Клянусь, не будь его ладони на моем плече, я бы уже упала от услышанного. У меня даже губы дрогнули, то ли от очередной волны смущения, то ли от желания высказать негодование. Но я промолчала, опустив взгляд. Если мама решила, что ее дочь отдала свою невинность, если она меня готова тащить к врачу для проверки, пусть будет так. В конце концов, я не обязана доказывать ей обратное, потому что ни в чем не виновата.
— Вот как? — продолжила блеять родительница. Кажется, она тоже была в шоке от столь прямолинейных заявок.
— Да, но вы не переживайте, — с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Громов. — Когда у нас появятся детки, мы их хорошо воспитаем.
Ответ Ярослава окончательно добил маму. Ее рот сперва открылся, явно планируя выдать пару-тройку фраз, затем закрылся, видимо, от незнания, как реагировать. Честно сказать, я и сама толком не понимала, почему Яр повел себя так, зачем разыграл этот спектакль. Ведь мы даже друзьями толком назваться пока не могли, а тут любовники. Да уж…
— Вы извините, мама, — продолжал язвить Громов. Его пальцы еще крепче сжали мое плечо. — Нам на уроки пора, а то нахватаем двоек и не сможем получить достойное образование. Без него нынче никак не получится содержать будущих деток.
На последней фразе он сделал акцент, придавая голосу серьезность.
— Пошли, — сказал Яр. И не дожидаясь ответа, развернул меня, направив в сторону школьных ворот. Мама не остановила нас, но я ощущала, как горит моя спина от ее пристального взгляда. Кажется, дома будет очередной разговор по душам.
Однако не только моя дорогая родительница пребывала в шоке, я только сейчас осознала, что мы с Громовым у всех на виду идем в обнимку. На нас смотрели ребята из разных классов, кто-то шушукался, а кто-то даже сделал фотку. Я случайно заметила это боковым зрением.
Дава тоже был среди тех, кто с интересом разглядывал нас. Но если остальные то ли любопытничали, то ли осуждали, в глазах Саши же читалось нечто другое: темное, мрачное, до боли колючее. Я вдруг ощутила себя мотыльком, которого манит к смертельному пламени. Дыхание у меня оборвалось, сердце сжалось в комочек.
— Что с тобой? — спросил Яр, чуть наклонившись ко мне. Его рука скользнула по моему плечу, вниз до локтя и достигла кисти. А затем наши пальцы переплелись, словно всю жизнь были соединены, представляя собой замок, который наконец-то скрепился.
Я смутилась, мне даже посмотреть на Ярослава почему-то стало сложно. Вернее, ой как хотелось посмотреть, тянуло магнитом. Я поймала себя на мысли, что отдала бы все на свете, лишь бы вот так идти с ним за руку, встретить первый декабрьский снег, теплый летний дождь и пройтись по золотистой листве осенью. От этого зародившегося чувства в моей груди будто вспыхнули звезды.
— Зачем ты… — прошептала я, прикусив от волнения кончик нижней губы.
— Мне показалось, ты нуждалась в этом, — он говорил серьезно, без яда, который сочился в отношении моей мамы. Передо мной снова был прежний Ярослав: бурчащий, любящий выдавать правду, подобную пулям.
— В чем? — все еще шептала я. Мой взгляд опустился на наши скрепленные руки, и улыбка сама появилась на лице.
— В том, чтобы выбить глупости из головы твоей матери.
Черт! Тот телефонный звонок…
Яр открыл дверь в школу, пропустив меня вперед. Мы столкнулись с одной из подружек Аси, она крутилась перед зеркалом, поправляя макияж. Лицо ее вытянулось, будто перед ней предстали два привидения. То еще зрелище!
Оказавшись в холле, Громов отпустил мою руку, а я почему-то расстроилась.
— Ты бы знал, как мне стыдно, — призналась, снова вернувшись мыслями к тому телефонному разговору.
— Твоя мать странная, правда.
— Она не была такой, — со вздохом произнесла я. Подошла к подоконнику, скинув с плеч рюкзак. — Не понимаю ее, если честно. Слушай, не говори никому, пожалуйста, — попросила, боясь взглянуть в глаза парню. Я стояла к нему спиной, теребя лямку рюкзака.
— Я не трепло, — его голос раздался до неприличия близко, а потом горячие ладони легли на мои плечи. Яр чуть наклонился, опаляя мятным дыханием кожу моей шеи. Он вел себя так, будто мы реально парочка, по крайней мере, с виду мы именно так и выглядели. — И если хочешь, могу подыграть для Саши. Тебя же он достал?
Я сглотнула и снова прикусила кончик губы. Он сейчас серьезно или это очередной подкол?!
Хотя… Интересно, какого это — стать реальной девушкой Ярослава Громова? Арт все же прав, его лучший друг из категории тех парней, которые за близких горой.
— Что если… — мой голос дрогнул.
— Согласишься?
— Вы же друзья, — я набрала полные легкие воздуха и развернулась.
Его глаза, цвета серебристой луны, не стесняясь, рассматривали меня, будто видели впервые. Его губы растянулись в едва заметной улыбке, слишком короткой, но не пустой, какая была у Давы. Я уже который раз любовалась ей, и будь у меня объектив, запечатлела бы для потомков.
С одной стороны, меня раздражала прямолинейность во всем у Ярослава, с другой же… его поступки очаровывали. Даже грубость в отношении моей мамы я приняла за нечто милое, посчитав, что родительница заслужила.
