– Вы думаете, они на самом деле подпишут этот договор?
– Я вообще не думаю. Ну, то есть об этом не думаю. В таких делах всегда хочется верить в добро, в справедливость. Особенно когда идешь против такой машины, только верить и остается. После второго, третьего, пятого раза… начинаешь действовать на автомате. Арест, если повезет, сутки там, потом суд, штраф, предупреждение – и по новой. Так что я научилась просто не думать о лишних вещах. Ты делаешь что можешь, а дальше будь что будет… – Она тяжело вздохнула.
– Понятно… – прокомментировала Натали, хотя ничего понятно не было.
– Так-то, – завершила Валерия и, сняв телефон с зарядки, отошла.
Шамиль высунулся в проход, поглядел вниз на лестницу. Никого не было, но он предпочитал проверять каждые полчаса. Мало ли, что удумают вояки.
– Вот, – сказала Валерия и показала ему телефон.
– Что?
– Голосование насчет судьбы дерева. Смотри на результаты.
Шамиль взял телефон и увидел, что 90 % подписчиков самого крупного новостного телеграм-канала Дагестана на их стороне.
– Это хорошо.
– Слушай, что-то не очень твои глаза горят, когда речь заходит о дереве. Ты на другой волне. Рассказывай, что задумал?
Шамиль гневно посмотрел на нее и, поняв, что против Валерии такое не работает, виновато отвернулся.
– Ты здесь не из-за него, так что говори.
– Это не ваше дело.
– Это как раз мое дело. Тут, кроме нас, еще четыре таких же дурака, которые верят, что все мы заодно. Но у тебя свои счеты. Давай по чесноку, какой у тебя план? Есть он вообще?
– Как всегда, просто хочу, чтобы меня услышали.
– Я могу помочь…
– Валерия, – его голос звучал снисходительно, – вы и так всё понимаете. Вам это не нужно. У вас своих проблем по горло. Помогать мне – это уже практически статья. Хотите в тюрьму на реальный срок? – Валерия не ответила. – Самое лучшее, что вы можете сделать, это защищать дерево. Для того, что собираюсь сделать я, нужен правильный момент, но даже тогда никакой связи между нами быть не должно. Так что лучше вам не знать. Ладно, наш дедуля засиделся в туалете. Надо убедиться, что у него все хорошо.
Шамиль подошел к кабинке-биотуалету и постучался в дверь.
– Все хорошо? Дедушка. У вас все хоро…
Дверь открылась. Дедушка вышел наружу. Шамиль на всякий случай заглянул в кабинку, все было чисто и аккуратно. Дедушка подошел к краю, взялся за бортик и посмотрел вдаль, в сторону горы Тарки-Тау. Туман к тому времени уже отступил.
– Хотите воды?
Дедушка не ответил.
– Покушать? У нас осталось еще со вчера.
Дедушка продолжал молчать. Шамиль посмотрел в его задумчивое морщинистое лицо и попытался проследить за его взглядом, понять, что видит там, вдалеке, старик, и видит ли вообще что-нибудь, или он уже давно не с нами, бороздит космос.
– Победа… – тихо сказал дедушка.
– Какая победа? Вы про Вторую мировую? Вы о какой-то войне?
Дедушка не ответил.
– Дедушка Аси?
– Аси… Аси, – оживился тот.
Шамиль некоторое время смотрел в грустные глаза старика, а затем, удостоверившись, что никто не стоит рядом, тихо заговорил:
– Знаете, дедушка, в Дагестане важно уважать старших. У вас есть опыт, мудрость. Нам с детства отец говорил слушать старших. Мне и сестре. Да все, наверное, говорят тут детям одно и то же. И я всегда слушал старших, делал, как говорят, старался, в общем, по совести делать все. Но только с возрастом понял, – он усмехнулся, губы его слегка задрожали, – что самое смешное в том, что чем больше пытаешься жить по совести, правильно… тем сложнее. Помогаешь – хуже тебе. Не помогаешь, совесть заставляет мучиться – и опять хуже тебе. Пытаешься указать на несправедливость – снова достается тебе. У нас же в исламе так: видя несправедливость, ты должен ее остановить. Не можешь действием, попытайся словами. Не можешь словами – хоть сердцем с ней не соглашайся. – Шамиль помолчал, потом продолжил: – Дедушка, я устал не соглашаться сердцем и злиться. Пока не соглашался сердцем, этого черного и злого во мне уже столько накопилось, что я чувствую, что сам каким-то другим стал. Я попытался и словами, но никакого эффекта. Плевать они хотели на слова. Поэтому в этот раз я попытаюсь делом. Не знаю. Будь что будет. Да?
Дедушка медленно поднял руку и положил ее Шамилю на плечо. Улыбнулся и сказал:
– Победа за нами, братья…
Шамиль лишь улыбнулся в ответ. Дедушка развернулся и сел на стульчик рядом с Юсупом. Там же лежала вчерашняя еда. Он взял лепешку, сыр и принялся медленно есть, запивая чаем. Посмотрел на Юсупа. Тот сидел совсем поникший. Дедушка протянул ему лепешку.
– Победа за нами, братья…
– Да, да, да… Это я уже слышал. Вот вам из последнего: «Он сам свои заслуги свел на нет, твердя о них кичливо. Наша слава лишь мнением народным создается»[6]. Красиво?
– Небо, – ответил старик, указав пальцем в потолок.
– Я запутался, дедушка.
