Я сказала, что заботиться о ребенке и держать все под контролем физически и в голове – понятия несовместимые. Как только я научилась выделять себе время, чтобы немного подремать, у Майи начали прорезываться зубки, и вся налаженная система вышла из-под контроля. У нее то сыпь, то запор, то диарея, то простуда и еще миллион других проблем. Я тушила один пожар, и начинался новый.
Я обижалась на Макса, потому что он не знал, что делать, и не признавал, что уход за ребенком – тяжелый труд. Он не пытался помочь, палец о палец не ударил. Я зачастую задавалась вопросом, в одном ли доме мы живем, настолько разные представления у нас были. У терапевта мы начали говорить о своих чувствах, и отношения стали налаживаться.
Тогда мы с Максом выделяли друг другу время только для сеансов. Сестра Макса приглядывала за Майей, чтобы мы могли пойти к психологу. Иронично, но мы даже не подумали о том, что можно попросить Мэйв присмотреть за Майей, чтобы мы пошли на нормальное свидание.
Сеансы по двести долларов стоили того. Мы начали понимать друг друга. Я, наверное, могла сэкономить много денег и просто перечитать «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» и услышать примерно то же самое, но тогда читать мне было сложно. Я еле-еле держала глаза открытыми, куда уж тут сконцентрироваться на странице. Вот насколько я устала.
В итоге я научилась говорить Максу, что мне от него требуется. Я стала делать что-то для себя, например могла взять перерыв и пойти на небольшую прогулку. Потом я решила поставить в свое расписание йогу, и все эти крохотные изменения привели к большим переменам.
В случае с Беатрис, хоть она и отправляла Сесилию в школу, дома у нее оставался Бенджамин. История повторялась с младшим ребенком. Она, наверное, думала, что Крэйг будет больше помогать со вторым чадом – они ведь уже через это проходили и наверняка считали, что с ним будет проще. Я прокручиваю это все в голове. Мне кажется, я понимаю, что она чувствует.
Я не рассказывала Беатрис о наших походах к психологу. Никому не рассказывала, потому что мне было стыдно признать, что у нас не все гладко. Разве мы не должны натянуть улыбку и притворяться, что все в порядке? Может, если бы я ей рассказала, она бы сначала пошла ко мне.
Но Беатрис решила ко мне не обращаться, и это тяжелым камнем ложится мне на сердце.
Телефон звонит, выдергивая меня из размышлений. Номер я не узнаю, поэтому даю звонку переключиться на автоответчик. А вдруг это по работе заказ? Уф. Надо было ответить. Через пару секунд на телефон приходит записанное сообщение. Я нажимаю на него и слушаю.
– Фэллон, это Пэм из агентства по усыновлению. Мы нашли записи и отправим их вам с дополнительной неидентифицирующей информацией. Документы должны прийти к вам в течение двух недель.
Я обхватываю голову руками. «Неидентифицирующая» информация? Многообещающе это не звучит. Я вспоминаю, как однажды Майя нашла в буфете кусок мяса неизвестного происхождения и с отвращением на лице спросила: «Что это?»
Это я. Грустный кусок мяса неизвестного происхождения.
Глава 22
Прошло два дня с тех пор, как я переделала свой профиль на Fireworks Friends, а мне так никто и не написал. Теперь я понимаю, каково Эйвери искать парня. Это раздражает. Я проверяю свое фото: вдруг его как-то странно обрезало? Дело в нем? Да, ракурс довольно близкий, но выгляжу я достойно. Я даже сделала макияж – бронзер и немного блестящих теней для век. В любом случае выгляжу я лучше, чем обычно по пути в школу.
Я возвращаюсь к шоколаду и добавляю ваниль. Вся моя воля уходит на то, чтобы не слизнуть шоколад с лопатки. Просматриваю рецепт, который записала для соседки Вивиан, – она заказала сто шоколадно-ванильных трюфелей. Ко мне стабильно поступают заказы по сарафанному радио. Я опасалась, что стриптизер разрушит мою репутацию, но этого не случилось. Когда-нибудь я сделаю официальный веб-сайт.
На телефон приходит уведомление из приложения знакомств. Наконец-то. Сердце ухает в пятки. Вдруг это моя настоящая первая здешняя подруга? Я слизываю шоколад с пальцев и читаю сообщение.
«Приветик. Я недавно переехала и ищу новые знакомства для дружбы или отношений. Я только что окончила колледж, и я…»
Я же выбрала возрастную группу, нет? Я перехожу в свой профиль. Нет, забыла. Выбираю возраст от тридцати пяти до сорока пяти. Вряд ли я смогу тусоваться с ребятами двадцати с чем-то лет. У нас нет ничего общего, особенно сейчас, когда у меня на подбородке начали расти волосы. Мне кажется, они вырастают за ночь. По крайней мере, я на это надеюсь, иначе я могла несколько дней проходить с ними и не заметить. В таком случае убейте меня на месте. А что, если большинство женщин в этом приложении в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти? Учитывая мою неудачливость, вполне возможно.
Я раздумываю, не нанять ли ее нянечкой. Позже я выделю время на то, чтобы ответить ей и просмотреть чужие профили, заинтересовавшие меня. Не знаю, почему я ждала, чтобы женщины писали мне сами. Наверное, я боюсь отказа. Уф. Теперь Беатрис мешает поиску новых подруг. Надо зарубить свое негативное мышление еще на корню.
