– Вы нашли Бяку? – спросила я, с тревогой осматривая комнату.
Папа покачал головой.
– Мы звали и звали, но он так и не пришел. Я оставил объявление в приюте для животных, так что они будут начеку.
– Мне нужно домой, – сказала я. – Прямо сейчас. А что если Бяка вернется, а дома никого не будет, чтобы впустить его? А что если он голоден? Или ранен?
– Мы не можем пойти домой, – сказал папа. – Во всяком случае, не сейчас. Нужно поменять крышу. Проводка сырая, так что там нет электричества. И повсюду пахнет дымом. Все ковры, постельные принадлежности и занавески придется стирать или выбрасывать. И когда…
Его голос затих, не успел он закончить предложение.
– И когда что? – спросила я.
– Когда твоя мама хотела осмотреть кровати, чтобы понять, можно ли как-то спасти матрасы… – он снова засомневался и посмотрел на маму, которая тихо сидела в коридоре. – Сними свое пальто, Руби, – сказал он. – Ты капаешь на ковер.
Мама не пошевелилась, а ее лицо было спокойным как гладь озера.
– Что случилось? – спросила я.
– Аврора, нам надо поговорить, – сказала мама.
– О чем?
Она залезла в свой карман и достала зажигалку Зиппо.
– Об этом.
Глава 8Больше, чем палец любит указывать
– А что в этом такого? – спросила я, растирая лоб костяшкой правого большого пальца. Эта привычка появилась у меня недавно. – Это обычая старая зажигалка. Я даже забыла про нее.
Папа наконец уговорил маму снять пальто, и они сели рядом друг с другом на диван в гостиной. Я села на деревянный стул напротив них. На мне была все та же ночнушка, в которой я была в момент начала пожара. Один из мальчиков, Джо или Джек, вышел из комнаты с сонными глазами, в тапочках и гигантских баскетбольных шортах. Он скрылся в ванной, и через минуту мы услышали шум душа.
– Откуда она у тебя? – спросила мама.
– Нашла в траве возле почтового ящика.
– Когда? – спросила она.
– Какая разница?
– Я просто хочу понять, – сказала она.
– Что понять?
– Зачем ты спрятала зажигалку под матрас? – спросил папа. – Почему ты не рассказала нам? Это не похоже на тебя, обычно у тебя нет от нас секретов.
– А почему ты не рассказывал, что у тебя проблемы с сердцем? – вспылила я.
– Потому что шумы в сердце – это не страшно, – ответил папа.
– Как и зажигалка, – настаивала я.
– Тогда зачем ты ее спрятала? – спросила мама.
– Потому что я знала, что вы не разрешите мне оставить ее. Особенно ты, мам. Все знают, какая ты паникерша.
– Паникерша? – переспросила мама.
– Дядя Джеймс так называет тебя.
– Дяде Джеймсу не стоит лезть не в свое дело, – огрызнулась мама, и кровь начала приливать к ее щекам. – Он не знает, что главное в воспитании детей.
– А ты знаешь? – спросила я.
– Как это понимать? – спросила мама, и я поняла, что задела ее.
– Я уверен, Рори не это хотела сказать, – сказал папа.
Я не знала ни что я имела в виду, ни почему я это сказала. Это просто вырвалось. После того как я увидела ту фотографию, мне было не по себе. Я запуталась, как ожерелья в маминой шкатулке. Я не могла нормально думать, да еще и родители засыпали меня вопросами про зажигалку.
– Зачем тебе вообще понадобилась такая старая зажигалка? – спросил у меня папа.
– Разве ты в детстве никогда не находил что-то прикольное и не хотел оставить это себе? – ответила я вопросом на его вопрос.
Он кивнул.
– Наконечники стрел и пробки от бутылок.
– Это не то же самое, – сказала мама, и цвет ее щек стал еще ярче. – Рой, скажи ей, что это не то же самое.
– Мам, к чему столько шума? Это просто обычная старая зажигалка. (Первое) она не работает и (второе) попробуй сама, если не веришь мне.
Не говоря ни слова, мама откинула крышку, и – пиши! Затем она положила большой палец на колесико и нажала на него. Раздался щелчок, появилась искра. Поднялось желтое пламя.
– Дай ей возможность все объяснить, Руби, – сказал папа.
– Объяснить что? – спросила я. Я почувствовала, что мои щеки горячеют.
– Давайте мы все успокоимся, – сказал папа.
– Я и так спокойна, – ответила я. – Это вы тут странно себя ведете.
– Ты была расстроена из-за чемодана? – спросила мама. – Из-за этого?
– Почему мне вдруг было расстраиваться из-за чемодана, мам? Я же наоборот, помогала папе держать это в секрете, ты что, забыла?
– Ты сказала, что хотела бы, чтобы он был твоим. Ты сказала, что хотела бы хранить в нем свои летние вещи зимой и зимние вещи…
– А это тут вообще причем? – прервала я.
Мама посмотрела на папу.
– Рой? – взмолилась она, и первая слезинка скатилась по ее щеке. – Мне нужна твоя помощь.
Папа встал и откашлялся. Сейчас что-то будет.
– Когда твоя мама нашла зажигалку, она была напугана – мы вдвоем были напуганы, что ты могла…
– Что? – встревожено спросила я.
