– Гвен?
От неожиданности Гвен вздрогнула. Паника утихла, и родился новый страх: этот голос, такой родной. Голос Алекса.
Гвен посмотрела через плечо. Он стоял в нескольких футах от кровати с букетиком ромашек. Зная Алекса, она думала, что он объявится с самым дорогим букетом из больничного магазина. Ромашки же были очень необычным выбором.
Доктора говорили, что надо избегать стресса, но как, если он сам пришел к ней? Ей хотелось отвернуться от Алекса, притвориться, что его нет, но проблему бы это не решило. Она села на койке.
Гвен с трудом подыскивала слова. Сначала ей было немного неловко за то, что она сбежала, не попрощавшись. Это было трусливо, но она и не считала себя храброй. Ее гордость была ущемлена, когда Алекс не последовал за ней. С тех пор от него не было новостей, и вот теперь он объявился в больнице с букетом цветов. Интересно, увиделись бы они снова, если бы не больница? Если нет, неясно, зачем он здесь.
Гвен взглянула вниз и заметила, что его ботинки в засохшей грязи.
– Где ты вообще был?
– В Новом Орлеане. Проверял строительство нового проекта, но собирался ехать к тебе, когда позвонила Эдриен.
Ей хотелось верить, что он здесь не только из-за ее состояния. Эдриен наверняка попросила его приехать, думая, что Гвен станет легче.
– Не стоило торопиться. Мне уже хорошо. Фасолинка в порядке. Нам лишь придется отдохнуть следующие несколько месяцев.
Алекс кивнул, его лицо было необычно хмурым.
– Это тебе, – сказал он и, пройдя к кровати, положил цветы на столик.
Это были не дорогие розы или лилии. Просто белые ромашки с желтыми серединками. Ей не хотелось принимать подарок, но она все же улыбнулась. Это были ее любимые цветы, хотя Алекс не мог об этом знать. Они росли на ферме ее бабушки. Гвен собирала их и ставила на обеденный стол.
– Спасибо за цветы.
Алекс явно не знал, куда себя деть, что было странно для такого, как он.
– Эдриен упомянула, что тебе нельзя будет работать. Я подумал, тебе нужно будет где-то жить. Ты знаешь, что у меня в квартире много комнат. Я приглашу кого-то, чтобы тебе готовили. Тебе не надо будет волноваться о счетах или лестницах, пока малыш не родится.
Гвен с трудом верила в то, что он вновь предлагает ей приехать к нему.
– Это Эдриен тебя попросила?
Алекс удивился сарказму, с которым она это произнесла.
– Что? Нет. Она сказала, тебе прописан постельный режим, и я…
– Ты – что, Алекс? Будешь кружить здесь, как мой рыцарь в сияющих доспехах, а я должна быть рада любым объедкам с твоего стола? Ты не думаешь, что твоя следующая пассия удивится, узнав, что в твоей квартире прячется беременная женщина, словно безумная жена мистера Рочестера в «Джейн Эйр»?
– Это совсем не то. Я предлагаю тебе облегчить ситуацию. Я знаю, что причинил тебе немало неприятностей. Мне жаль, что у тебя не осталось выбора, и ты уехала. Я пытался позвонить тебе сотни раз.
Гвен не брала телефон на работу, но всегда проверяла автоответчик.
– Я не получала сообщений.
– Я никогда не отправлял их. Я боялся, что ты права, и уйти – лучший выход для тебя. Я поехал в Новый Орлеан и сосредоточился на работе, давая тебе время забыть меня.
«Если бы тебя так просто можно было позабыть», – подумала Гвен.
– Но ты сказал, что собирался ко мне до того, как Эдриен позвонила тебе.
– Да. – Он откашлялся и продолжил: – Я ехал, чтобы сказать тебе, что я…
Он замолчал, и Гвен увидела, как краска сползла с его лица. Его зрачки расширились, на лбу выступила испарина.
– Ты не собираешься падать в обморок? Позвать медсестру? Я не смогу поднять тебя.
– Я люблю тебя, – быстро проговорил Алекс.
Гвен решила, что она ослышалась.
– Что ты сказал?
Пусть скажет еще раз. Громче и медленнее. Даже если ему неловко. Особенно если это так.
Алекс подошел к кровати и сел на краешек. Он нежно взял Гвен за руку:
– Я… Я люблю тебя. Ты забрала мое сердце с собой, и все это время в груди у меня зияла кровавая рана. Я глуп и упрям, и мне понадобилось время, чтобы понять это. Но я хочу провести оставшуюся жизнь с тобой. Я хочу жениться на тебе и растить с тобой детей. Я хочу просыпаться каждое утро в твоих объятиях.
Гвен боялась, что манера Алекса говорить не позволит ей понять, серьезен он или нет. Но сейчас она знала – это чистая правда.
В его голосе была искренность и ни намека на обычное озорство и флирт.
Алекс говорил серьезно. И Гвен онемела. Она не могла даже сказать, что тоже любит его. Все, что было в ее силах, так это коснуться его лица. Алекс закрыл глаза и прижался к ее ладони.
– Когда Эдриен позвонила и сказала, что тебе плохо, я ощутил ужас оттого, что могу потерять тебя навсегда. Или что-нибудь случится с ребенком. Она не наша дочь, но она стала мне такой же близкой, и потерять ее было бы очень больно.
– Мне было так страшно, Алекс.
Он обнял Гвен, и слезы, которые она сдерживала, наконец-то пролились.
