Информация «Альты» содержала удивительно точные подробности военных планов немцев: «Формируются три армейские группы под командованием маршалов Бока, Рундштедта и фон Лееба. Армейская группа Кенигсберг будет наступать в направлении на Петербург, армейская группа Варшава – в направлении на Москву, армейская группа Познань – в направлении на Киев. Сроком наступления необходимо считать 20 мая. Запланирована колоссальная битва на окружение Пинской области с участием 120 дивизий с немецкой стороны… Уже построены бронепоезда с русской колеей».[178]
Таким образом, Москва знала точный сценарий развития агрессии и даже имена командующих армейскими группами вермахта. Причем Гитлер как раз и распорядился уничтожить основные силы Красной Армии у границы, в Белоруссии севернее Пинска и припятских болот. Именно так все и произошло в страшном июне 1941 года.
Отметим что «Альта» первая сообщила в Москву направление главного удара вермахта – Белоруссия, в то время как многие кадровые разведчики РУ ГШ РККА стали жертвой дезинформации немцев о том, что основной удар придется по Украине.
С 1 марта 1941 года Штебе по протекции фон Шелиа устраивается на работу в фармацевтический концерн «Лингнерверке» в Дрездене. Там она занималась рекламой зубной пасты «Олдол» за границей. Она с гордостью писала Херрнштадту: «Теперь я из себя кое-что представляю. И жалование у меня соответствующее. Тебя это радует?»
В середине марта 1941 года «Альта» уточнила сроки предстоящей нацистской агрессии – война начнется от 15 мая до 15 июня. В любом случае войну следует ждать самое позднее в июне.
20 марта 1941 года начальник советской военной разведки генерал-лейтенант Голиков подготовил доклад для руководства страны «Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР». В нем были, в том числе, и процитированы сведения «Альты». Однако к счастью она так и не узнала, какой был сделан вывод в упомянутом докладе: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».[179]
Тем самым Голиков просто привел в докладе известное ему мнение Сталина о том, что Гитлер не отважится напасть на СССР, предварительно не разгромив Англию.
В апреле 1941 года Сталин потребовали и от военной разведки и от разведки НКГБ[180] предоставить документы, свидетельствующие о подготовке немцами войны. Ясно, что это было невозможно, учитывая крайне узкий круг лиц, имевших к таким документам непосредственный доступ.
Между тем 5 апреля Ильзе сообщила Зайцеву, что ночью начнется агрессия против Югославии, страны, с которой СССР в тот же день демонстративно подписал договор о дружбе и сотрудничестве.
25 апреля 1941 года Ильзе писала Рудольфу Херрнштадту: «…Как тяжело наблюдать всю подготовку к предстоящему конфликту, держите глаза открытыми и не обманывайте себя».[181] Последние слова в письме были подчеркнуты.
В этот же день развернутую записку в Центр направил советский военный атташе в Берлине генерал-майор Тупиков, который, безусловно, доверял «Альте». В отличие от Голикова, который явно старался угодить Сталину, Тупиков назвал вещи своими именами: «1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник. 2. Сроки начала столкновения – возможно более короткие и, безусловно, в пределах текущего года…».[182]
В мае 1941 года с руководством Разведупра на конспиративной квартире в Москве встретился бывший член группы «Альты» Герхард Кегель, работавший в германском посольстве в Москве. Он подтвердил, что война начнется в ближайшие недели. И от него потребовали документов на сей счет.
10 мая «Альта» предупредила, что развертывание германской армии в Польше идет полным ходом, а все умиротворяющие заявления Берлина (что мол, войска в Польше отдыхают вне пределов действия английской авиации) являются дезинформацией.
7 июня 1941 года «Альта» сообщила при личной встрече, что на «…Восток ежедневно идет 50 составов…Фактом является то, что сроки кампании против России перенесены после 20 июня, что объясняется большими материальными потерями в Югославии. Никто из информированных инстанций не сомневается, что военные действия против России будут проведены». Это была последняя встреча «Альты» с «Вине» – Зайцева отзывали в Москву.
12 июня «Альта» встречается с новым куратором Разведупра (А.И. Старицкий, псевдоним «Таль»), который передает ей задание – освоить шифрованную радиосвязь. К сожалению Ильзе не успела этого сделать. Она передала «Талю» данные «Арийца» о том, что война начнется с 15 по 20 июня.
Между тем Голиков в специальном анализе всех сообщений военной разведки с 15 мая по 15 июня 1941 года опять делает вывод, что нападения немцев следует ожидать лишь после разгрома Англии.
