Наутро Борис поинтересовался у Свиридова:
– Ты про Валеру Новоселова ничего не слышал?
– Проскальзывало такое имечко. Вроде команда быков у него, авторитетный товарищ.
– Я с ним лет десять назад в секции карате познакомился. Случалось, в спарринге работали. Попробую обратиться к нему по поводу крыши.
– Ты погоди, не торопись встречаться. Дай я сначала справки о нем наведу.
– Хорошо, только не тяни.
Боря достал записную книжку, полистал ее, и, набрав номер, заговорил игриво-театральным тоном:
– Эмма Анатольевна, алмаз моего сердца!.. Пахомов говорит… Да-да, тот самый Боря, давно и безнадежно в вас влюбленный… Как жаль, что вы никогда не воспринимали меня всерьез… – он послушал, улыбнулся, и продолжил уже нормальным голосом: – Конечно, Эмма Анатольевна, с просьбой. Нужно два билета на что-нибудь классическое, на сегодня или завтра… Орган? Чудесно! Через полчаса буду у вас, и не с пустыми руками!
Повесив трубку, он взглянул на друга.
– Артист! – оценил Андрей.
– Организуешь продуктовый набор?
– Не вопрос. Свою Наталью охмурять собрался?
– А вот и нет. Всего лишь свожу на концерт. В моих домогательствах пауза. Пусть дозреет.
– Скажи лучше, что после позавчерашнего «забега в ширину» тебе здоровья месяц набираться надо!
– Ну, месяц не месяц, а деньков пять точно. Погорячился я, после длительного-то воздержания…
– Потому что всего должно быть в меру, и работы тоже.
– Ничего, авось до импотенции не доработаемся, – рассмеялся Пахомов. – Давай набор, и я поехал, негоже заставлять ждать пожилую женщину.
Наташа маялась без дела. Девчонок она отправила в отпуск на неопределенное время. Квартиру успела вылизать до блеска, книжки не читались, телевизор не смотрелся. Без привычного напряженного рабочего ритма жить оказалось скучно. Она решила поболтать с Людкой, но только подошла к телефону, как он зазвонил.
– Привет, дорогая, это я.
Когда услышала Борин голос, сердце подпрыгнуло от радости, но она решила не подавать виду.
– Привет. Что, очередные деловые указания?
– Нет, хочу пригласить вас с Димкой в воскресенье покататься на лыжах. У вас лыжи есть?
– У Димки есть.
– А тебе возьмем напрокат.
– Не знаю… Он только на выходные домой приходит. Отца и так совсем не видит.
– Ну, меня-то он вообще, наверное, забыл. А ведь я его крестный.
Ей так хотелось его увидеть, но она выдержала паузу, прежде чем согласиться:
– Хорошо, поедем, если снег за три дня не растает…
– Будем надеяться. А как насчет того, чтобы сегодня сходить в филармонию?
Наташа растерялась: прямо сегодня?.. Кинула взгляд на часы и, выразив согласие, поинтересовалась, когда он заедет за ней. Но Борис извинился и сказал, что подъехать не сможет. Договорились встретиться у эскалатора на станции «Гостиный двор».
Андрей, сидевший напротив Пахомова в его кабинете, усмехаясь, поинтересовался:
– Чего это ты? Влом за девушкой заскочить?
– И хочется, а не буду, – ответил Боря, разворачивая «Аргументы и Факты». – Я поменял стратегию охмурежа.
– Тут вот какое дело… Думаю, это важно для твоей стратегии, – Андрей сокрушенно вздохнул: – Женщины!.. Короче, Людка проболталась.
Боря поднял глаза от газеты.
– Все рассказала, болтушка, абсолютно все! Вот и думай теперь.
Они молча закурили.
– Людка тебе на глаза боится показываться…
– Будь добр, отшлепай ее от моего имени. Ну и что теперь делать?
– Не знаю, она говорит, вначале Наташка хотела вернуть тебе деньги, но потом, видно, сообразила, что ввек не расплатиться.
Пахомов помолчал, барабаня по столу пальцами.
– Итак, – протянул он, – графа Монте-Кристо из меня не вышло. И кто я теперь в ее глазах?
– А может, к лучшему?
– Нет, Андрюха. Мне нужна ее любовь, а не чувство благодарности. Хорошо, что предупредил, а то бы… Но она ведь согласилась со мной пойти! А объясниться придется, сегодня же… Ладно, я поехал домой, переодеться еще надо.
Наташа опоздала на пятнадцать минут.
– Пунктуальность к твоим достоинствам не относится, дорогая, – улыбнулся Пахомов. – Мы едва успеваем.
Они раздевались в гардеробе, когда прозвенел третий звонок, но Боря успел сделать Наташе комплимент по поводу ее наряда. Она была в темно-бордовом платье со вставками из черного гипюра.
– Чудное платье, ты в нем такая строгая, взрослая!
– Ты хочешь сказать – старая?
– Не кокетничай, мой ангел, я прекрасно помню, что тебе двадцать восемь, зато мне скоро сорок. Страшно подумать… Но, хоть я уже и седой, мы, ей-богу, неплохо смотримся вместе!
Наташа еще в прошлый раз заметила, что виски у Бори засеребрились, и появилась новая привычка периодически поглаживать усы.
