– Сейчас! – Расул полез в телефон, вдохновленный выступлением Касима.
– Помпеи, в конце концов, великая история, превращенная в руины вулканом…
– Помпеи не застроили, – тихо подсказал ему коллега.
– Что?
– Город такой же. Руины. Их нельзя застраивать… Памятник ЮНЕСКО.
– Я тебе в прошлый раз сказал, не встревай, мы же договорились! – возмутился Касим. Коллега виновато отвел глаза. – Только три дня назад я тебя попросил не влезать вот так, а ты опять это сделал! Ты портишь мою репутацию в глазах… – он брезгливо указал на Ису Исаевича и его команду, будто на какую-то непонятную, дурно пахнущую массу, – в глазах многоуважаемых партнеров!
– Извини… – тихо произнес коллега.
– Пожалуйста, завтра у нас серьезная встреча в Баку. В отличие от Махачкалы, там нельзя быть таким… таким… ну, ты понял. Будь добр.
– Хорошо.
– Спасибо, – завершил выволочку Касим и вновь переключился на мэра. – В общем, я к тому, что мы задумали нечто грандиозное…
– О, я нашел Хиросиму, – обрадовался Расул.
– Спасибо, дорогой, – прокомментировал Касим, нервно подергивая веком, – и это требует грандиозного разрушения. Чтобы великая история разрушения придавала инерцию, глубину, подтекст чему-то новому и не менее великому. Понимаете?
– Нет, – ответил Иса Исаевич. – Я все еще не понимаю, зачем уничтожать дерево, которому как минимум триста лет.
– Вы не понимаете. – Касим цокнул языком.
– Я так и сказал. Не понимаю.
– Ну… как так можно. Мое руководство… наш хозяин – всем известный выходец из Дагестана – владеет огромным бизнесом. Он третий в списке Forbes Russia, между прочим. Вы наверняка это знаете. Он уверен… мы уверены: чтобы построить нечто великое, нужно предварительно разрушить нечто великое. – С этого места он продолжил чуть более злобно: – Тот факт, что я сейчас нахожусь здесь, а не с греческими партнерами, встреча с которыми из-за вас откладывалась уже три раза, смею заметить, говорит о том, насколько важен нашему владельцу данный проект. Насколько он ценит это дерево, самый большой бук в Европе, который вы, бескультурные и безграмотные дагестанцы, называете, извините за выражение, Большой Суетой… – Он нервно хихикнул, взглянув на свою команду. – Боже, я на физическом уровне чувствую, как тупею, произнося это нелепейшее название… Хм… Извините. Я хочу, чтобы вы поняли: для вас должно быть честью, что «Голден Сити» выбрала именно ваш город, вашу землю и ваше дерево, признав его величие до такой степени, что решила: оно достойно быть разрушенным! – Тут он немного подался вперед и для пущего эффекта привстал. – И на пепле и руинах этой вашей Большой Суеты мы построим самое дорогое здание во всей России! Это все, конечно, стало возможно благодаря невероятному притоку туристов за последние пять лет, но не суть. Я закончил. Эм-м-м, как вас? – Он щелкнул пальцами несколько раз, привлекая внимание Расула, который и без того был опьянен пламенной речью.
– А? Расул.
– Пожалуйста, положите перед нами сей документ, которому не хватает одной-единственной подписи – вашего многоуважаемого мэра, – с согласием на возвращение НАШЕГО имущества и разрешением на начало строительных работ. И как только мы покончим с этой формальностью, процессы будут запущены и вы все станете частью великой истории. Будете рассказывать своим внукам о том, что помните тот самый момент великого уничтожения и великого созидания руками Исы Исаевича Магомедова и нас, скромных сотрудников вершащей историю компании «Голден Сити».
Проникшийся величием момента Расул на обмякших ногах принес документ, который затем дрожащими руками уложил на стол между Касимом и мэром Махачкалы. Касим одной рукой схватил документ и повернул его к Исе Исаевичу, а другой достал из внутреннего кармана пиджака невероятной красоты позолоченную шариковую ручку и протянул ее.
– Одна. Единственная. Подпись. Передача земли в нашу собственность и разрешение на строительство.
Иса Исаевич некоторое время задумчиво смотрел на бумагу, его коллеги задумчиво смотрели на него, а Расул завороженно смотрел на ручку.
– Нам нужно еще немного времени.
– У вас его нет, – выдавил Касим сквозь застывшую на лице улыбку. – Все уже запущено.
– Я вас услышал, – спокойно сказал мэр и отодвинул листок.
– Хм… услышали, но сделали так, – отреагировал Касим и точно так же, как и мэр, подвинул листок обратно к нему. – Пожалуйста, подпишите бумажку.
– Я постараюсь принять во внимание все услышанное в этом кабинете. Спасибо, что нашли время нас посетить, просветить нас насчет философии вашей компании. – Мэр встал из-за стола.
Касим усмехнулся:
– Со времен Второй мировой войны сюда не ехало столько немцев, как прямо сейчас. Вы даже не представляете, какая мощь сюда надвигается.
– Не представляю. Да у меня своих дел по горло. Как видите, готовим площадь к празднику.
– Это будет строительство века!
– У нас тоже свое строительство. Елку строим. Лет двадцать назад ее купили. Как раз срок годности истекает. Не немецкая, конечно, но все еще работает исправно.
– Смеетесь. Окей. Ну, ждите звонка. Сами знаете от кого. – Он указал пальцем в потолок, хотя вроде бы они находились на верхнем этаже здания администрации, а затем едва слышно пропел: – Все давно за вас решено-о-о.
