28 июля 1920 года арбитражная комиссия Антанты разделила Тешинскую Силезию между Польшей и Чехословакией по реке Ольша. Поляки получили 1012 кв. км с населением 139 630 человек, Чехословакия – 56 % территории спорного района и 68 % населения (1270 кв. км, 295 тысяч человек). Прага была не согласна с таким решением, но под давлением Антанты приняла его. 29 апреля 1924 года был подписан польско-чехословацкий протокол о делимитации границы в Тешине.
В отличие от диктатуры Пилсудского, подавлявшей все права национальных меньшинств (особенно украинцев), Чехословакия поощряла культурную самобытность поляков, оказавшихся после 1920 года на территории ЧСР в Тешине. В главном городе региона – Моравской Остраве – работало польское генеральное консульство. Через него финансировались польские национально-культурные объединения (например, Школьная Матица в Чехословакии, Macierz Szkolna v Czechoslowacji). Количество польских школ различного уровня выросло в регионе в 1921–1938 гг. с 18 до 98.[49]
Пилсудский считал Тетин польским «Заольжьем»[50]и в Польше постоянно ширилась агитация за «возвращение» «незаконно отторгнутых земель». Но к активным действиям поляки перешли только после того, как власть в Германии захватили нацисты.
Если Чехословакия ответила на приход Гитлера к власти заключением союзных договоров с Францией и Советским Союзом, то Польша подписала 26 января 1934 договор о ненападении с Германией. Этот договор был первым международным соглашением фашистского режима, и Гитлер назначил «нациста номер два» и своего преемника Геринга специальным эмиссаром по вопросам германо-польских отношений. В 1935 году Геринг во время визита в Варшаву прямо предложил полякам участие в захватнической войне против СССР, обещая в качестве «трофея» часть советской Украины.
Союз с Гитлером резко изменил политику Польши в отношении Чехословакии. В польской печати развернулась массированная античехословацкая компания. Причем Польша, особенно министр иностранных дел, прогермански настроенный полковник Юзеф Бек, хотела не только захватить Тешин, но и раздробить всю Чехословакию, чтобы поживиться затем частью территории «независимой» и слабой Словакии. Точно такие же планы были и у нацистов с той только разницей, что они хотели отторгнуть от ЧСР Судетскую область, населенную преимущественно немцами.
Планы Варшавы отныне были тесно скоординированы с Берлином, причем обе страны занимали в вопросе Чехословакии еще и подчеркнуто антисоветскую позицию. СССР, связанный с 1935 года договором о взаимопомощи с Прагой, не имел с ЧСР общей границы. Но самой близкой к Советскому Союзу частью чехословацкой территории была населенная украинцами и русинами Подкарпатская Русь[51], вошедшая в состав ЧСР по решению Антанты в 1919 году. Советские самолеты с Украины могли бы без посадки перелететь в случае войны именно на территорию Подкарпатской Руси. Поэтому поляки и немцы стремились отторгнуть этот регион от Чехословакии и присоединить его к Венгрии, настроенной как против Праги, так и против Москвы. В этом случае Польша выходила бы на границу с Венгрией и окончательно отрезала ЧСР от любой помощи со стороны Москвы. Нацисты, таким образом, получали в отношении Чехословакии полную свободу рук.
Кроме того в Варшаве по-прежнему тешили себя мыслью о возрождении Польши «от моря до моря», стараясь поставить под свой контроль Венгрию и Румынию. Препятствием на этом великодержавном пути была Прага. Но пока Чехословакия была связана договором о взаимопомощи с Советским Союзом, она была Польше не по зубам.
С 1933 года по образцу судетских немцев начитается направляемая из Варшавы фашизация польского национального меньшинства в Тешине. Всех тамошних поляков пытаются согнать в «единую» партию по образцу Судетонемецкой партии Генлейна. В январе 1934 года в Польше проходит срежессированная властями волна массовых демонстраций, приуроченных к 15-летию «семидневной войны» 1919 года. «Народ» требует «освобождения Тешина от чехов», а сервильные газеты «санационного режима» Пилсудского пишут о чехах как о «народе подлецов»[52], ни в чем не уступая рупору НСДАП «Фелькишер беобахтер». Особенно напирали польские газеты на то, что Чехословакия «заключает пакты с большевиками», и в такой стране поляки жить не должны.
С апреля 1934 года в Тешине появляются отпечатанные в Польше нелегальные листовки с призывом к местным полякам «подниматься на борьбу»: «Поляки, пробуждайтесь!». Достаточно сравнить этот лозунг с главным слоганом нацистов: «Германия, проснись!».
С конца 1934 года II-е отделение генерального штаба вооруженных сил Польши (разведка и контрразведка) приступило к созданию в Тешине боевых разведывательно-диверсионных групп под кодовым названием «SC 1–4». Как и направляемые Абвером и СД аналогичные группы судетских немцев, эти отряды (разбитые на пятерки) должны были с помощью диверсий и терактов (в том числе и против польского населения) создать в Тешине обстановку гражданской войны, что послужило бы предлогом для вторжения в регион.
