– Не знаю. Последний раз я думал о переезде несколько лет назад, – сказал мне Макс. – А что?
Мы обсуждали, не переехать ли нам в дом побольше и ближе к центру, когда Макс стал больше зарабатывать. Я не захотела уезжать от подруг-мамочек.
– Это из-за твоих отношений с Беатрис?
Я пожала плечами. Наверное, это не лучший способ справляться с оконченной дружбой. Вспоминаю Стейси. Она не стала убегать от своих проблем после того, как муж ей изменил. Могу ли я быть такой же сильной? Про силу ли это или про то, чтобы сохранить рассудок?
А потом Майя влезла в разговор, поскольку у нее было срочное дело:
– Я не могу найти черный фломастер!
Больше о переезде я не говорила.
Кто-то трогает меня за плечо. Я поворачиваюсь и вижу Лайлу.
– У тебя найдется минутка?
Я шире распахиваю глаза. Этого я не ожидала.
Она зовет меня за собой прочь от трибун. Видимо, не хочет говорить перед остальными. Мною овладевает любопытство, и я иду следом.
– Я должна перед тобой извиниться. Беатрис сказала, что ты говорила не о ней.
Я скрещиваю руки на груди. Может, я ошибалась и она не хотела портить нашу с Беатрис дружбу.
– Сначала проверяй услышанное, а потом уже сплетничай. Ты портишь и статус, и отношения. Ты распространяешь ложь о том, что дети видели Эленор на сцене. Ты решила, что я ищу интрижки на стороне. Ты думала, что я говорила о Беатрис, хотя все было не так. Ты вообще понимаешь, сколько дров наломала?
– Ты права. Прости меня. – На ее глазах выступают слезы.
Лайла частенько распространяла информацию, от чего я радовалась, что у меня есть знающая подруга. Например, она как-то предупредила нас, что в нашем районе появится полиция, которая будет следить, чтобы мы не ездили на дорожный знак «Стоп». Она уберегла меня от приличного штрафа и заслужила право на презумпцию невиновности.
– Я принимаю твои извинения, – говорю я и выдавливаю улыбку.
– Спасибо. Мне правда жаль, – тихо говорит Лайла, пропуская кончики волос через пальцы.
Звучит свисток, сообщая о начале игры. Мы возвращаемся на наши места. Рядом с Максом сидят его родители, Мэйв и Сара. Я приветствую их широкой улыбкой, благодарная за поддержку Майи.
Вскоре все игроки вымазаны в грязи от головы до пят, включая лица и волосы. Надо будет сполоснуть Майю из шланга, а потом уже пускать ее в дом.
Джефф снова орет на судью. Если его выпрут сейчас, то, скорее всего, не пустят на игры в следующем сезоне. Наверное, он выплескивает злость и унижение, вызванное изменой Эленор. Мне его не жаль. Он тоже ей изменил, просто не попался публично.
Разводов все больше и больше. Сначала Эленор, потом Беатрис. Или сначала Беатрис, а потом Эленор? Надеюсь, это последние. Это нечестно. Не так все должно было получиться. Мы должны были вместе состариться и переехать во Флориду, в пенсионное сообщество, где есть гольф. Мы бы попивали маргариту у бассейна и кричали друг другу, потому что плохо слышим. Потом в три часа дня ходили бы на рыбный ужин, где можно есть сколько угодно, и позорили бы наших внуков шляпами с фламинго. Я понимаю, что это несбыточная мечта.
Макс вскочил и кричит: мяч у Майи, она уклоняется от противников, как мой маленький профессионал. Забивает гол. Я прыгаю на месте.
– Лучший игрок, – шепчет мне Макс. Я знаю. Если бы в таком возрасте выбирали капитана команды, это была бы Майя.
Команда противников просит тайм-аут. Команда Майи выигрывает со счетом пять – ноль. Грязь на лице у девочек выглядит как боевой раскрас, и я их фотографирую. Добавлю в альбом, который хотела завести еще с рождения Майи. Они встают в круг, все вместе ставят ладони на середину и вскидывают руки. Я прижимаю к сердцу ладонь.
Перед нами сидят мужья «Мамочек в спа» и иногда поворачиваются, чтобы поговорить. Мужчины не держат обиду так, как женщины. Я смотрю на мамочек в первом ряду. Они, как обычно, переговариваются между собой. Осталось тридцать секунд игры. Родители хлопают и кричат. Счет семь – ноль. Майя забила пять голов. Ее точно назовут лучшим игроком команды.
Раздается визг и крик: «Берегись!» Вивиан вскидывает руки и ловит мяч. Грязь летит во все стороны, мне в лоб прилетает кусок мокрой грязи.
Родители ребят в команде соперников посмеиваются над нами. Вполне возможно, что в нас специально пнули этот мяч.
– Вполне заслуженно получили за своих детей. Девочка с хвостиками коснулась мяча руками, – громко говорит один из них и показывает пальцем на Пенелопу.
– Ничего удивительного. Одна из мам изменила своему мужу с директором. Яблоко от яблони, – присоединяется еще один.
Лицо Джеффа приобретает бордовый оттенок. Он набирает грязи в руку и швыряет ее в родителей. Повсюду начинают летать комья грязи. Я закрываю голову руками, Макс защищает меня. Визжат свистки. Люди выкрикивают ругательства. Надеюсь, Майя закрыла уши. Выглядываю, смотрю на поле: команды пинают и кидают грязь друг в дружку. Макс уводит своих родителей, Мэйв и Сару, в безопасное место. Первая моя мысль – забрать Майю, но стоит мне выбраться с трибун, как что-то мокрое прилетает мне в затылок.
