ости сложного производства, прививают любовь к скромному, но полезному делу!..
Из пастеризационных аппаратов молочные ручьи стекаются в многоемкие резервуары. Готовую продукцию остается развесить и «запаковать». В отделении расфасовки весь цикл также полностью механизирован. Машины моют и стерилизуют посуду, машины наполняют и закупоривают ее. Один автомат ежечасно подает на конвейер 13 200 бутылок.
— Комбинат поставляет на рынок исключительно полноценное молоко, — замечает начальник цеха пастеризации Иван Стоянов. — Стандартная жирность не ниже четырех процентов!
…Просторное помещение цеха кислого молока тесно уставлено длинными, упирающимися в потолок стеллажами. На полках — алюминиевые чаны, наполненные до краев густой массой, подернутой кремовой пленкой.
— Болгарское кислое молоко, — разъясняет Делирадев, — известно далеко за пределами нашей родины. Помимо питательности, оно обладает несомненными лечебными свойствами: способствует нормальному пищеварению, уничтожает вредные вещества, оседающие в кишечнике человека. Замечательный русский ученый Мечников, открывший в нашем кислом молоке особую бактерию, названную им «болгарской бациллой», не без основания приписывал ей секрет омоложения организма. Этим он объяснял, в частности, тот факт, что Болгария занимает первое место в Европе по числу людей столетнего возраста.
Технический директор приглашает меня «продегустировать» хотя бы часть продукции. На столе появляется прежде всего кислое молоко. И словно чтобы развить аппетит, Делирадев «приправляет» дегустацию популярной лекцией:
— Некоторые современнее ученые убеждены, что в болгарском кислом молоке присутствует антибиотик не менее сильный, чем стрептомицин. Это вполне вероятно… Но пока мы еще не разгадали одну удивительную тайну природы: почему болгарская бацилла — эта чудодейственная палочка, хорошо развивается только в пределах нашего полуострова. Многочисленные попытки культивации ее в других местах, к сожалению, оставались до сих пор безуспешными. А у нас она, что называется, как рыба в воде! Оставьте открытым стакан подогретого парного молока, слегка подквасьте его, и через два с половиной часа готово прекрасное третье блюдо к обеду. Если вы взглянете на каплю этого молока вооруженным глазом, то обнаружите в ней мириады микроскопических друзей человека — болгарских палочек!..
Приносят брынзу. Она нарезана точно такими же «шматками», какими на Украине кладут в засол сало.
— Мы, конечно, не лишены гордости за щедро одаренную природу нашей родины, — говорит Делирадев, доканчивая килограммовую миску кислого молока. — Но вместе с зарубежными коллегами нам предстоит акклиматизировать эту мирную болгарскую бациллу в других странах света. Она должна служить всему человечеству!..
В цехах молочного комбината изготовляются десятки сортов сыра и брынзы, масло, творог, сметана, мороженое. Его производственные мощности рассчитаны на дальнейший рост населения столицы.
Этикетка «Сердика» — абсолютная гарантия высокого качества выпускаемых комбинатом продуктов питания. Пожалуй, самую большую часть штата на предприятии составляют лаборанты и контролеры. В течение одной смены они делают тысячу пробных исследований и анализов.
Жители Софии гордо называют «Сердику» «комбинатом здоровья».
1958 г.
Летопись села Масларево
В канун Алексея — человека божия седые Балканы, пригретые жарким солнцем, сбрасывали снежную шапку, и мутные потоки талых вод, пересекая черную долину, устремлялись к голубому Дунаю. Село Масларево пробуждалось от зимней спячки. Старики и дети выползали на припек, щуря опухшие от голода веки, и в их глазах зажигались живые искорки.
Бай Божан снимал со скрыни ржавый дедовский замок, доставал царвули и домотканую льняную рубаху. Перекрестившись на святой образок, потомственный сельский пролетарий перебрасывал через плечо тощую торбу и выходил на дорогу.
— Алексей — человек божий — во двор, а сиромах Божан — со двора, — говорили соседи.
Во всех концах села хлопали ворота, и скоро за Божаном тянулась длинная вереница людей. По колени увязая босыми ногами в топкой грязи, шествие замыкали братья-сироты Жоро и Васил Атанасовы. Десятки масларевских крестьян, тех, «у кого, кроме проезжей дороги, не было своей земли», направлялись в дальний путь — в Лясковец.
Каждую весну в день Алексея — человека божия — там собирался «рынок людей». Безземельные крестьяне из придунайских сел за гроши продавали свои трудовые руки.
Город гудел, как пчелиный улей. На базарной площади и вдоль заборов шпалерами стояли люди с торбами. У многих на груди были подвешены грамоты, которые свидетельствовали, что их владельцы — либо мастеровые люди, либо огородники, виноградари, или садоводы… Между рядами важно, словно грачи по весенней борозде, расхаживали газды — хозяева. Ощупывая со сноровкой заправского работорговца мускулы крестьян, они приценивались к «товару».
Даровую рабочую силу газды перепродавали богачам-чорбаджиям Добруджи, кулакам Фракийской долины, поставляли «людское быдло» на фольварки панской Польши, в Румынию, Чехию, Германию.