Яр уверенно приблизился ко мне, не иначе ожидая услышать… мне показалось, положительный ответ.
— Если ты настаиваешь, — я отвела взгляд в сторону, хотя по правде, мне хотелось смотреть и смотреть на Громова. Вблизи он выглядел симпатичнее, нет, даже больше, он был красивым. Чертовски красивым. И как я раньше не замечала его чувственные губы, острые мужественные скулы, высокий подбородок и большие, как две миндалины, глаза?!
— Отвечай быстрее, Абрамова, — напирал он.
И я ответила.
Глава 34 — Ярослав
Когда Ангелина не пришла в школу, я почему-то это сразу заметил, хотя раньше не придавал значения: есть ли эта ходячая катастрофа в коридорах или нет. Но после поездки, после того короткого диалога и мимолетной улыбки, во мне что-то перемкнулось. Будто кто-то открыл личный сейф, где я старательно прятал эмоции. Они выскочили наружу, их вытащила Ангелина.
И вот я, одурманенный черт знает чем, в понедельник стал искать глазами в холле Абрамову. Сам не знал для чего, наверное, просто спросить, как дела, не достает ли кто, в особенности мой брат. Я все думал, может поговорить с ним, в конце концов, найти девочку на одну ночь Даве никогда не составляло проблем. А Лина вряд ли согласится, ну а если согласится… меня почему-то раздражала эта мысль, поэтому я отогнал ее прочь.
Вечером, когда сидел у Арта, мы разговорились, и я обмолвился, что Ангелины не было.
— Может, она заболела? — предположил друг.
— Вполне, на вид Лина хиловатая, — пожал я плечами. Мы уплетали сырники у него на кухне. Арт как всегда сделал нечто нереально вкусное: воздушное тесто, внутри малиновая начинка. Одним словом, я бы не отказался есть такое каждый день.
— Позвони ей.
— Что? — я аж поперхнулся чаем. — Зачем?
— Скажи, что сделаешь ее своей девушкой и наденешь на ваше первое свидание голубой спортивный костюм, — Серега закинул в рот сырник, усмехнувшись от своей идеи.
— Если бы я и пошел с ней на свидание, то в рубашке, а не спортивках.
— В рубашке? Тогда нужен пиджак.
— Ага, костюм тройка.
— Неплохо, — кивнул Арт. — Ты уже размышляешь, в чем идти на свиданку. Мне нравится, одобряю. Обещай, что к той самой пойдешь именно в таком приличном виде.
— Боже, ты неисправим, — я отвернулся и засунул в рот еще один сырник.
— Я бы хотел увидеть ее лицо, когда к ней подкатит такой парень. Не забудь цветы, Яр, — продолжал нести глупости Арт. — Это будет твоя легенда, которую обязательно нужно передавать из поколения в поколение.
— Чего? — я выгнул бровь, посмотрев лениво на друга.
— В таких историях живут наши предки. Когда тебя не станет, твой сын будет рассказывать об этом своему сыну, и они будут смеяться. Мы должны создавать такие фрагменты, которые позволят нам жить вечно в воспоминаниях даже тех, кого мы никогда не увидим.
— А может, я не хочу, чтобы обо мне помнили?
— Хочешь, — он улыбнулся, откинув голову к потолку. Из-за сбоя электричества лампа моргнула, и на мгновение мы остались в темноте. Когда свет снова появился, Арт продолжал улыбаться, только теперь в его улыбке читалась горечь. Мне в очередной раз сделалось больно. Это была самая настоящая физическая боль, как от ожога, когда кожа полыхает, и ты безумно хочешь, чтобы жар скорее спал.
Я честно старался не думать, что однажды Арта не станет. Старался жить настоящим и видеть только хорошее. Но порой наступали вот такие моменты, когда не получалось: накатывала невыносимая тоска. Люди каждый день исчезают с карты мира, однако жизнь в округе продолжается. День сменяет ночь, луна сменяет солнце, птицы улетают и возвращаются. А близкого человека больше рядом нет.
Черт… Как же отвратительно, когда ты не в состоянии ничем помочь и что-то изменить. И почему, действительно, замечательные люди должны уходить раньше каких-то уродов? Сколько бы не задавался этим вопросом, никак не мог найти ответов.
— Держи, — Арт протянул мне мобильный, вытащив из грустных мыслей.
Сперва я замешкался, но потом все же взял номер Лины, и тут меня ждал сюрприз. Ее мать начала говорить какие-то нелогичные, до ужаса странные вещи. Будто пересмотрела сериалов и совсем не знает свою дочь.
— Мне жаль ее, — сказал вдруг Арт, когда вызов сбросился. Мы смотрели с ним друг на друга, пребывая в шоке.
— Мне, если честно… — помедлив, я добавил, — тоже. Ангелина не похожа на легкомысленную девушку.
— Согласен. Может, ее мама видела твою тачку? — предположил Арт.
— Даже если и так, то что это дает?
— А ты много знаешь молодых парней, у кого такие крутые машины?
— Думаешь, это я виноват? — незаметно откуда-то подкралось чувство вины. Если бы высадил Лину на остановке, все было бы нормально. Кто знает, что произошло у нее дома. А вдруг мать Абрамовой тиран и устроила ей взбучку? Все-таки человек не будет просто так не приходить в школу.