Первой акцией «SC 1–4» было осквернение памятника в городке Тржинец 30 января 1935 года. Как видим, борьба с памятниками имеет в Польше долгую традицию.
19 мая 1935 года в Чехословакии прошли парламентские выборы (в отличие от «санационной» Польши абсолютно свободные), на которые в Берлине и Варшаве возлагали большие надежды. Предполагалось, что немецкие, словацкие и польские сепаратисты добьются таких успехов, что можно будет «легально» раздробить Чехословакию. На деньги из Варшавы была быстро сколочена Польская партия в Чехословакии,[53] и чехословацкие власти ее зарегистрировали, несмотря на явно сепаратистские и антигосударственные лозунги. За партию открыто агитировал польский генконсул в Тешине и его выслали как «персону нон грата». «Польская партия» тесно координировала свои действия со словацкими фашистскими сепаратистами Глинки.
Однако на выборах 1935 года за польских «самостийников» проголосовало лишь 37 % польских избирателей Тешина. Только один представитель «польской партии» адвокат Леон Вольф смог попасть в парламент, да и то по списку словацких фашистов Глинки.
Огорченные таким провалом поляки отозвали из Праги посла Гржибовского и до января 1937 года отказывались направлять нового главу посольства в ЧСР.
Очередной всплеск нападок Польши на Чехословакию «совпал» с оккупацией Германией демилитаризованной Рейнской области в феврале 1936 года, чем Гитлер окончательно разорвал Версальский договор. В это же время в сейме выступил министр иностранных дел Польши Бек, потребовавший от Чехословакии «возврата» Тешина как условия нормализации двусторонних отношений. Особенно «возмутило» Бека (как и Гитлера) заключение в мае 1935 года советско-чехословацкого договора о взаимопомощи. Указание Праги на то, что этот договор связан с аналогичным чехословацко-французским, а сама Польша формально с 1921 года тоже является союзником Франции, в Варшаве оставили без внимания. Крыть, что называется, было нечем.
Осенью 1935 года в Польше состоялось 70 организованных властями античехословацких демонстраций под лозунгами «Да здравствует единая Польская Силезия!» и «Требуем ревизии границ!».[54]С сентября того же года радиостанция в Катовицах стала вещать для «земляков в Заольжье», пропагандируя (как и нацисты) «возврат поляков домой», естественно вместе с территорией.
Ситуация немного успокоилась когда в апреле 1936 года саму Польшу сотрясли уже спонтанные демонстрации против диктаторского «санационного» режима.
Чехословакия, на которую с каждым днем все сильнее давила Германия, искренне пыталась нормализовать отношения с Польшей. В январе 1937 года министр иностранных дел ЧСР Крофта предложил наконец-то назначенному в Прагу польскому послу Папею создать совместную парламентскую комиссию для обсуждения вопросов положения польского национального меньшинства в Тешине. Поляки выставили в качестве предварительного условия «автономию» для Тетина, фактически означавшую полную независимость. Заметим, что точно такой же «широкой автономии» тогда требовали по указанию из Берлина судетские немцы.
Тем не менее, Прага пошла в феврале 1937 года на односторонние уступки Варшаве, расширив автономию поляков в Тешине в сфере образования.
Однако Бек был в курсе планов Гитлера по военному разгрому Чехословакии («план Грюн») и считал любые переговоры с ЧСР потерей времени. Первый вариант «плана Грюн» был разработан в июне 1937 года и исходил из тесной координации боевых операций вермахта с диверсионной деятельностью Судетонемецкой партии Генлейна на территории ЧСР.[55]
Точно также действовали и в Варшаве. Осенью 1937 года Бек («сильный человек» Польши после смерти Пилсудского) отдал приказ о возобновлении диверсионно-террористической деятельности в Тешине. В регионе была образована «Боевая организация» («Organizacja Bojowa»). В организации насчитывалось десять «дружин» общей численностью 150 человек, 70 из которых прошли боевую подготовку в Польше. Отметим, что в такой подготовке вместе с поляками участвовали и судетские немцы.[56]Позднее в качестве резерва было подготовлено еще 190 бойцов-террористов. В распоряжение организации было передано 150 пистолетов, 400 гранат и 200 килограмм взрывчатки. Всей работой организации в Тешине руководил сотрудник польского генконсульства в Моравской Остраве Рудольф Кобиела.
Одновременно в самой Польше шел набор в так называемый «Добровольческий заольжанский корпус», в который записалось более 80 тысяч человек.
24 апреля 1938 года на съезде Судетонемецкой партии в Карловых Варах Генлейн провозгласил разработанные в Берлине и заранее неприемлемые для Чехословакии требования «широкой автономии». Немедленно с точно такими же требованиями выступили финансируемые Беком тешинские поляки. Чехословацкий посол Славик сообщил из Варшавы, что Польша под влиянием Берлина утратила всякий интерес к мирному решению тешинского вопроса.