После этого Касим жестом поднял свою свиту на ноги, те, как дрессированные, выполнили команду.
– Помните, не разбив яйца, Иса Исаевич! Не разбив яйца…
– Да, вы уже показали, как это делается.
Коллектив «Голден Сити» покинул кабинет.
Иса Исаевич еще некоторое время задумчиво смотрел в дверной проем, а коллектив начальников комитетов и заместителей глядел на него.
– Возвращайтесь к своим обязанностям. Я соберу вас в случае необходимости.
Когда остались только мэр и Расул, последний осторожно спросил:
– Вы будете?..
– Да, буду искать решение, – перебил его Иса Исаевич, однако Расул имел в виду, будет ли мэр вступать в открытый конфликт с главой республики. Впрочем, мэр, считай, ответил и на этот вопрос.
– Ну… тогда я пойду?..
– Будь добр.
Оставшись в одиночестве, мэр устало опустился в свое кресло. Упершись ногой в пол, легко оттолкнулся, и кабинет закружился. Именно так он и чувствовал себя с первого дня, как занял эту должность: он стоит на месте, а весь мир вертится вокруг. Это такой особый подвид дагестанского одиночества, когда пытаешься все делать правильно, но понимаешь, что мир вокруг тебя сходит с ума, крутит, вертит, запутывает, обманывает и обволакивает обещаниями лучшей жизни, если ты откажешься от своей музыки и примешься танцевать под чужую.
Вроде бы, как сумасшедший, вертится весь мир, а плохо почему-то тебе.
Часть IIПереговорный процесс
Глава 1Группа лиц сомнительных помыслов
Когда Валерия Занозьева поднялась на самый верх, она заметила, что дверь в избушку открыта. Более того, по помещению бегал кружок света от фонаря. Испугавшись, она попятилась и попыталась спуститься, но оступилась и, взвизгнув, схватилась за ограждение.
– Кто тут?! – вскрикнул находившийся внутри мужчина и, направив фонарь в лицо Валерии, вышел из избушки. Ошеломленная женщина держалась руками за ограждение, а одной ногой нащупывала ступеньку ниже.
– Извините! Я думала, тут никого нет! – сказала она испуганно.
– Валерия? – удивился мужчина и убрал ослеплявший ее фонарь в сторону. Еще не привыкшая к темноте, правозащитница прищурилась. Фигура была знакомой, более того, она, кажется, сегодня уже видела этого человека.
– Кто вы? – спросила она.
– Шамиль. Кадиев. Не бойтесь.
– Я вас не боюсь, – сразу воспряла она духом и вмиг вернулась в образ той самой Занозьевой – грозы всех мужчин Дагестана. – Что вы тут делаете?
– Не ваше дело, – огрызнулся Шамиль, а затем задумался и спросил: – А вы?
– Вот это уж точно не ваше дело, – ответила она, поднимаясь на площадку, и уверенно вошла в избушку.
– Вам лучше отсюда уйти, – сказал он, заходя следом за ней.
– И не подумаю. Я здесь по серьезному делу.
– И что вы делаете? – спросил Шамиль, теряя терпение.
– В данный момент ищу выключатель.
– Он тут. – Шамиль указал на один из углов. – Но не включайте. Вы привлечете внимание полиции. Мне оно сейчас не нужно.
– Задумали что-то криминальное? – спросила она и, направив ему в лицо фонарик телефона, подошла ближе. Он сощурился и отвернулся. – Не расскажете?
– Валерия. Еще раз. Это не ваше дело. Я не знаю, зачем вы пришли, но вряд ли ваше дело важнее моего.
– Поверьте мне, важнее, – твердо сказала она. – Я тут, чтобы спасти это дерево от таких, как вы.
– Каких это таких, как я?
– Грубых! Безграмотных! Мужчин! Готовых ради собственной выгоды уничтожить дерево, которому больше трехсот лет! Поэтому послушайте меня, молодой человек…
– Вы здесь из-за дерева? – перебил он.
– Да, – ответила она и посмотрела ему в глаза своим коронным убийственным взглядом, но не заметила ни гнева, ни страха, ничего, кроме понимания. – Вы тоже?
– Да.
Неожиданно для себя Валерия хохотнула.
– Вам больше нечем заняться? Вы еще молодой человек…
– Нечем. Вы знаете мое положение, – сказал он холодно, а затем сел на один из стульев, стоявших у стен.
– Шамиль. Это не выход…
– Тихо, – прошептал он и выключил фонарь. Валерия сделала то же самое.
В этот момент с хрипами, тяжкими вздохами и каким-то утробным скулежом на малюсенькой площадке, соединявшей лестницу и избушку, появилась крупная фигура. Мужчина. Он некоторое время сидел в проходе, бормоча про себя ругательства на кумыкском языке (которые в общих чертах, как и аварские, даргинские, лезгинские, лакские и русские, все понимали). Наконец, схватившись за ограждение, мужчина встал во весь рост. Его почти двухметровая фигура в ночи казалась пугающей. Не то монстр, не то снежный человек, не то рослый маньяк, охотящийся за жертвами в парке по ночам и приходящий в избушку переночевать после своих ужасных дел, – так подумалось Валерии. Шамиля его вид тоже слегка напугал, но, будучи парнем не из трусливых, он тихо взял в руки стул и дожидался удобного момента, чтобы хорошенько приложиться к тяжело вздыхающему монстру, а потом схватить Валерию и как можно быстрее спуститься. План занять избушку, по всей видимости, провалился.