К зимнему Николе отходники возвращались домой. Несколько недель их дети и жены ели досыта, по вечерам в корчмах долго светился огонек и были слышны веселые, словно переливы весеннего ручья, звуки гайды.[37] Но после рождества село погружалось в темноту и полуголодную зимнюю спячку. Иногда в настуженной избе бая Божана собиралась на посиделки масларевская молодежь. Парни и девушки слушали увлекательные рассказы хозяина о чужих краях, за Дунаем, читали книжки о Советской России, мечтали о счастье.
Голосистые братья Жоро и Васил Атанасовы, их друзья Спас Балканский и Иван Люцканов заводили любимую песню:
Девять лет, любимая моя,
Я скитался по чужим краям.
Спину гнул на жадных богачей
И не нажил девяти грошей.
И за девять лет я, сиромах,
Не сменил на теле двух рубах.
Но за эти долгих девять лет
Пережил немало горь и бед.
Потому я будущей весной
Не пойду на рынок, на людской.
А пойду я в горы, на Балканы,
Где за счастье бьются партизаны.
В долине занимался бирюзовый рассвет. Третий раз прокричали масларевские петухи, и село засветилось огнями, ожило. Над зданием сельсовета в лучах восходящего солнца развевался по ветру красный флаг.
Позавтракав, бай Божан сорвал со стенного календаре листок, почесал за ухом и вдруг лукаво подмигнул новой дате.
Потом он вышел во двор, запряг пару волов — Белчо и Сивчо, — погрузил на телегу чувал жита и собрался было выезжать за ворота, когда его окликнул сосед:
— Алексей — человек божий — во двор, а бай Божан — со двора?
— Со двора-то со двора, да не на лясковскую дорогу. Сами нынче себе хозяева. Айда, соседушка, в поле. Земля-то, глянь, как парует, что тебе молодое вино играет!.. Наша земля!..
Отшумели над землей благодатные майские дожди и теплые июльские ветры… Крестьяне убрали нивы… Пришел сентябрь. Масларево отмечало шестую годовщину свободной Народно-демократической Болгарии. На праздничных столах лежали сдобные караваи, овощи, фрукты, стояло в кувшинах доброе вино. Люди сердечным словом поминали русских воинов-освободителей и балканских партизан… Народная власть дала людям землю и волю. Каждая семья, каждый двор живут в достатке.
— Так бы жить и жить! — мечтал вслух бай Божан. — Я человек не избалованный: для меня, ежели свобода, да каждый день ломоть белого хлеба с брынзой, да пара стручков лютого перца — больше ничего и не желаю. А коммунисты говорят: не одним хлебом и брынзой жив человек. Трудящийся народ должен потреблять больше калорий, регулярно питаться мясом, есть виноград и разные прочие цитрусы!..
Бай Божан имел в виду дошедшие до него толки об объединении крестьянских хозяйств в кооперативы.
…И вот началось. Ноябрьским вечером на митинге выступал с крыльца сельсовета первый масларевский народный староста Жоро Атанасов.
— Мелким хозяйствам из нужды не выбиться. Только при крупном, коллективном земледелии с помощью науки и техники можно достичь избытка продуктов сельского хозяйства, культурной и зажиточной жизни. Наши земли — полутораметровый чернозем, а мы в лучшие годы получаем нищенские урожаи — по восемьдесят — сто килограммов жита с декара. А почему? Потому, что пашем клюкой, а сеем рукой. Дайте этой земле трактор, сеялку, комбайн, да прибавьте ей минеральных удобрений!.. Тогда она станет родить такие урожаи, что сам бай Божан за Дунаем отродясь не видывал!..
Смотрит Божан на оратора и верит этому без времени поседевшему человеку, вся тяжкая и честная жизнь которого прошла у него на глазах. Босоногим юношей стоял Жоро с ним рука об руку «на рынке людей». Не забыть Божану, как фашистские палачи истязали коммуниста Атанасова за помощь партизанам, сбрили топором на его голове волосы, а потом бросили в тюрьму. Такой человек не обманет, дурного не посоветует.
На крыльцо поднялся секретарь сельской партийной организации Спас Балканский. Он сказал, что сорок масларевских коммунистов решили образовать кооперативное хозяйство и приглашают в него всех трудовых крестьян. Когда секретарь умолк, в передних рядах послышалось несколько возгласов в поддержку.
— Так какое же ваше слово, селяне?
Вопрос потонул в тревожной тишине. Наконец из толпы выплеснулся обычно густой, но сейчас надтреснутый от волнения бас Божана:
— Ты, Спасе, повремени!.. Девка, когда ей замуж идти, и то думает. А это дело посурьезней. Раскинуть умом нужно, взвесить, что к чему!..
Митинг одобрительно загудел. Люди волною хлынули с площади, растеклись ручьями по улицам, и постепенно скрип калиток приглушил их голоса.
Всю ночь ворочался, не сомкнув глаз, Божан. Виделась ему желтеющая нива — его собственная нива; сухими от жара губами повторял он клички пары своих волов; вспомнил, как прошлой осенью железный плужок сторговал… Теперь все нужно отдать в общественный котел!.. А каким трудом все это нажито!