О каких документах идёт речь, Загорский и сам догадается. Ведь так кричал, чтобы Денис услышал… Надеюсь, будет доволен.
К восьми выхожу из дома и у дверей подъезда снова встречаюсь с соседями. Странно… Складывается ощущение, что меня ждали.
— Доброе утро, — говорит Матвей с веселой улыбкой. На щеках появляются ямочки.
У Романа они тоже есть — вчера заметила.
— Доброе. В школу?
— Да! Степу ждём!
— Он Матвея в школу отвезёт, а я поеду на работу, — объясняет Рома.
— Я же опоздаю, — говорит Матвей, глядя мне за спину.
— Доброе утро. Какая встреча, — улыбается Степан.
Господи, и у этого ямочки на щеках! Красивые парни, притягательные. Уверена, у каждого есть девушка. Как иначе?
— Давайте уже, идите, а то учительница снова будет жаловаться.
— Да ладно! — отмахивается Стёпа. — Она постоянно жалуется.
Братья уходят, а Рома, кажется, и не спешит.
— Я могу подвезти, — предлагает он, кивнув на свой автомобиль. — Еду продавать.
— Сколько вам не хватает, Ром?
— Неважно. Справлюсь. — Он машет рукой перед лицом. — Так подвезти?
— Я на своей машине, — жестом указываю в сторону гаража. — Ты езжай, не опаздывай. Дай бог, купят за хорошую цену. Ни пуха ни пера.
— К черту, — улыбается Рома, но как-то грустно. — Тогда… до встречи?
— До встречи, Ром.
— Александра, да? Саша…
— Да. Мне пора.
День проходит как обычно. Опять работа с детьми. Я снова устаю. А ещё постоянно ловлю на себе взгляды коллег. Иногда сочувствующие, иногда любопытные или даже наполненные негативом. Да, отношения со многими хорошие, но такие автоматом попадают в мой личный черный список, потому что я вижу, как они перешептываются, глядя на меня. Сволочи. Дня не проживут без сплетен и не сунув нос в чужую личную жизнь.
К моему удивлению, Дениса я не вижу. И это к лучшему.
Достаю телефон, который ещё ни разу не открывала, не желая видеть ответное сообщение Загорского. Но он, оказывается, не только отвечал, но и звонил. Правда, всего один раз.
«Вечером встретимся».
Вечером я не хочу, Миша.
«Нет, я свободна только сейчас. Давай решим вопрос с разводом и занимайся своими делами 24/7. Единственное, что мне нужно — твоя подпись. И нас больше ничего не будет связывать».
Отправляю СМС. Не проходит и минуты, как Загорский перезванивает. Но я предпочитаю не отвечать. Да, детский поступок, знаю, но я не готова слышать его голос. Его вчерашние слова до сих пор стучат в висках. Не хочу, чтобы и эти крутились в голове черт знает сколько времени. Пусть сообщением отвечает.
«Ладно. Адрес напиши», — приходит новое сообщение.
Вроде бы добилась того, чего хотела. Однако как-то неспокойно внутри. Больно.
Сажусь за руль и завожу двигатель, но отъезжать не спешу. Прижав ладони к животу, едва сдерживаю выступившие на глазах слезы.
«Твой папа нас не хочет, малыш, — шепчу подрагивающим голосом. — И он докажет нам это буквально через несколько минут».
Глава 21
Нажимаю на газ. Автомобиль трогается с места, руки на руле дрожат. Солнце, пытаясь пробиться сквозь облака, бросает тусклые лучи в салон. Но никак не может осветить хмурые мысли, что витают в моей голове. Документы, которые лежат на пассажирском сиденье, кажутся мне такими тяжелыми, раздражающими. Они словно тяжелый груз на плечах — не дают вздохнуть.
Каждый поворот дороги напоминает о том, как мы когда-то мечтали о счастливом будущем, где обязательно будут как минимум три ребенка. Я помню, как буквально на днях смеялся Миша в этом же салоне, как обнимал меня горячими руками. Как мы планировали о долгожданных путешествиях. Но сейчас всё это кажется чем-то далеким и почти нереальным. Как же мы дошли до этого? Никак не могу вспомнить, в какой именно момент мы отдалились.
Каждое его «нам нужно поговорить» обросло недопониманием и запутанными эмоциями, которые мне так и не понятны. Ловлю себя на мысли, что между нами ведь не было сильных разногласий, — порой был просто холод и молчание. И на этом все. Как раз тогда надо было догадаться, что что-то происходит. Что между нами образовывается непробиваемая стена.
Сердце сжимается от горечи. Боль, сквозь которую я сейчас прохожу, совершенно незнакома. Я чувствую, как моя любовь постепенно остывает. Чувства испаряются, оставив за собой лишь пустоту. Я виню во всем не только Мишу, но и себя — за то, что не заметила, как мы стали чужими.
Я касаюсь документов, которые навсегда изменят нашу жизнь. Да, одна подпись и всё разделится на «до» и «после». Изменится абсолютно все!
Остановившись на светофоре, на секунду закрываю глаза, пытаясь вспомнить те счастливые дни. Но те моменты будто разбились о стену реальности — ничего в голову больше не лезет, лишь его грубые слова и взгляд, полный недоверия. Посмотрев на себя в зеркале заднего вида, замечаю на лице грустную улыбку, которая сразу же исчезает. Я, конечно, понимаю, что развод — самое логичное, самое верное, что сейчас должно произойти, но в тоже время мне хочется просто вырваться из этой ситуации, забыть о папке, о разводе, о том, что наш брак треснул по швам. Так хочу вернуться в прошлое, на пару месяцев назад и исправить ошибки, которых я не видела, не замечала.
