– Гюнтер – это, если хотите, символ мужественности, – продолжал дядюшка, а слушательницы согласно кивали. – И именно такого спутника заслуживает каждая настоящая женщина.
Здесь его речь была прервана оглушительными овациями. Очевидно, каждая поклонница Гюнтера мнила себе той самой настоящей женщиной, что заслуживает любви столь необыкновенного мужчины. Я начала понимать, отчего в каждой книге героини стремительно меняются, будто стеклышки в калейдоскопе – на каждую настоящую женщину подлинного символа мужественности не напасешься. Но дядюшка-то каков – так ловко ушел от ответа! Тут я вспомнила, что именно дядюшка называл в своих произведениях этим самым символом, и хихикнула.
Фифа, быстро-быстро строчившая что-то в блокноте, вновь подняла голову.
– И еще вопрос, – азартно выкрикнула она. – Разумеется, читательницы желают приоткрыть завесу тайны над личной жизнью своего кумира.
– В данный момент у меня нет постоянной спутницы, – скромно произнес Вильгельм.
По залу прокатился дружный вздох, глаза многих дам зажглись охотничьим азартом. Мне стало жаль бедолаг – я упорно не верила, что у кого-либо из них имелись шансы понравиться дядюшке. Сюжеты своих книг он явно черпал не из жизненного опыта. Хотя, пожалуй, Лоретта могла бы попытать счастья. Вильгельм точно не отказался бы породниться с самим королем. Я нашла взглядом королевскую родственницу. Как и ожидалось, Лоретта сидела на почетном месте рядом с Магдой. Щеки старой девы раскраснелись, грудь, сильно приподнятая корсетом, покрылась испариной.
Рядом с кафедрой словно из ниоткуда возник неприметный худощавый мужчина средних лет в темном костюме.
– Перерыв! – громко объявил он. – Гению требуется отдых! А во второй части нашего прекрасного вечера вы услышите отрывки из нового романа в исполнении самого Гюнтера!
Фифа завертела головой по сторонам, увидела, что я смирно сижу за своим столиком, и на лице ее появилось хищное выражение. Я поняла, что мне срочно необходимо спрятаться, а в идеале – сбежать из Клуба. Побег спас бы меня и от интервью, и от очередной истории о жертвах страсти.
Пользуясь тем, что во время перерыва гости вечера могли покидать свои места и общаться, я начала продвигаться в сторону выхода. Увы, мне не повезло. Магда перехватила меня почти у двери.
– Тебе понравилось? – взволнованно спросила она. – По-моему, пока все идет успешно. Вот только эта деревенщина опять не смогла промолчать.
Последняя фраза, надо полагать, относилась к жене министра.
– Не переживай, – успокоила ее я. – Тебе все удалось. Во всяком случае, Вильгельм выглядел довольным.
Кузина просияла.
– А ты оценила идею с книгами? Это я придумала. Моя заместительница предлагала разложить их еще до прихода гостей.
Признаться, идея неизвестной заместительницы мне нравилась больше, ведь тогда я смогла бы рассмотреть иллюстрации без опаски показаться невежливой. А так то и дело приходилось отрываться от картинок и поднимать глаза на отвечающего на вопросы дядюшку. Но от необходимости давать оценку задумке Магды меня избавила незаметно подкравшаяся к нам Фифа.
– Госпожа Торн! – радостно воскликнула она. – Вот так сюрприз! Вы тоже являетесь поклонницей Гюнтера?
– Несомненно, – саркастически ответила я, мрачно представляя заголовки завтрашних статей.
– Вам понравилась презентация?
Магда подняла на меня умоляющий взгляд выпрашивающей вкусную косточку собаки.
– Очень, – покривила я душой. – Все прошло великолепно.
– Госпожа Торн, вы поделитесь с нашими читателями впечатлениями от книги?
– Как я могу составить впечатление о книге, если я ее еще не читала? – удивилась я. – Вот иллюстрации мне понравились.
Фифа захихикала.
– О, поверьте мне, на непрочитанную книгу даже рецензию написать можно. И хвалебную, и разгромную. Но я спрашивала о первом томе, госпожа Торн.
– Полагаю, что ваши читатели давно уже сами с ним ознакомились, – сухо заметила я.
– Вы скоро выходите замуж. Скажите, роман о Гюнтере может каким-либо образом пригодиться в семейной жизни?
– Разве чтобы стукнуть им супруга в пылу ссоры, – брякнула я.
Назойливость госпожи Правдолюбки изрядно раздражала меня, и я даже пожалела, что оставила свой подарочный экземпляр дядюшкиного творения на столике. Журналистка, даже не подозревая, что могла на себе испытать мою рекомендацию по нецелевому использованию шедевра, делала пометки в блокноте.
Магда что-то возмущенно пискнула, недовольная столь непочтительным отношением к книге Вильгельма.
– Как ваш жених отнесся к тому, что вы решили посетить данное мероприятие? – задала неожиданный вопрос Фифа.
– Равнодушно. Он не является поклонником литературы подобного рода.
– Понятно, – пробормотала Фифа и что-то черкнула в блокноте.