– Иногда, когда люди очень расстроены из-за чего-либо или когда задевают их чувства, они совершают вещи, о которых потом очень сильно жалеют, – объяснила мне мама. – Плохие вещи.
О чем она говорила? Чего плохого, по ее мнению, я могла сделать?
Внезапно до меня дошло.
– Вы думаете, что это я устроила пожар, – сказала я.
– Это так? – мягко спросила мама.
Я чувствовала, что моя голова вот-вот взорвется.
– Вы с ума сошли? – закричала я, спрыгнув со стула так быстро, что он с грохотом упал назад. – Может быть, вы думаете, что я хотела, чтобы и Бяка тоже сбежал?
– Конечно, нет, – сказала мама. – Мы просто пытаемся понять.
– Понять что? Почему я захотела поджечь дом и напугать своего единственного друга?
– Давайте мы все успокоимся, – снова сказал папа.
– Нет! – закричала я на него. – Я не хочу успокаиваться!
– Возьми себя в руки, Аврора, – сказал он.
– Сам возьми себя в руки, – ответила я ему. – Она обвиняет меня в поджоге, пап.
– Не только я, – тихо сказала мама.
Я повернулась и посмотрела на папу.
– Ты же не думаешь, что я бы могла так поступить. Правда, пап?
Он опустил взгляд вниз и посмотрел на свои ботинки.
– Я не знаю, что и думать, – сказал он.
– Великолепно. Что же, тогда вы можете тут остаться и думать обо мне всякие ужасные вещи. Я иду домой искать Бяку, и даже не пытайтесь меня остановить.
Я схватила с крючка в прихожей желтый папин дождевик и выскочила за дверь прямиком в проливной дождь. Я точно не помнила, в какую сторону нужно идти, поэтому я побежала. Но я не успела убежать слишком далеко, потому что папа остановил рядом со мной машину и открыл окно.
– Запрыгивай, – выкрикнул он.
Я была босиком, а дождевик был слишком велик для меня. Дождь лил как из ведра, бил мое лицо косыми струями, точно так же, как рука Линдси била по мячу на школьной площадке.
– Пожалуйста, Рори, – просил папа. – Залезай в машину.
Возможно, я бы и так самостоятельно не добралась до дома, особенно без обуви. Но я не собиралась сдаваться так просто.
– Я сяду в машину только в том случае, если ты отвезешь меня домой к Бяке.
Он дотянулся через пассажирское сиденье до двери и открыл ее.
– Обещаешь? – спросила я.
– Обещаю.
Я залезла в машину, и папа включил печку на полную мощность. Но мои зубы все равно продолжали некоторое время стучать. Я начала потирать лоб костяшками пальцев, но тем утром я уже так часто это делала, что было больно. Вместо этого я постучала по углу сиденья.
– Твоя мама приготовила для тебя какую-то одежду и пару обуви, когда мы были в доме, – сказал папа, протягивая мне целлофановый пакет. – От них может немного пахнуть дымом, но, по крайней мере, они сухие.
Мне не хотелось переодеваться перед папой. Кроме того, что бы я ни надела, все равно промокнет. Хотя я была благодарна за ботинки и носки. Мои ноги были похожи на парочку мороженого эскимо.
– Рори, – начал папа, – то, что только что произошло…
Я тут же прервала его.
– (Первое) я не хочу обсуждать то, что только что произошло и (второе) если ты все равно продолжишь говорить об этом, я выпрыгну из машины прямо сейчас. Понятно?
– Понятно, – сказал папа. – Не возражаешь, если я включу радио?
Я пожала плечами.
В этот раз мы не подпевали. Насколько мне было известно, пока мы не отыщем Бяку, не могло быть никакой причины подпевать.
Глава 9Больше, чем ключ любит поворачиваться
Дом был похож на гигантскую буханку хлеба, завернутую в целлофановый пакет. Середина крыши прогнулась, половина стекол была выбита, а двор выглядел так, словно по нему пронеслось стадо буйволов.
– Бяка! – закричала я, выпрыгивая из машины, не успел еще папа остановить ее. – Сюда, малыш!
Садовая шляпа моей мамы лежала перевернутой в грязной луже, а рисунок с оленями отклеился и развалился на части. Маленький красный помпон, который я надевала на нос, раздавился и покрылся черной копотью.
– Бяка! – снова закричала я.
Затем папа присоединился, и мы вместе обыскали все в окрестностях и во дворе дома, свистя и зовя Бяку по имени, пока мы окончательно не посадили глотки и не захрипели. Примерно спустя час поисков мы вернулись обратно.
– Нужно возвращаться, Рори, – сказал папа. – Твоя мама будет волноваться.
Мне было все равно, будет ли она волноваться… и если уж на то пошло, я все еще немного обижалась на папу. Он должен был заступиться за меня.
– Я не собираюсь возвращаться, – сказала я, – пока мы не найдем Бяку.
Мы обыскали всю нашу улицу вдоль и поперек раз десять, останавливая каждую проезжающую машину и спрашивая, не видели ли они черную собаку с красным ошейником. Боюсь представить, что думали люди, увидев меня, кричащую и размахивающую руками, в том гигантском желтом дождевике, из-под низа которого выглядывала моя грязная ночнушка. Все останавливались, некоторые даже предлагали помощь в поисках, но никто не видел Бяку.