Снова бросаю взгляд на зеркало и замечаю джип. Тот самый, который был во дворе нашего здания. Да, однозначно, номер тот же. Кто сидит за рулём — различить не могу. А через пару минут я вовсе теряю его из поля зрения.
Едва оказываюсь на месте встречи, как сердце буквально замирает. Все мысли будто по щелчку пальцев вылетают из головы. Выхожу из машины, забрав папку и уверенными шагами захожу в рестора. Я не хочу прощаться. Но другого выбора Загорский мне не оставил.
Он уже тут, сидит за столом в дальнем углу. Заметив меня, встаёт на ноги и отодвигает стул, чтобы я села. Выглядит неважно: не аккуратная щетина лице, волосы растрепаны, рукава рубашки закатаны до локтей. Перед ним стоит чашка чая.
— Как ты? — спрашивает и сразу же смотрит за мою спину. Потом вовсе оглядывается.
— Нормально, — ставлю папку на стол, передвигаю к нему.
Пристально смотрит мне в глаза, поджимает губы. А у меня, черт побери, снова ком к горлу подкатывает. И тошнота! Мне нужно поскорее уйти отсюда, иначе с ума сойду! Меня наизнанку выворачивает! Я не могу смотреть в его синие, как море, глаза. Что я там говорила? То чувства куда-то испарились? Да ни черта подобного! Я просто ужасно зла на него, поэтому мне кажется, что он мне безразличен, но это не так. Но Загорскому это знать, конечно, не надо.
Ко столу подходит официант и уже хочет положить меню, как я говорю:
— Стакан воды принесите, пожалуйста. Ничего другое заказывать не буду.
— Как скажете, — парень кивает и уходит.
— Что это, Саша? — цедит Миша сквозь зубы, сжимая кружку с такой силой, что она вот-вот лопнет.
— Документы о разводе, Миша. Я предупреждала. Или ты думал, что я просто так слова на ветер бросаю? Между нами ничего общего не осталось. У тебя есть другая — я тебе не нужна. Ты мне теперь тоже. Поэтому…
— Поэтому разводимся? Мы не поговорили, — наклонившись, рявкает, но совсем тихо. На его скулах желваки ходуном ходят. Миша втягивает воздух сквозь зубы, снова смотрит мне за спину. — Ты подождать не могла, Саша? Если бы я знал, что ты придёшь с этой гребаной папкой, не приезжал бы!
— Я тебя предупреждала! — восклицаю эмоционально. — Думал, я несерьёзно?
— Так и думал, — слишком резко откидывается на спинку стула и достает из кармана издающий звук телефон. Кажется, сообщение. — Что за…
Бросает пару крепких слов, глядя в экран.
И опять оглядывается, задерживает взгляд на ком-то. Хмурюсь, слежу за его взглядом. Да, он смотрит на мужчину, сидящим у окна, который, прижав свой айфон к уху, разговаривает, но при этом не сводит глаз от Миши.
— Что происходит, Загорский?
— Ничего. Просто теперь понятно, почему ты так упорно хочешь развестись, — говорит он неожиданно громко, вгоняя меня в краску. Щеки начинают гореть, потому что я чувствую, как все оборачиваются в нашу сторону.
— Ты чего орёшь? — у меня аж глаз дергается от его поведения. Миша снова смотрит на экран, а потом вовсе бросает мобильный на стол. Я забираю. А там наше с Ромой фото.
— Что за… — повторяю слова Загорского. Качаю головой. — Черт.
Снимок сделали этим утром. Рома стоит напротив. Я ему улыбаюсь.
— То есть… Ты нашла мне замену? — усмехается горько. А меня бомбить начинает.
— Ты… Совсем того? Крыша поехала, да? — кручу пальцем у виска. — Это ты мне замену нашел! И с того дня все изменилось! Хватит уже судить меня по себе! Что ты мне буквально вчера сказал, а? Ты же бесплодный, да? Я беременна черт знает от кого! А может и от того парня, который как раз на фото! Раз я тебе изменяла, Миша… Раз ты так считаешь, — подписывай!
Открываю папку и тянусь к сумке. Достаю оттуда ручку, ставлю перед Загорским.
Он смотрит на мою руку, что-то снова цедит, опять его взгляд мечется туда-сюда. Сглатывает нервно и, забрав ручку, выдыхает. Прожигает дыру на моем лице. Сводит брови к переносице и будто пытается что-то донести, но в его глазах лед.
И так пару минут.
— Подписывай, — повторяю с нажимом. Голос срывается. Глаза щиплет от слез. Я вот-вот разревусь. Не могу допустить такую слабость. Не могу!
Загорский, подумав пару секунд и опять бросив взгляд за мою спину, шумно сглатывает и ставит подпись в двух местах.
Поджимаю губы, наблюдая за его действиями, чувствуя, как внутри что-то неприятно щелкает. Потом вовсе ломается вдребезги. Сердце щемит от боли.
Вот и все. Мы теперь действительно чужие друг другу люди.
Он действительно отказался от нас.