Все. Хватит с меня. У меня слишком много накопилось злости и грусти. Я не в настроении. Беру комок грязи и замахиваюсь: хотела кинуть в трибуны напротив, но он выпал из руки и попал в щеку Лайлы. Я подношу руку ко рту. Вот блин! Я не специально, но вид королевы сплетен Лайлы с грязью на лице приносит мне толику удовлетворения. Я опускаю руку и чувствую, как уголок рта приподнимается в улыбке. Пытаюсь опустить его обратно и вижу, как меня сверлит взглядом Беатрис.
Я иду к Лайле, чтобы извиниться, но тут она вскидывает руку с идеальным шариком грязи. Я в замедленном движении смотрю, как она размахивается и швыряет его в меня. Пытаюсь уклониться, но он попадает мне в грудь с такой силой, что я падаю.
– Думаешь, ты лучше остальных со своими вычурными конфетами и красивым, богатым мужем? – кричит на меня Лайла. Никогда не видела столько ярости в ее зеленых глазах, словно у кошки, которая готова наброситься.
Что? Лайла мне завидует? Час назад она извинилась передо мной, а теперь бросается оскорблениями? Что за бред! Первый ряд весь заляпан. Я набираю в ладонь грязи. Хотела кинуть в Лайлу, но прицел меня подвел, и он попадает в плечо Беатрис.
– Да как ты посмела! – визжит Беатрис.
– Это за то, что вы перестали меня приглашать! – громко говорю я.
В следующую секунду Эленор оказывается рядом и тоже лепит снаряды из грязи. Один она вручает мне. Мы бросаемся ими в Беатрис и Лайлу, которые и не собираются отступать.
– Это за то, что подружилась с Кэрри! – Беатрис кидает ком мне в лоб, но я уклоняюсь.
Вивиан наблюдает за происходящим, словно за катастрофой. В принципе, так и есть.
– За то, что назвала меня стервой! – швыряю два снаряда в Беатрис.
Она отпрыгивает, и грязь шлепается ей к ногам.
– И за то, что не пригласила Майю на день рождения Сесилии! – кидаю еще грязи.
– Пенелопу тоже не пригласили! – Эленор пинает в нее грязью.
Беатрис быстро лепит снаряды и передает их Лайле. Мы швыряемся друг в друга.
– Как тебе яйца на ветровом стекле? – визжит Лайла, кидаясь в Эленор.
– Могла бы и догадаться, что это ты! Устроила детский сад! – Эленор запускает в нее огромным комом. – Это тебе за яйца и за сплетни. Дети меня на сцене не видели!
Родители команды соперников по-прежнему швыряются в нас грязью, и мы даем отпор. Повсюду летают комья грязи. Кто-то из родителей защищает своих зонтиком. Родители другой команды не поспевают за нами и поэтому отступают. Я смотрю на свою одежду. В грязи с головы до пят.
Вивиан встает между нами.
– Прекратите этот беспредел! – кричит она. Я отступаю. Никогда не слышала, чтобы Вивиан повышала голос.
К ней присоединяется Крэйг, выставив руки словно рефери.
– Ты клялся! В горе и в радости! – орет на него Беатрис и теперь целится в него. Крэйг закрывает голову руками и отходит. Лайла встает на сторону Беатрис, а я радуюсь, что нам выдался перерыв, и делаю глубокие вдохи. Эндрю, муж Вивиан, уводит Крэйга с линии огня.
Наконец бой заканчивается. Мы выглядим так, словно участвовали в драках в грязи. Я вытираю лицо единственным чистым уголком футболки. Я много размышляла о том, как спасти дружбу с «Мамочками в спа», но мое терпение не бесконечно. Рано или поздно придется решать, что лучше для меня самой.
Я собираю всю храбрость в кулак и поворачиваюсь к Беатрис.
– Я занимаюсь своим шоколадным бизнесом, и это, к сожалению, означает, что на все времени не хватит. Так получилось, что в этот же период у тебя были трудности. За это я искренне извиняюсь. Я пыталась помириться, но с меня хватит.
Я стряхиваю грязь с ботинок.
– Думаешь, в этом дело? – яростно выплевывает Беатрис.
А в чем еще? Мне надоели эти игры. Я смотрю на вытянувшееся лицо Беатрис и жду продолжения. Его не следует, поэтому я ухожу прочь.
Надо найти Макса и Майю. Я смотрю на поле и вижу, как Сесилия толкает Майю. В ужасе смотрю, как дочь падает на землю. Первым же делом я срываюсь с места, но Майя уже поднялась на ноги и толкает Сесилию в ответ. Я бегу изо всех сил, но тренер Джек ближе меня и кричит, чтобы они прекратили. Майя сжимает кулаки и отворачивается от Сесилии.
Макс прямо позади меня: мы добегаем до Майи вместе.
– Что случилось? Зачем Сесилия тебя толкнула? – спрашиваю я.
– Я передала мяч Пенелопе, а не Сесилии, и она разозлилась, – дрожа, отвечает Майя. – Она сказала, что я выскочка, как и ты, мама. Я толкнула ее первой.
На ее глаза наворачиваются слезы.
– Извини, мамочка.
Макс притягивает нас к себе, и мы все вместе обнимаемся.
Мы празднуем победу в игре, которая закончилась раньше положенного из-за боя грязью. Мы идем в Frosty’s Ice Cream Parlor, где, покрытые грязью, поедаем «Кухонную раковину»: шесть ложек мороженого, три брауни, взбитые сливки и, конечно же, три вишенки сверху.