У меня дрожат пальцы, когда я проскальзываю на вторую пару. По какой-то
причине мое воображение представляло, что школа, возможно, свяжется с полицией и те
вышлют поисковый отряд. По пути от машины до входной двери, я придумала целую
историю о том, как проспала и забыла домашнее задание, что и привело к слезам в
коридоре, пока добрый старшеклассник – Рев – не предложил подвезти меня домой, чтобы
забрать необходимое.
Все зря. Очевидно, никто ничего не заметил. Или всем плевать.
Однозначно, прогулять занятия гораздо проще, чем я ожидала. Мне следовало бы
почаще это делать.
Даже Кейт не обращает внимания. Когда я сажусь на стул на уроке Американской
Истории, я застаю ее в тот момент, когда она рисует маркером на лаке для ногтей. У нее
потрясающий макияж, с маленькими стразами вдоль век и яркой помадой. Совершенно
недопустимо в школе, но это никогда ее не останавливало.
Она едва удостаивает меня взглядом, и ее голос пренебрежительный.
– Привет. Я тебя не видела сегодня утром.
Это абсолютно моя вина, но прямо сейчас это замечание затягивает туже проводки
гнева и неуверенности, которые, кажется, стягивают и ранят мою грудную клетку.
Я игнорирую ее замечание.
– У тебя есть серебряный?
Тон моего голоса, должно быть, привлек ее внимание, потому что она поднимает
взгляд.
– Эм?
– Серебряный маркер. У тебя ведь есть? – спрашиваю я в стиле Йоды. Я пытаюсь
подавить раздражение и напряжение, вызванные поездкой с Ревом, но вместо этого слова
звучат враждебно и странно.
Кейт изумленно приподнимает брови и протягивает мне маркер.
Похоже, она хочет поговорить, так что я смотрю вниз и рисую Далека на ногте
левого большого пальца.
Мистер Марон входит с громким йоделем (тирольское пение), затем хлопает
учебник на стол. Я не смотрю на него. Он ничтожен. Мистер Марон обучает бегу по
пересеченной местности, и вечно пялится на девчонок, отпуская комментарии, вроде
«Красивые ноги. Тебе бы бегать». И ему это совершенно сходит с рук. Он меня бесит.
Понятия не имею, почему вообще кто-то бегает по пересеченной местности.
В случае, если я выразилась слишком тонко – я ненавижу этот урок и ненавижу
этого учителя.
– Я прогуляла первую пару, – шепчу я Кейт, понижая голос.
– Тебе нужна прокладка, или что? – шепчет она в ответ.
– Что? – шиплю я. – Я сказала, что ПРОГУЛЯЛА ПЕРВУЮ ПАРУ.
Я привлекла внимание, как минимум еще шестерых студентов. Все они, очевидно, точно слышали, что я сказала.
Или же все они думают, что сейчас как раз та самая неделя месяца. (прим. Period –
переводится как занятия и как менструация).
Кейт смотрит на меня так, будто я только что призналась в убийстве.
– Как?
– Ездила кататься с другом.
– Каким другом? Кого ты знаешь, у кого есть машина?
– Рева Флетчера.
Ее челюсть едва не задевает крышку стола.
В смысле, не буквально. Но все же.
Мистер Марон отворачивается от доски и нам приходится сделать вид, что мы
следим за уроком.
«У тебя есть какая-нибудь хорошая, обнадеживающая цитата из Библии о
разводе?»
Тянущее чувство в желудке не проходит. Я просто ужасна.
Хуже всего то, что я продолжаю думать о своей матери. Я говорила точно, как она.
Мой мобильник вибрирует у моего бедра, но мне приходится выждать минуту, прежде чем вынуть его из кармана.
Я надеюсь на сообщение от Рева, но с тем же успехом я могла бы надеяться, что в
окно влетит единорог. Я бы обрадовалась и сообщению от отца, но опять мимо.
Это Итан.
По крайней мере, это не Nightmare. Я ничего о нем не слышала с тех пор, как
сорвалась тогда. Может быть, именно это мне и нужно было сделать – просто выпустить
пар.
Итан: Как твои дела?
Эмма: Все ок. Я наорала на друга и чувствую себя последней стервой.
Итан: Тебе позволено. Если она хорошая подруга, то все поймет.
Он. Я почти что пишу ответ, чтобы поправить Итана, но... не делаю этого. Я не до
конца уверена, почему.
Я также не уверена в своих отношениях с Ревом, но не похоже, что между нами
что-то серьезное.
После того, что я сказала в машине, вероятно, между нами вообще ничего нет.
Эмма: У меня в голове полный бардак.
Итан: Твои родители постоянно ссорятся?
Эмма: Нет. Мой отец останется у друга, с которым вместе работает. И я
избегаю свою мать.
Итан: Повезло. Мои не могли себе этого позволить, так что жили под одной
крышей до тех пор, пока финансовый вопрос полностью не разрешился. Папа жил в
гостиной. Он будил меня и просил передать что-нибудь маме.