Приходит еще одно сообщение. Начинаю чувствовать себя крутой. Всего-то понадобилось почти сорок лет.
«Заинтересована. Мне нужны новые подруги. Зачем – объясню за коктейлем. Завтра в семь вечера? Кэрри».
Кэрри на меня похожа. Лаконично и сразу к делу. Я кликаю на фото ее профиля, оно сексуальное и соблазнительное. Наверное, она и парня тут ищет, поэтому фото использовала одно и то же. Судя по сказанному в описании, юрист, хотя сразу верить этому нельзя – я не знаю, сколько женщин приукрашивают информацию о себе, чтобы завлечь друзей или партнеров. Ей нравится путешествовать, посетила больше тридцати стран. Любит бегать. Никогда не была замужем, детей нет.
Я мою руки и заканчиваю готовить. Не хочу показаться отчаявшейся. Наверняка существует правило, в котором говорится, через сколько нужно отвечать. Друзья – не исключение. И сколько нужно ждать, чтобы не показаться лузером? Двадцать четыре часа? Она ждет ответа раньше, потому что назначила встречу на завтра.
Через час я пишу Кэрри и предлагаю пойти в новый местный паб, в который уже давно хотела сходить. Там много людей, и это хорошо. Не хочу рисковать – в мире много сумасшедших.
Она тут же отвечает, зарабатывая очки «хорошей подруги».
Я пораньше прихожу в бар, чтобы следить за входом и сбежать в случае чего. Еще я заказываю начос и картофель фри с трюфельным маслом.
– Мне, пожалуйста, водку с содовой, – говорю я бармену.
Просматриваю соцсети и поднимаю взгляд каждый раз, когда дверь в бар открывается. Натыкаюсь на фото в ленте: Беатрис, Вивиан и Лайла чокаются бокалами с шампанским, #ТВТ[25]. Класс. Они не только со мной не разговаривают – может, только Вивиан немного, – они еще и тычут мне этим в лицо. Я делаю большой глоток коктейля. Надеюсь, я подружусь с этой Кэрри и мы сможем проводить время вместе.
Кто-то трогает меня за плечо.
– Вы Фэллон? – спрашивает высокая женщина с длинными, кудрявыми каштановыми волосами и приятным цветом лица. Кэрри выглядит в точности как на фотографии, значит, снимок не десятилетней давности. Я пропустила момент, когда она зашла, так что сбежать уже не получится. К счастью, она выглядит как человек, с которым я не прочь поболтать.
– Да, привет.
На ней черный костюм, в руках – черный кожаный портфель. Костюм выглядит дорого. Может быть, Армани, но я не очень разбираюсь в подобной одежде. Тысячу лет назад я работала в офисе руководителем проекта, и дресс-код у нас был бизнес-кэжуал.
Мы заводим непринужденную беседу о погоде, парковке и баре. Сегодня здесь тихо. Кэрри заказывает бокал вина, а я изучаю ее обувь – Кристиан Лабутен. Это я понимаю по блестящим красным лакированным подошвам. Ахаю: вживую они даже прекраснее. Я внимательнее присматриваюсь к ее портфелю. Луи Виттон.
Я заказываю нам шоты – отшибатели памяти: водка, кофейный ликер и содовая. Блаженство. Я в колледже ими баловалась, и теперь ничего не помню. Значит, отличный выбор: они помогут нам забыть проблемы в дружбе. Кэрри от шота не отказывается. Хороший знак.
Я подталкиваю к ней блюдо с начос. Это не какой-то тест, но Кэрри понравится мне больше, если не окажется сдвинутой по здоровью. Все хорошо в меру, так ведь? Она берет чипсу с горкой курицы и сыра. Я улыбаюсь и понимаю, что может возникнуть другая проблема: мы будем драться за желанную чипсу с наибольшим количеством начинки.
– Я хотела спросить, почему ты решила написать мне? – говорю я.
– Ты разочаровалась в своих подругах. Мне это знакомо. Еще я увидела, что ты тоже бегаешь, и это окончательно меня убедило. Можем как-нибудь вместе побегать.
Черт! Я забыла убрать это из описания. Мел, юмористка наша, знает, что я терпеть не могу бегать. Я бы лучше печени объелась. На слова Кэрри я не отвечаю и вместо этого говорю:
– Расскажи мне, почему тебе нужны новые подруги, и потом примемся за шоты.
Бармен приносит шоты и вино, и Кэрри пускается в объяснения, разговаривая так, словно она адвокат, предъявляющий заключительные аргументы. Ее красноречие пленяет мое внимание.
– Представь себе благоухающий июньский день. Солнце прячется за облаками, но ты ощущаешь его тепло на коже. Прекрасная погода для пляжа. Ты приглашаешь подруг в свой домик у озера, чтобы сбежать от реальности. У тебя есть собственный кусочек пляжа. Вода прохладная и спокойная. Никакой водный спорт или лодки не мешают твоему отдыху.
Она отпивает вино. Я представляю ее дом у озера, великолепный и уединенный. Она так описывает его, что мне уже хочется туда сбежать.
– Благодаря тебе алкоголь льется рекой. Ты размышляешь, не спрятать ли несколько бутылок, потому что ситуация выходит из-под контроля и кое-кто из подруг уже купается голышом. Но ты пьяна, тебе плевать. Кто-то уже отрубился и лежит на прохладных плитках в ванной. Другая подруга так напилась, что не может дойти до туалета и писает в кустах.