В первый день неудачного для них штурма Брестской крепости немцы потеряли по разным данным от 273 до 311 человек убитыми.[235] В бою. Как уже упоминалось, погиб командир 3-го батальона 135-го полка – главной ударной силы немцев 22 июня. Это были самые серьезные потери какой-либо дивизии вермахта в первый день войны.
В течение нескольких последующих дней немцы забрасывали защитников крепости листовками с предложением сдаться. То же самое передавали и по громкоговорителям.
В 10 часов утра 23 июня на встречу с начальником погранзаставы лейтенантом А.М. Кижеватовым в крепость прибыл немецкий офицер-парламентер. Кижеватов отказался протянуть ему руку сказав: «Ваши руки внешне очень чисты, а на самом деле облиты человеческой кровью».[236] Отказался Кижеватов и от предложенной немцем сигареты. Предложение немцев сдаться было отвергнуто защитниками крепости путем голосования.
Уговоры перемежались бомбежками и артобстрелами. Однако осажденные сопротивлялись еще более ожесточенно. Один из очевидцев из 45-й дивизии писал: «О том, с каким ожесточением сражаются русские, свидетельствуют несколько примеров: в одном из помещений лазарета, которое было взято ротой с боем и очищено от врага, стали убирать пустые кровати, одеяла и т. д. Неожиданно из-под одеяла выскочил прятавшийся там русский и начал как сумасшедший колоть всех вокруг себя ножом».[237]
24 июня 1941 года «Тор» произвел 11 выстрелов по крепости, «Один» – 6. Всего две тяжелые мортиры выпустили по Брестской крепости 31 снаряд из 36 имевшихся в наличии. Два выпущенных снаряда не разорвались, а в бетонные бункеры «карлы» вообще попасть не смогли. Однако разрывы снарядов такого большого калибра имели большое психологическое воздействие – при разрыве облако пыли поднималось в воздух до 170 метров, а воронки имели радиус 15 метров и глубину 5 метров.
Однако защитники крепости продолжали героически сражаться. В официальном дневнике боевых действий 45-й дивизии от 25.06.1941 года отмечалось: «Та часть русских, которая еще держится, сражается очень упорно. Отмечены случаи, когда из зданий, которые только что были взорваны, немедленно возобновляется стрельба. Зачистка представляет сложность потому, что некоторые русские прячутся под тряпьем, ведрами и даже под одеялами в кроватях и начинают стрелять сразу же после того, как мы заканчиваем обыск зданий…».
28 июня 1941 года командование 45-й дивизии отмечало, что, несмотря на постоянные обстрелы крепости из тяжелых орудий и минометов, «русские по-прежнему отвечают на любую попытку неосмотрительного приближения». Не дал никакого эффекта и обстрел крепости из 88-мм зенитных орудий.
29 июня крепость подверглась воздушному налету, во время которого были сброшены 500-килограммовые бомбы, но и это, как отмечал Шлипер, не сломило боевой дух осажденных. Тогда сбросили одну бомбу весом 1800 кг, взрыв которой в буквальном смысле этого слова потряс даже город Брест. Однако, к удивлению Шлипера, даже пленные советские солдаты производили хорошее впечатление – они были дисциплинированы и не подавали никаких признаков морального разложения.
В этот же день, 29 июня 1941 года, верховное командование вермахта выпустило несколько специальных коммюнике (Sonderberichte), в которых впервые после начала войны против СССР раскрывались подробности боевых действий на советско-германском фронте. Обычно специальные коммюнике посвящались наиболее выдающимся успехам немецкого оружия. Одно из таких сообщений от 29 июня 1941 года (но относившееся к событиям 23 июня) касалось Брестской крепости: «Подвергшаяся атаке самых тяжелых артиллерийских систем крепость Брест-Литовск попала в наши руки. В качестве последнего опорного пункта врага нашими войсками 24 июня была штурмом взята цитадель».[238]Ложность этого «специального» сообщения не нуждается в комментариях.
В начале июля 1941 года в Брестской крепости остались лишь отдельные очаги сопротивления, и большая часть 45-й дивизии покинула крепость 2 июля 1941 года, воздав почести своим павшим.
Сама 45-я дивизия в своем боевом донесении была вынуждена признать, что еще раз подтвердилась «прописная истина»: «Внезапное нападение на крепость, в которой засели решительно настроенные защитники, стоит большой крови». Но перед 22 июня 1941 года командованию 45-й дивизии эта истина отнюдь не казалась «прописной» – ведь во Франции и Бельгии десантники вермахта малыми силами захватывали сильнейшие форты. Например, 10 мая 1940 года 78 немецких парашютистов на планерах внезапно в течение одного дня захватили считавшийся неприступным бельгийский форт Эбен Эмаэль, который обороняло 1200 защитников (причем в отличие от Брестской крепости это был именно гарнизон). Бельгийцы быстро капитулировали.