Я таращусь на его сообщение и представляю, как мама с папой дошли до того
момента, когда используют меня как почтового голубя.
Уверена, маме бы понравилась эта идея.
От этой мысли мне самой хочется съехать.
– Мисс Блю?
Я убираю телефон в карман. Мистер Марон смотрит на меня. Весь класс пялится на
меня.
Кейт откашливается и что-то невнятно бормочет.
Наверное, подсказывает мне ответ, которого ожидает учитель, но либо ответ звучит
слишком неразборчиво, либо сегодня просто не мой день.
– Простите, – говорю я как можно слаще. – Не могли бы вы повторить вопрос?
– Вас что-то отвлекает?
– Нет, – кашляю я. – Простите.
– Не могли бы вы назвать главную цель Декларации Независимости?
СЛАВА БОГУ ЭТО ПРОСТО.
– Объявить нашу независимость от англичан.
– Почему колонисты хотели независимости?
В голове наступает вакуум. Потому что чай был слишком дорогим? Они выбросили
его в Бостонскую гавань?
Удивительно, что в данный момент я еще помню свою фамилию. Мои щеки
теплеют все больше, по мере того, как тикают секунды. Я даже не могу погуглить ответ.
Так же, как и в машине, смущение начинает перерастать в другие, менее
стабильные эмоции.
Мистер Марон стоит там, позволяя тишине тянутся бесконечно, пока всем в классе
– да вероятно, во всей школе – не становится очевидно, что я не следила за уроком и меня
застали врасплох. Мама бы так гордилась мной.
Волнения сегодняшнего утра, кажется, снова готовы захлестнуть меня.
Если я начну плакать на уроке мистера Марона, я выброшусь в окно. Я
представляю, как мое тело взрывается от удара об асфальт. Представляю уборщика со
шваброй, бормочущего себе под нос «Проклятые дети».
У меня вырывается нервный смешок.
Мистер Марон потрясен. Или в ступоре. Он выпучивает глаза.
– Вам кажется это забавным, мисс Блю?
Я всхлипываю.
– Нет. Это совершенно точно не смешно.
– У тебя есть ответ на вопрос? Или ты намеренно потратила наше общее время?
Это ведь он позволял тишине тянуться бесконечно, но я уж точно не заработаю
дополнительных баллов, если скажу это. Я качаю головой, хотя и не могу стряхнуть
картинку взрывающегося тела из сознания. Не знаю, что со мной не так.
– Нет, – хриплю я. – Нет, сэр. Простите. Этого не повторится.
Я не должна была говорить «сэр». Это звучит, как насмешка.
В смысле, это и была насмешка. Но я думала, что мне удалось это скрыть.
Его выпученные глаза пронзают меня насквозь.
– Задержитесь у моего стола после урока. – Затем он разворачивается, чтобы снова
повернуться к доске.
Я должна чувствовать панику. Страх. Огорчение.
Но я ничего этого не чувствую. Я чувствую онемение.
– Ты в порядке? – шепчет Кейт.
– О, да. Просто потрясающе. Не оставляй меня наедине с ним, ладно?
– Хочешь, чтобы я подождала тебя здесь?
– Ага.
Все это время у моего бедра вибрировал мобильник. Все сообщения от Итана.
Итан: Я просто все время напоминал себе, что скоро все закончится. И я
прошел через это.
Я сказала что-то не то?
Итан: Я не хотел переходить границ.
Я быстро прижимаю большой палец к экрану.
Эмма: Ты не переходил границы. Меня застукали в классе за перепиской.
Итан: Черт. Извини.
Эмма: Все в порядке. Мне вообще плевать. Сейчас мне на все плевать.
Следует долгая пауза.
Итан: Тебе не плевать.
Эмма: В данный момент плевать.
Ложь.
Но если я буду думать об этом слишком сильно, уборщику все же придется убирать
ошметки взорвавшейся Эммы.
Итан: Эмма. Ты лжешь.
Конечно же, он знает. Горло сжимается. Мне приходится прижать пальцы к глазам.
– Эм. – Кейт склоняется ко мне и кладет ладонь поверх моей руки. – Эмма. Ты в
порядке?
Черт возьми. Я плачу.
Я хватаю рюкзак и бросаюсь вон из класса.
Женский туалет всего в двадцати шагах, и я знаю, что мистер Марон не может
последовать за мной туда, так что я прохожу в дверь. Этот туалет маленький, с всего двумя
кабинками, а запах отбеливателя валит с ног, но он пуст и я одна.
Я сажусь на пол. Плечи трясутся от силы моих рыданий. Мне вообще не стоило
приходить сегодня в школу.
Спустя мгновение, в туалет врывается Кейт. Она становится на колени на
отвратительном кафеле рядом со мной.
– Эм. Эм, ты в порядке?
– Нет. – Я тру глаза и моргаю, глядя на нее. – У тебя не будет неприятностей из-за
того, что ты пошла за мной?
– Нет. – Она улыбается, немного напряженно. – Рианна Хардести сказала, что