На следующий день, 16 июня, «Альта» сообщает «Талю» сведения «Арийца» со ссылкой на верховное командование вермахта: война начнется между 22 и 25 июня. 20 июня «Ариец» сообщил точную дату -22 июня. «Альта» вызвала «Таля» на встречу 21 июня, но тот не пришел. Тогда она сама отправилась к советскому посольству, но заметила, что за ним фактически демонстративно наблюдают сотрудники гестапо. Именно поэтому «Талю» в этот день и не разрешили покинуть дипмиссию.
Тем не менее, советский военный атташе генерал-майор В.И. Тупиков («Арнольд») радировал в Москву, что война начнется завтра. Нарком внутренних дел Л.П. Берия в докладной писал Сталину 21 июня 1941 года о Туликове: «Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру».[183]
Когда Ильзе услышала 22 июня 1941 год сообщение по радио о начале войны, она заплакала.
В тот же день весь персонал посольства и торгпредства СССР был интернирован гестапо, а потом под усиленной охраной отправлен в Турцию, где наших дипломатов обменяли на сотрудников германского посольства в Москве. Между тем при отъезде германских дипломатов, на вокзале в Курске сотрудник Разведупра сумел сунуть Герхарду Кегелю записку с радиошифром и адресом «Альты». Там же и был адрес «музыканта» – радиста Курта Шульце («Берг»).[184] Кегель запомнил шифр и уничтожил записку. Шульце с 1939 года жил в своем доме в Карове (под Берлином) и на его участке не было электричества, поэтому он не мог пользоваться рацией.
В августе 1941 года Кегель,[185] фон Шелиа и Штебе встретились в Берлине. «Альта» не решилась выйти на контакт с Шульце, которого лично никто из них не знал. Ильзе не знала, что к тому времени рация Шульце пришла в негодность.
Было решено попытаться найти прямой выход на Разведупр и с этой целью Ильзе хотела использовать работавшего в посольстве Германии в Бухаресте Велькиша. Но тот сообщил в мае 1942 года, что и его контакты с Разведупром оборвались 22 июня 1941 года.
На случай возможного ареста все трое договорились признавать лишь то, что гестапо уже смогло доказать.
Последующие месяцы были самыми страшными в жизни Ильзе. Она была готова по-прежнему давать Москве ценные сведения, но осталась без надежной связи. Между тем Красная Армия терпела чудовищные поражения, причем немцы наступали именно так, как она и сообщала еще весной 1941 года. Получалось, что ей не поверили. И все же Ильзе ни на минут не сомневалась, что Советский Союз победит. Отступление РККА она объясняла стремлением заманить вермахт глубже на советскую территорию и там разгромить его. Поражение нацистов в битве под Москвой стало для нее настоящим праздником.
В это страшное время ей как никогда было нужно крепкое мужское плечо. В апреле 1940 года «Альта» привлекла к работе журналиста Карла Хельфериха, которому в Центре присвоили псевдоним «Хир». Ильзе и Карл полюбили друг друга. Она сообщила об этом Херрнштадту, равно как и о том, что не может иметь детей (апрель 1941 года): «..Мы уже давно так далеки друг от друга… И я, мы оба знаем это, никогда полностью не принадлежала тебе. Человек, женой которого я скоро стану (в глазах общества), – один из нас…Он плавает, ходит на лыжах, смеется, играет в шахматы… У него такая же профессия как у тебя. Это – счастливая связь, синтез ума и сердца. Ты меня поймешь, если вспомнишь наши разговоры о жизни, счастье и человеческой судьбе. Я хочу заверить тебя, что не покидаю тебя навечно и навсегда. Ты останешься моим лучшим другом, которому я доверяю и на которого смогу положиться в трудных ситуациях».[186]
Уже 23 июня 1941 года Ильзе предупредила Карла, что в случае ареста будет говорить, что он передавал ей лишь данные из иностранных газет, чтобы она лучше ориентировалась в своей рекламной деятельности. В 1942 году они стали жить вместе. Подруга Ильзе Урсула Шульц не понимала, почему Ильзе живет с мужчиной, которого она сильно превосходит по интеллекту. Она считала, что «Альте» просто страшно жить одной.
В конце августа 1941 года Разведупр шифровкой поручает своему резиденту в Брюсселе «Кенту» (Анатолий Гуревич) выехать в Берлин и восстановить там связь с резидентурами НКГБ («Старшина», «Корсиканец») и военной разведки («Альта»). В шифровке был указан адрес матери «Альты» и точное имя – Ильзе Штебе. «Кент» должен был передать Ильзе привет от Рудольфа X., т. е. от Херрнштадта. Гуревич должен был также передать «Альте» свой радиошифр, а сам перейти на другой. Ему было поручено оказать «Альте» и материальную помощь (1000 марок). Гуревичу сообщили, что «Альта» может быть в Дрездене и приказали в случае необходимости съездить туда.