— Здравейте, скъпи другари![51]
А им ответили по-русски:
— Здравствуйте, родные товарищи! Наконец-то наш дом стал воистину международным!
И если до этого времени на море и на суше в районе Золотых песков существовали еще национальные землячества, то с приходом советских журналистов они слились в одну семью.
Был «бархатный сезон». Солнце улыбалось отдыхающим во все свои налитые огневым румянцем щеки, а море встречало и провожало их теплыми объятиями.
Я обмолвился словом «отдыхающие». А вы, очевидно, уже обратили внимание, что в официальном названии дома отсутствует существительное «отдых». Но это не значит, что люди тут не знают досуга. Напротив, отдых в Доме журналистов поднят на должный уровень. Его поднимали на этот уровень общими силами. Однако главную роль в «эй, ухнем» сыграли наши богатыри. Преодолев языковую кастовость, они учредили международные секции рыболовов, пловцов на дальние дистанции, гребцов, грибников, песенников, и т. д., и т. п.
Появились чемпионы в каждом виде спорта и занятий. Ленинградский редактор поймал за утреннюю «зорю», длившуюся до ужина, 114 бычков, 10 «голов» ставриды и несколько экземпляров каких-то, покуда еще неизвестных рыболовам Невы морских обитателей. И несмотря на документальную достоверность факта, его молдавский коллега спустя день после пира с ухой при упоминании о рекордном улове ухмылялся, почесывая за ухом очень похоже на одного из персонажей перовской картины «Охотники на привале»… Из не менее достоверных источников скоро стало известно, что редактор одного московского журнала за время, положенное для послеобеденного «мертвого часа», собрал в лесу 104 гриба, исключая мухоморы и поганки… Третий международный рекорд завоевали советские журналисты в марафонском заплыве.
Одно солнышко на небе, да не всем светит одинаково. Вторая группа советских журналистов в меньшей мере пользовалась его благорасположением: «Уж небо осенью дышало…» Зато весенним половодьем заливало душу веселье!.. Внередакционный актив в лице известной советской киноактрисы Тамары Макаровой организовал маскарад, в котором участвовало гораздо больше действующих лиц, чем в знаменитом лермонтовском «Маскараде», и который минул без лермонтовских коллизий.
Пребывание в Варне второй группы советских журналистов совпало с месячником болгаро-советской дружбы. Местные общества дружбы нарасхват приглашали наших журналистов на вечера, собрания, беседы. Встречи проходили тепло, сердечно и заканчивались знакомствами, порою равными братанию.
Уж такова природа советского журналиста, что он не может жить без инициативы… Инициатива эта возникла в гуще отдыхающей массы. Было решено в честь месячника отработать один день на сборе винограда в трудовом кооперативно-земледельческом хозяйстве села Бяла.
Кооператоры приветствовали помощь советских журналистов. Председатель ТКЗХ Никола Ковачев дал указание приготовить для «бригады братушек» двести штайг — порожних ящиков для сбора винограда. Дальновидный хозяин, может быть, впервые за многие годы сделал серьезный промах. Он не учел трудового энтузиазма наших мастеров пера. Двести штайг были заполнены янтарными гроздями димята за два часа. Пришлось Николе Ковачеву объявлять «аврал» по доставке порожней тары. А вечером, за трапезой, он сообщил, что каждый из шестидесяти советских братушек выработал на сборе винограда по полтора трудодня, что бригадою собрано 20 тонн гроздей и что дружба ворочает горы.
Дом на Золотых песках — не только дом отдыха. Встречаясь под его крышей, журналисты пяти континентов заводят знакомства, крепят дружбу, обмениваются своими мыслями и дискутируют по самым различным проблемам, волнующим мир. В его стенах проводятся пресс-конференции, устраиваются доклады и беседы на жгучие темы дня, выступают журналисты, запорошенные пылью дорог Среднего Востока, Индонезии, Лаоса, Южной Америки…
И Северной тоже… Редактор центральной московской газеты, сопровождавший вместе с другими советскими журналистами Никиту Сергеевича Хрущева во время его поездки по Соединенным Штатам Америки, едва переступив порог дома, был приглашен в конференц-зал. Не успел он рассказать об исторической миссии мира своим коллегам по перу и по отдыху, как к подъезду подкатила машина Варненского горкома партии:
— Просим, дорогой гость. Вас ждет городской актив. А что касается моря — оно не уйдет. Местные власти это гарантируют!..
В доме устанавливают и завязывают связи, лучше познают друг друга прогрессивные журналисты всех стран. Крепнет боевой отряд борцов за правду и мир, против лжи и войны. Почти каждый гость, не усидев на горячем или холодном песке, проникает кто ближе, кто дальше, в глубь болгарского материка. Возвратясь на родину, полный новых сил и новых образов, он поведает на страницах своей газеты или журнала, в товарищеском кругу о чудесной стране Болгарии, о ее замечательных людях и стройках, горах и розах!
А я, возвращаясь к тому образу, с которого начал повествование, скажу, заканчивая его: подобно работящему улью живет и действует Международный дом журналистов на Золотых песках Черноморья.
1959 г.
