, словно драгоценные камни-самоцветы родопских недр.
1956 г.
Первая Болгарская!
— Итак, профессор, вы предлагаете построить в Болгарии доменную печь. Это серьезно?
— Совершенно серьезно, уважаемый коллега!
— Тогда, если позволите, еще один вопрос. Не находите ли вы экономически целесообразной идею строительства в Антарктиде промкомбината по производству костяных пуговиц для европейского рынка?
…Спор этот имел место между двумя почтенными учеными мужами пять лет назад. О нем рассказал мне инженер-строитель Стойко Кантарджиев.
— С каким превеликим удовольствием профессор-скептик взял бы теперь свои слова обратно! — заключил инженер, изобразив на лице мину нарочитого участия.
Мы стояли на заснеженном бугре, откуда открывалась широкая панорама металлургического завода имени В. И. Ленина. На переднем плане вырисовывались характерные очертания домны. Усеченные конусы шахтной печи, цилиндрические кожухи кауперов, многоступенчатая лестница бетонных эстакад, широкодиаметровые газовые трубопроводы — все играло свежими красками. Из семи цветов радуги, которые были положены на металлоконструкции, преобладал красный.
Печь накануне сдачи в эксплуатацию. Там и сям снуют группы монтажников, завершая последние узлы. По путаному сплетению рельсов бойко маневрирует «кукушка», подвозя к бункерам руду и кокс. В сравнении с трубой домны, с самой печью, с кауперами паровоз кажется маленьким, как птичка, именем которой его называют.
— Спор двух ученых, — продолжал Кантарджиев, — не был праздным. Строить домну в Болгарии, чтобы возить руду и кокс за тридевять земель, из-за границы, действительно не имело смысла. Пять лет назад многие наши экономисты исчисляли запасы железной руды в стране микроскопическими цифрами, а коксующихся углей — и того меньшими. Но находились среди ученых и оптимистически настроенные люди. Они верили, что Болгария богата не только камнем. «Горы — кладовые природы, — рассуждал профессор, отстаивавший идею строительства домны. — Надо только снять замки с этих кладовых»… Правильно человек мыслил. Время подтвердило его прогнозы. За последние годы геологи «отомкнули» много «кладовых» в наших Балканах. Вблизи Софии, под селом Кремиковцы, обнаружены огромные запасы железной руды. В Подбалканском бассейне открыты месторождения коксующихся углей. Встал вопрос о строительстве второй домны. Рядом с первой планируем ее. Рудный двор-то мы предусмотрительно построили с расчетом на обслуживание двух печей!..
— Значит, адрес покамест не придется менять. Здесь остаетесь?
— Да, без смены места жительства на новый объект переходим. Впрочем, нашего брата и переезды не страшат. Я сколько себя помню, столько кочую. Наша династия — вот уже три колена — все инженеры-строители. Дед, по имени которого меня назвали, дороги строил. Отец — специалист по домам, ну, а я — по домнам!..
— Домну возвести — не дорогу проложить, и не дом поставить!
— Еще бы! Особенно для нас. Представьте себе, что художник должен нарисовать предмет, которого он не видел в натуре, а имеет представление о нем лишь по картине или фотографии… Мы, строители, были в положении такого художника! Взять хотя бы меня, не говоря уже о прорабах и бригадирах. Доменную-то печь мы прежде в глаза не видели… Конечно, все народ грамотный, чертежи читать умеем. Но чертеж — схема, скелет. А инженеру, как и художнику, легче творить, когда «во плоти» предмет представляет. Какую красавицу, однако, отгрохали! Последнее слово техники. Ежели бы не советские специалисты, нам бы такое дело не по плечу было… Теперь опыт приобрели. Следующую домну, думаю, легко осилим!..