– Госпожа Правдолюбка! – супруга министра, недовольная тем, что на нее никто не обращает внимания, сама решила присоединиться к нашей маленькой компании.
Фифа несколько раз перевела взгляд с меня на госпожу Фойль, не в силах решить, кого же из нас пытать вопросами. Я пришла ей на помощь.
– Прошу меня извинить, мне надо… – я сделала неопределенный жест, который можно было трактовать как угодно, и бочком протиснулась мимо Магды к двери.
Утром Марк долго смеялся, читая заметку Фифы "О нетрадиционном использовании литературных произведений. Тиали Торн делится секретами счастливой семейной жизни.", а я угрюмо думала о том, что вот теперь у дядюшки есть настоящий повод обидеться на меня.
Я в растерянности смотрела на плотный белый конверт. Чар на нем никаких не было, но странное тревожное предчувствие не давало мне распечатать его. На глянцевой бумаге незнакомым почерком были выведены слова: "Тиали Торн лично" – и все. Ничего хорошего от странного письма я не ожидала, но и просто выкинуть его отчего-то не могла.
Самым разумным было бы дождаться Марка и вскрыть конверт вместе с ним. Я так и собиралась поступить, но послание от неизвестного притягивало взгляд, не давая сосредоточиться на работе. Вздохнув, я засунула его в ящик стола, но уже через минуту вновь вынула, повертела в руках, попыталась просмотреть на свет, что там.
– Как маленькая девочка, – недовольно проворчала я.
Звук собственного голоса показался мне в тишине кабинета слишком громким и непривычным. Внезапно разозлившись, я рванула край конверта, не потрудившись даже потянуться за ножом для бумаги. На стол выпало несколько исписанных листов и небольшой снимок.
– Что за ерунда?
Я поднесла к глазам написанную столь хорошо знакомым почерком записку, внимательно вчиталась в каждое слово, но ничего не поняла. Зачем кому-то понадобилось присылать мне старые письма Марка к Маргарите? В том, что они были написаны давно, я не сомневалась, да и снимок определенно был не менее чем годичной давности. Именно тогда были в моде прически в виде венца, украшенные цветами. Мода эта продержалась недолго, и я сомневалась, что Маргарита укладывала подобным образом волосы, когда все уже вернулись к локонам.
Озадаченная, я не сразу заметила небольшую карточку со словами: "Хочешь узнать больше?"
– Не хочу, – ответила я невидимому собеседнику.
И сама удивилась тому, как прозвучал мой голос – будто хриплое карканье.
Послание я выкинула в корзину для бумаг. Увы, выбросить его с той же легкостью из головы мне никак не удавалось. Личность таинственного отправителя и его цели не давали мне покоя весь день.
– Скажи, Маргариты точно нет в столице? – спросила я у Марка вечером.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Она в обители. Это достоверная информация, Тиа.
– Ты уверен? – вырвалось у меня.
– Полностью. После ее выходки я приставил к ней своего человека. Очередное донесение пришло только вчера. Маргарита весьма недовольна своей нынешней жизнью, но попытки покинуть обитель не предпринимала. А почему ты спрашиваешь?
– Да так, – пробормотала я. – Вспомнила о ней почему-то.
Марк бросил на меня недоверчивый взгляд, но с расспросами приставать не стал.
А на следующий день передо мной вновь лежали письма Марка к Маргарите и карточка со словами "Хочешь узнать больше?" Я выругалась, припомнив самые грязные выражения, что слышала от охранников в лагере. Что за игру затеял неизвестный? Чего он добивается? Второй раз задает один и тот же вопрос, но никаких условий не выдвигает. Быть может, одна из служанок Маргариты стащила бумаги своей хозяйки и теперь желает продать мне письма? Но четкий строгий почерк образованного человека, лаконичность вопроса и обращение на "ты" мешали мне поверить в эту версию.
– Кто бы ты ни был, – сказала я в пустоту, – плясать под твою дудку я не намерена.
Но обманывать себя получалось плохо. Я не смогла бы сказать, зачем мне требовалось читать эти письма, но я их даже перечитывала, прежде чем разорвать в клочки. Скупые слова нежности, обращенные к другой женщине, вызывали внутри темную удушливую волну, отогнать которую удавалось лишь многократным повторением, что все это было раньше, до наших отношений. Но, несмотря на все трезвые разумные рассуждения, что-то мерзкое оставалось осадком внутри, напоминая о себе время от времени.
Следующего письма я ждала уже с болезненным нетерпением, но оно не пришло. А еще через день из конверта выпала только карточка с указанием места и времени и припиской: "Узнаешь самое интересное".
Я долго смотрела на кусочек плотной глянцевой бумаги, так долго, что даже заслезились глаза. Странно, очень странно. Судя по тому, что встречу мне назначили в парке, отправитель действительно хотел денег, но почему тогда он не указал сумму? Или желал попросить о какой-либо услуге? Мысль о том, что письма как-то связаны с убийцей, желавшим выманить меня из дома, пришлось отбросить – слишком много народа прогуливалось днем по аллеям, чтобы неизвестный мог решиться причинить мне вред и остаться неузнанным. К тому же за мной тенью следовал охранник. А мне оставалось решить, принять предложение или нет.