– Все, о чем я могла думать, это то, что я не справилась. Как расстроились бы Роберт и Сьюзен, узнай они, что с их девочкой что-то случилось. У меня было лишь одно дело – сохранить жизнь их дочке, и я провалилась.
– Ты ничего не сделала плохого, Гвен, – прошептал Алекс ей на ухо. – Иногда такое случается. Тебе повезло, что ты работаешь в больнице и рядом были люди, способные тебе помочь. Ты и Фасолинка в безопасности. Доктора будут следить за тобой. И хочешь ты того или нет, ты будешь жить у меня, пока не родится ребенок или всю дальнейшую жизнь.
Гвен отпрянула, едва скрывая раздражение:
– Что дает тебе право после слов о любви управлять мной как вещью?
– Ты права. Ты взрослая женщина и можешь сама принимать решения. Но я буду рад, если ты останешься у меня. Моя квартира опустела с тех пор, как я вернулся домой. Призраки воспоминаний о днях, проведенных вместе, так и преследуют меня. Я был бы рад создать вместе новые воспоминания. Ну или ты можешь остаться у Уилла и Эдриен…
Услышав это, Гвен поняла, что проиграла. Одно дело, когда тебя заставляют жить с кем-то, потому что они боятся, что ты не позаботишься о себе сам. И другое дело, когда тебя любят и хотят, чтобы ты была здорова. А она хотела быть с Алексом.
– У тебя будет самый удобный и роскошный постельный режим. Я не хочу рисковать твоим здоровьем. Всю дорогу сюда я боялся, что упустил свой шанс, не последовав тогда за тобой, и ты никогда не узнаешь о моих чувствах.
– Я знала, – прошептала Гвен, улыбаясь. – Просто ждала, пока ты сам разберешься.
– Хотел бы я, чтобы ты сказала мне об этом, я бы не переживал эти недели ужасного страха.
– Ты бы не слушал. Это нужно было понять самому.
– Ты права. Означает ли это, что ты согласна переехать ко мне?
– Да. Я вовсе не хочу возвращаться в свою квартирку.
– И ты простишь мне, что я чуть не упустил такую чудесную женщину, как ты?
– Да.
– И что ты до сих пор любишь меня? Маленькая птичка напела мне, что это правда, но я хочу услышать от тебя.
– Да. Я люблю тебя.
– Тогда последний вопрос. Надеюсь, что ответом на него тоже будет «да».
Гвен затаила дыхание. Минуту назад Алекс говорил о свадьбе и детях, но это всего лишь планы на будущее для человека, который только открыл для себя отношения.
Алекс достал из кармана пиджака маленькую красную коробочку.
– Мисс Гвен Райт, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Взгляду Гвен открылось изящное кольцо с большим желтым камнем, окруженным бриллиантами. Оно было прекрасно и уникально. Оно было старинное, возможно, чья-то семейная реликвия. Гвен была бы рада любому кольцу, но ей было приятно, что он искал что-то особенное.
Гвен осознала, что Алекс действительно ее любит. И любит уже давно. Он уделял внимание деталям, ее вкусам, нуждам, покупал вещи, которые делали ее счастливой…
Он лишь долго не мог понять, что делал все это из любви к ней.
Слезы застили ей глаза. Но это были слезы счастья. Он хотел жениться на ней. Алекс Стэнтон – человек, который мог рассмешить ее, давал ей почувствовать, что она самая сексуальная женщина на земле, – готов стать ее мужем. Мужем какой-то девочки из Теннесси, которая еще два дня назад готовилась провести остаток жизни в одиночестве.
– Да.
Алекс засиял и нежно обнял ее. Гвен закрыла глаза и отдалась ощущениям. Мягкий запах его кожи и одеколона, тепло его тела окутывали ее, словно кокон.
Отпрянув назад, он надел кольцо ей на палец и поцеловал.
По пути домой Гвен с грустью вспоминала их последний поцелуй. Это было легкое касание губ, прежде чем они уснули. Теперь, когда их губы соединились, ей не о чем волноваться. Впереди у них еще много поцелуев.
– Теперь мне нужно уйти и подготовить квартиру для тебя. Если ты дашь мне ключи, то я смогу к концу дня перевезти все твои вещи. Я поговорю с хозяином квартиры. Также мне нужно заехать в страховую компанию и застраховать кольцо.
Гвен посмотрела на колечко и смутилась. Оно было очень красивым, но неужели нужна страховка? И тут она поняла и покачала головой:
– Надеюсь, это не настоящий бриллиант?
– Тебе будет лучше, если я скажу, что нет?
Гвен удивленно посмотрела на кольцо. Огромный желтый бриллиант. Это в духе Алекса.
– Пока я тут, есть ли еще что-то, что я могу сделать для тебя?
– Твоей любви мне вполне достаточно, – улыбнулась она, и тут Фасолинка толкнула ее. Гвен ощутила радость, когда ребенок снова зашевелился после суток тишины.
Все будет хорошо. Она знала это.
Эпилог
– Я начинаю ненавидеть эту машину.
Алекс наклонился, чтобы помочь Гвен выйти из машины. Она всего несколько дней как родила, так что ей было тяжело садиться и вылезать из его корвета.
– Мы поженимся, и у нас будут дети. Я выкину свою записную книжку и оставлю распутную жизнь позади. Но от своей машины я не избавлюсь. Я куплю тебе другую, если ты настаиваешь.
Гвен поднялась и поцеловала Алекса.