– Небо?
– Вру много. Всем вру. И друзьям, и врагам. Я всегда такой был. Врал, чтобы понравиться другим детям в школе. Врал, чтобы что-то получить от старших. А мама меня как ругала… Уже настолько замучилась со мной, что сказала, что из-за каждого вранья иголка в сердце колет. Так пыталась меня испугать. И теперь я актер, – усмехнулся грустно Юсуп. – А мое сердце… как решето от всего вранья. Трус потому что. Понимаете?
– В небо?
– Да… Хочу. Иногда очень хочу. Просто в небо.
– Птицы улетают на юг.
– Вы правы. Хватит уже врать. Пора лететь. Но сперва… – Он вынул бутылку коньяка из-под стула, налил немного в свой пластиковый стаканчик и разом осушил. – Ух, теперь другое дело! Правду буду говорить.
Глава 10Важное замечание
Примерно через сорок глав, то есть к концу рассказа, взорвется бомба. Думаю, к этому надо начать готовиться заранее. Соответственно хотелось бы отметить кое-что важное: отношения между Дагестаном и взрывоопасными предметами нормальные. В смысле стандартные. У нас никто не любит взрывов, и их у нас нет уже с десяток лет (если не считать взрывы трансформаторов, но это уже постоянная история). В общем, я к тому, что народ мы мирный. А тот факт, что рано или поздно в нашем рассказе эта самая бомба взорвется, скорее исключение, чем правило. Не все бомбы обязательно должны взорваться, как и не все ружья на стенах обязательно выстрелить.
Просто имейте в виду.
Глава 11«По-братски» – это важно
Иса Исаевич кое-как пробился сквозь толпу к ограждению. Полицейский на этот раз пропустил его без лишних вопросов. По дороге к месту переговоров мэр столкнулся с генералом.
– Куда бежите? – спросил тот.
– Мне надо срочно с ними поговорить.
– Мы же решили начать в обед.
– Это ЧП. Надо.
– Вы уже второй чепэшник… Идемте.
Пространство под деревом занимал самый обыкновенный горожанин. Генерал ему кивнул, и тот, не сразу, правда, разобравшись, как работает громкоговоритель, обратился к бандитам:
– Салам алейкум!
– Ваалейкум ассалам! – откликнулся Юсуп.
– Извините, пацаны, па-брацки, не ломайте автомат.
– А?
– Автомат с напитками.
– А-а-а…
– Я уже, за слова отвечаю, запарился. У меня по городу двадцать пять аппаратов. Я вообще не понимаю, зачем их ломать. Зачем их бить ногами? Ях! Аппарат что, задел твою семью, что ли?
– Понятно.
– Непонятно, брат! Я тебе говорю… Это же МАШИНА. Когда ты в нее свои тридцать рублей засунул, и, если она не дала тебе напиток и деньги тоже не дала, это значит, она сломалась! Понимаешь?
– Я не…
– Сломалась! Она не украла твои деньги, не обманула тебя, она не говорит тебе, что хочет с тобой один на один выскочить. Она не пытается задеть твое мужское достоинство, и тебе необязательно с ней махаться. Она не живая! Каждый день один-два автомата ломают! Извините, накипело уже! Братья, пабрацки, не махайтесь с автоматами! Мой номер на каждом аппарате. Мне звоните, я приеду и быстро разберусь. Хорошо?
– Хорошо…
– А так как сам? Дома нормально?
– Да, спасибо, что спросили.
– Всё. Давай, чохсал!
– Какой приятный человек, – сказал Юсуп, посмотрев на стоявшую рядом Валерию. Та поглядела на своего «лидера» как на больного, покачала головой, ставя диагноз, и вернулась на стул.
– С вами говорит мэр Иса Магомедов! – прозвучало в громкоговоритель сразу после этого. Бандиты напряглись. – Извините! Пожалуйста, попросите пожилого человека подойти ближе. Я хочу к нему обратиться.
Теперь напряглись и генерал, и команда офицеров.
– Дедушка Аси, можно вас? – спросил Шамиль. Дедушка бормотал что-то себе под нос. – Дедушка?
– А?
– С вами хотят поговорить.
– Наверху… внизу…
– Пока только внизу, – вставила Валерия.
Шамиль глянул на нее, нахмурившись, затем взял старика под руку и подвел к Юсупу.
– Должен предупредить, он немного на своей волне, – на всякий случай подсказал Юсуп.
– Папа! Дада! Это я – Иса!
– Иса… – повторил дедушка.
– Дада, что ты там делаешь?
Теперь удивлены были все.
– Дада?
– Я…
– Он говорит что-нибудь? Я не слышу, – сказал мэр.
Захватчики дерева задумчиво наблюдали за стариком, который молча, но все же пытался что-то сказать… или что-то вспомнить, едва заметно шевеля губами. Слова мэра, несомненно, подействовали на него.
– Дада! Это я, Иса. Пойдем, пожалуйста, домой! Мы все за тебя волновались, все скучали. Спустишься?
– Аси! – крикнул дедушка, потом сжал кулаки и начал почти что барабанить по оконной раме. – Аси! Аси… – и заплакал.
– Дада, пожалуйста, спускайся. Пойдем домой.
В ответ дедушка схватился за раму обеими руками, всем своим видом выражая несогласие, стукнул по ней кулаками, развернулся и скрылся из виду.
– Юсуп, спустите его вниз, пожалуйста. Он не в себе. Это старый человек.