Но в июне 1941 года в Бресте немцы не учли в своем планировании только один момент – несокрушимый боевой дух бойцов и командиров Красной Армии. Шлипер был вынужден признать это в боевом донесении от 8 июля 1941 года: «Русские сражались в Брест-Литовске крайне упорно и отчаянно, показали блестящую пехотную выучку и большей частью достойную уважению волю к борьбе».[239]
Большие потери 45-й дивизии вызвали обеспокоенность и недовольство высшего командования вермахта. Командующий 2-й танковой группой группы армий «Центр» генерал-полковник Хайнц Гудериан вспоминал: «Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы… Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест…».[240]
25 июня 1941 года, начальник генерального штаба вермахта генерал-полковник Франц Гальдер отметил в своем военном дневнике, что в районе Брест-Литовска «45-я дивизия, по-видимому, бесполезно проливает много крови». В этот день фронт отошел от Бреста уже на 150–200 км.
По данным уже упоминавшегося выше пастора 45-й дивизии Рудольфа Гшепфа дивизия потеряла в боях за Брестскую крепость около 1500 человек убитыми и ранеными.[241] Фельдфебель санитарной службы роты полевого дивизионного госпиталя 45-й дивизии Йозеф Фехтангер в своих показаниях в плену в декабре 1941 года сообщил: «В начале войны лазарет 45-й пехотной дивизии был в районе Бяла-Подляска. Там было 860 раненых из 45-й пехотной дивизии, убитых 460 человек…».[242] Причем дивизионный лазарет не справлялся с потоком раненых и пришлось привлечь дополнительно две санитарные роты. Многих тяжелораненых отправляли в глубокий тыл самолетами. Взятый в плен ефрейтор Йозеф Резничек показал: «Особенно большие потери 45-я пехотная дивизия понесла у Брест-Литовска и Яготина. В полках были потери примерно по целому батальону».[243]
Шлиперу пришлось создать в районе Бреста сразу три больших военных кладбища для своей дивизии.
8 июля 1941 года, чтобы как-то приукрасить провал планов по овладению Брестской крепостью в назначенное время (т. е. до 12.00 22 июня) Шлипер докладывал командованию о захваченных трофеях:
«Результатом тяжелых боев дивизии с 22 до 29.06.1941 является:
1.) Крепость и город Брест-Литовск захвачены и тем самым сделано возможным и обеспечено движение на важных линиях снабжения: «танковом автобане номер 1» (так немцы именовали шоссе Варшава-Москва – примечание автора) и железной дороге Варшава, Брест-Литовск на восток.
2.) Большая часть 2-х русских дивизий (6-й и 42-й) уничтожена; в качестве трофеев, в том числе захвачены:
a) Вооружение:
14 576 винтовок
1327 пулеметов
27 минометов
15 орудий калибра 7,5 см
10 орудий калибра 15 см
5 гаубиц калибра 15 см
3 пехотных орудия
46 противотанковых пушек
18 прочих орудий
6 зенитных орудий
b) Лошади: 780 лошадей
c) автомашины:
36 бронированных машин и гусеничной техники, примерно 1500 автомашин, в основном непригодных для эксплуатации.
В плен было взято: 101 офицеров, 7.122 солдат и унтер-офицеров.
Кроме того, много русских было убито».
Стараясь оправдаться за неудачный штурм Брестской крепости, Шлипер записал в трофеи все, что немецкие части собрали вокруг Бреста. К тому было явно преувеличено количество пленных (их было на самом деле около 5 тысяч), взятых также отнюдь не только в крепости.
Тем не менее, несмотря на победные реляции Шлипера, в телефонном разговоре с верховным командованием вермахта командование группы армий «Центр» 3 июля 1941 года просило разрешения оставить в районе Бреста часть сил 45-й дивизии (которая вообще-то должна была уже давно быть в районе Пинска): «… в городе и Цитадели Брест-Литовск командир дивизии считает необходимым держать один пехотный полк до тех пор, пока полицейские силы или ландверные батальоны смогут взять на себя службу по поддержанию порядка…».[244] По данным командования группы армий в составе 45-й пехотной дивизии после сражения за Брестскую крепость боеспособность сохранили лишь разведотряд, противотанковый дивизион, артиллерийский полк и тыловые службы. Все три пехотных полка 45-й дивизии были полностью обескровлены и для применения на фронте не годились. Дивизию пришлось срочно пополнять.
Тяжелую артиллерию немцы оставили в Бресте до конца июля 1941 года.
При обороне крепости и города Брест погибло примерно 2 тысячи бойцов и командиров РККА, около 5 тысяч попали в план. 45-я дивизия потеряла в боях за Брестскую крепость 482 человека убитыми (включая 32 офицеров) и более 1000 – ранеными. На тот момент это составляло 5 % всех потерь вермахта на советско-германском фронте.