Новое русло
На какие-то мгновения утренний бор умолк, и в чуткой тишине послышался стук, едва уловимый, но отчетливый и мерный, как биение сердца. Затаив дыхание, я огляделся. Проникшие сквозь кроны столетних сосен лучи солнца легли зайчиком на полянку. Куртинка травы засверкала алмазной россыпью… Одна капля скатилась по прозрачному лепестку и упала на камень. За ней другая, третья… Что это: «звон росы»? Нет! В траве, укрытой хвоей и мхом, бился родник. Вода с камня уходила под лесную настилку и через сотню шагов вытекала на свет тонкоструйным ручейком…
Тут, в поднебесье, на вершине Западных Родоп, рождалась жизнь реки. Подобно жизни новорожденного она еще была слабой, но в ней таилась могучая сила и энергия.
Снова защебетали, рассыпали трели певчие птицы. Пахнуло ветром. Колыхнулись пики мачтовых сосен. Из бурелома выскочил спугнутый олень, понюхал воздух и саженным махом пошел вдоль по ручью.
Невесть откуда налетела туча, заволокла солнце. Оборвался, будто по мановению дирижерской палочки, птичий хор. Стало темно, как ночью. Бор загудел, зарокотал.
И мне вспомнились слова Ивана Вазова:
Родопы горделивы — громада вековая,
Суровый, дикий вид ваш всегда меня влечет!
Чарующая красота Западных Родоп во все времена волновала сердце и воображение человека. По преданию древних греков, отсюда сошел в долины Эллады Орфей, очаровывавший своим пением людей, животных и даже камни.
…Дорога, петляя, спускалась просекой бора по северному склону Родоп. То там, то сям к ней подбегали, как играющие ящерицы, ручейки.
На одном из поворотов открылся просвет. Сосны расступились. Внизу лежало, рябя свинцовым отливом, озеро, широкое, с причудливо изрезанными берегами и зелеными крутобокими островками, напоминающими степные курганы. Машина въехала на бетонную плотину.
Прежде этот уголок Родоп назывался Каменным ущельем. Пробиваясь сквозь завалы, торосы камней, по дну ущелья текла речка Кривая, у истока которой я стоял час назад. Скалы то смыкались, как тиски, готовые вот-вот сдавить ей горло, то раздвигались, образуя широкие лагуны. В одной из теснин сооружена плотина, перекрывшая русло речки. На высоте 1 600 метров над уровнем моря родилось озеро, по-болгарски язовир. Бетонная стена собрала и задержала 65 миллионов кубических метров воды. Теперь редко встретишь человека, который мог бы объяснить местонахождение Каменного ущелья. Спрашивайте язовир имени Василя Коларова. Любой мальчонка укажет.
Язовир имени Василя Коларова — первое звено Батакского гидроэнергетического узла, самой большой на Балканах системы искусственных водохранилищ и электростанций.
Идея создания узла была выдвинута болгарским инженером Иваном Мариновым еще в 1920 году. Она возникла как далекий отзвук, как эхо прогремевшего на всю планету ленинского плана ГОЭЛРО. Но голос талантливого инженера не был услышан тугоухими буржуазными властями. Да и не под силу пришлась бы Болгарии работа таких масштабов.
…Как на экране, кадр за кадром, развертываются картины гидроэнергетического великана. В зеленых котловинах ниже Каменного ущелья плещут воды язовиров Беглика и Тошков чарк.
Начинается смешанный лес. Тесня сосны и ели, выпячивают богатырскую грудь буки и дубы. Откуда-то потянуло смолистым дымом жилища, донесся звон пилы и стук топора.
Вдруг стены лесного коридора кончились. Серпантин дороги чуть ли не окунулся в воду. От неожиданности шофер выжал педаль тормоза… Вода разлилась до синей черты горизонта. Она отразила в себе уходящую тучу и чистую глубину неба, парящего в выси орла, малахитовый луг, дубраву и бор. Озеро походило на мозаику, на большой узор, составленный из пестроцветных осколков стекла и эмали.
Это последний и самый большой бассейн «белого угля» в Западных Родопах — язовир Батак. Емкость его — свыше 300 миллионов кубических метров!
«Капля по капле, — говорят болгары, — набегает озеро». Капли сотен родников, сливающиеся в десятки тонкоструйных ручьев и три речушки, талые и дождевые потоки, стекаюшие с площади 760 квадратных километров, расположенной на высоте от 2 100 до 500 метров над морским уровнем, питают четыре язовира каскада. На этом пространстве сплетена густая сеть искусственных русел, которая «ловит» воду. Построено полтораста водосборных каналов, установлено 77 километров трубопроводов, пробито в скалах 72 километра тоннелей. За всю историю Болгарии тоннелей было пройдено меньше, чем за батакскую пятилетку!
Под бугром — село. Сверху каменная терраса кажется замощенной черепицею, выкрашенной киноварью. Тесно на террасе. Крыши домов прижались одна к другой, подступили к самым берегам Стара-реки.
«На колени, шапки долой! Перед нами Батак с его развалинами, — писал выдающийся болгарский историк Захар Стоянов. — Я призываю всех болгар, честных и любящих свою родину, преклониться перед этим болгарским святилищем, этим жертвенником нашей свободы…»