В первом отделении играли Баха. Казалось, в мощном потоке звуков исчезло все сиюминутное, мирское, современное. Боря сидел, задумавшись, иногда закрывая глаза, Наташа тоже полностью отдалась во власть музыки. Когда орган умолк, прошептала:
– Божественно…
Во втором отделении исполняли произведения литовского композитора-авангардиста. Через десять минут Боря не выдержал и шепнул:
– Давай не будем изображать из себя супер-меломанов. От этой какофонии скулы сводит. Как насчет того, чтобы потихоньку свалить?
Она молча кивнула.
Выйдя из филармонии, он не свернул к Невскому, а пошел по площади Искусств.
– У меня тут машина стояла, и если ее еще не угнали…
Он остановился возле блестящего черного «BMW» и открыл переднюю правую дверцу:
– Прошу!
Усевшись на свое место, предложил:
– Поужинаем где-нибудь? – и добавил, не глядя на нее: – Ты не обязана соглашаться. Ты мне ничего не должна – это я о том, что Людка разболтала. Я помогал, потому что больше тебе помочь было некому, а не для того, чтобы…
Он умолк, уставившись на лобовое стекло.
– Я поняла, – промолвила Наташа после небольшой паузы. – Поехали ужинать!
Боря обернулся с облегченной улыбкой:
– Поехали.
В ресторане Пахомов рассказывал ей о Европе, о красотах Барселоны и Рима, о шикарных курортах Средиземного моря. Наташе, и не мечтавшей побывать за границей, было очень интересно. Не менее интересно было услышать о его сегодняшних делах, о планах, которые уже начали осуществляться.
Через пару часов Борис подвез ее к дому, поблагодарил за вечер и напомнил, что в воскресенье они вместе с Димкой едут кататься на лыжах.
– Буду ждать вас здесь в девять утра.
– Так рано? Дай ребенку поспать! – запротестовала она.
– Выспится по дороге, если захочет. А время терять смолоду – пустое дело, так ему и передай.
Когда она вошла в квартиру, Саша поинтересовался, откуда она такая нарядная, и Наталья честно ответила:
– Из филармонии. Баха слушала. Божественно!
Муж не стал спрашивать, с кем она ходила. После того объяснения он больше не наведывался в спальню, старался держаться как ни в чем ни бывало, но отношения становились все более натянутыми. Однако Наталью это не волновало.
«Интересно, – гадала она сейчас, – Боря ведет себя просто как старый друг. Даже в щечку на прощанье не попытался поцеловать… Это из-за того, что я все узнала?.. А вдруг не так? Может, ему просто не с кем было сходить на концерт? Он уже три месяца здесь, а позвонил он всего четыре раза, и трижды встретились… Конечно, он очень занят – вон сколько всего успел наворотить. Впрочем, выглядел он сегодня вполне довольным и отдохнувшим. С кем он отдыхал и расслаблялся?.. Нет, об этом лучше не думать!»
Глава 13
Не видя сына неделями, Наталья в глубине души ощущала себя виноватой перед ним. Зато, когда по выходным забирала Димку и привозила домой или к маме, не могла нарадоваться. Правильно поступили, отдав его в Капеллу: у мальчика оказался абсолютный слух, преподаватели хвалят. Кроме того, пребывание в интернате сделало его взрослее, дисциплинированнее.
Как всегда, в пятницу она заехала за сыном, и, пока шли дворами на улицу Софьи Перовской, сообщила, что в воскресенье они едут кататься на лыжах с дядей Борей Пахомовым.
– Ты его помнишь?
– Конечно, мам. Ты говорила, он теперь живет за границей.
– Он вернулся, просто я забыла тебе сказать.
– А папа с нами поедет?
– Нет… – Наташа запнулась, – папе нельзя, у него поврежден позвоночник, ты ведь знаешь…
– А дядя Боря, он нам кто?
– Папин троюродный брат.
– А я их никогда вместе не видел.
– Видел, Димочка, просто забыл, это еще на той квартире было.
Наутро, ровно в девять, они стояли на выезде из двора: Димка с лыжами, а Наташа с термосом и пирожками. Боря задержался лишь на минуту. Выйдя из машины, он протянул руку Димке.
– Привет. Ох и вырос ты, парень, не узнать!
– Здравствуйте, дядя Боря, – солидно ответил мальчик, пожимая руку.
– Прежде мы с тобой были «на ты»…
– Это когда было… теперь я уже не малыш.
– Ого! Вот речь не мальчика, но мужа, – рассмеялся Пахомов.
– Чьего мужа? – тут же спросил Димка.
– Мужами, заметь, не мужьями, в древности называли мужчин, – назидательно ответил Борис, укладывая во вместительный багажник Димкины лыжи и открывая дверцу справа. – Осторожно, Наташа, с этой стороны твои лыжи лежат.
– Новые? Ты что, купил?
– Да, и это было непросто, – он уселся, тронул машину с места и продолжал: – Пришлось задобрить шоколадкой продавщицу, коробкой конфет старшую продавщицу и, наконец, преподнести шоколадный торт заведующей секцией. Она казалась непреклонной, но я подозревал, что она меня за нос водит – есть у нее лыжи, есть! Я сулил ей златые горы, и, наконец, когда уже готов был пообещать, что женюсь на ней, лишь бы получить лыжи, она неожиданно сдалась. Так что вчера я чуть не расстался со своей свободой.
– А что, завсекцией была старая, седая и толстая? – включилась Наташа в игру.
– Нет, молодая длинноногая брюнетка.
– Тогда жертва не засчитывается, ты ничего не терял!