Дин отодвинул ноутбук и выдохнул:
— Не могу поверить, что папа нам о ней не рассказал.
— Да ну? Я-то как раз ничего удивительного не вижу. Он не рассказал нам о «Доме у дороге», не рассказал об Элен и Джо, не рассказал о муже Элен, не рассказал об Элкинсе, не рассказал о…
— Все-все-все! — Дин примирительно вскинул руки, потом потряс головой и заглотил остатки совершенно остывшего кофе. — Я тут подумал… Наверное, мы можем ей довериться.
Сэм, с самого начала сидевший с полузакрытыми глазами, распахнул их во всю ширь:
— Да ну? То есть, я согласен, но странно от тебя такое слышать.
Дин пожал плечами:
— Я говорил уже, что знаю копов. Чувак, мы с тобой… а я особенно, лакомый кусочек для них. Любой коп из штанов выпрыгнет, чтобы нас засадить. А эта МакБейн нас прошлой ночью тепленькими застукала. Могла бы арестовать, засветиться на первых полосах, получить повышение… А она что? Да в жизни бы коп так не сделал!
— А как же смягчающие обстоятельства?
— Даже так, — Дин поднялся. — Пойду за добавкой.
Сэм выскреб себя из кресла и пошел за ним:
— Знаешь, я как раз думал о папе… Если честно, потому и заспался: как мы вернулись, всё вертелся с боку на бок.
«Дерьмо-дерьмо-дерьмо…» — пронеслось в голове у Дина: что ему больше всего не хотелось делать, так это разговаривать с младшим братом об отце. Не сейчас. Старший Винчестер подошел к кофеварке и обнаружил, что кофе там на самом донышке:
— Парень, этикет кофеманов! Кто допил, тот варит новый.
Сэм отшатнулся, будто Дин его ударил:
— А я не допивал. Там еще осталось.
— Издеваешься?
— Короче, — продолжил Сэм, когда брат сдался и вылил остатки кофе в раковину. — Я вспоминал, как мы у Бобби сунули Мэг в ловушку…
Не будучи уверенным, куда именно клонит Сэм, Дин что-то неразборчиво пробормотал и сполоснул резервуар.
— Помнишь, Бобби сказал, что она — одержимый человек?
Дин кивнул. Он тоже раньше думал, что демон просто принял облик симпатичной блондинки. Сэм сжал кружку:
— В жизни не забуду лица Бобби, когда он сказал: «А вы не знали?». Он поверить не мог, что нам не удалось разглядеть признаки.
— И каким боком оно к отцу? — спросил Дин, хотя сам уже догадывался.
— Папа мог нас этому научить, но не научил. Он не рассказал про других охотников, про «Дом у дороги», про вампиров, пока мы с ними нос к носу не столкнулись, про могильную землю[99]. То есть, он дал нам основы, научил постоять за себя, и все на этом. Большую часть из того, что я сейчас знаю, я узнал сам. И я думаю… я думаю, папа был рад, что я уехал в Стэнфорд.
Дин застыл на полпути к холодильнику:
— Извини?
— Дин, нельзя вот просто взять и сорваться в Стэнфорд. Надо заполнить кучу бумаг, и львиную их долю должен подписать родитель или опекун. Например, про финансовую поддержку.
— Хочешь сказать, папа подписал всю твою макулатуру? — ошарашенно переспросил Дин.
— Ну да. Он рвал и метал, но подписал всё.
Засыпая кофейные зерна, Дин вспоминал отвратительную ссору: отец обвинял Сэма, что тот бросает семью; Сэм обвинял отца, что тот руководит его жизнью и ее портит; ну а Дин отчаянно (и безуспешно!) убеждал их успокоиться и поговорить, а не орать друг на друга. И вот, оказывается, отец был тогда согласен…
— А может, — медленно проговорил Дин, — папа не думал, что ты всерьез? Ну, заполнил справки, чтобы ты не дулся, а потом, когда ты сказал, что уезжаешь…
Сэм кивнул:
— Возможно. Но не слишком ли много бумагомарательства для просто «чтобы я не дулся»? И потом, он мог прервать мое обучение в любой момент, элементарно не подписав новую порцию бумажек.
— Постой, хочешь сказать, папа возился с твоими справками каждый год?
— Ну… — Сэм замялся.
Дин хорошо знал, когда лицо Сэма приобретает такое выражение: что-то он явно скрывал.
— Что ты сделал, Сэмми?
Повисла длинная пауза, было слышно только, как бурлит кипящая вода.
— Я… — Сэм глотнул кофе, чтобы оттянуть момент, но все-таки сказал: — Я сделал так, чтобы они признали меня независимым.
— Прости?
— Папа не стал со мной даже разговаривать после моего отъезда, а значит, со вторым курсом возникли бы проблемы. Подделывать подписи у меня тогда выходило не очень, стипендию терять не хотелось, и я написал заявление, что мой отец пропал без вести. Собственно, для всяких служб он и правда пропал, так что все легко купились. Они признали меня независимым, и я смог сам подписывать все бумаги.
— То есть, ты отрекся от отца?
Сэм открыл рот, захлопнул, снова открыл и неуверенно выдал:
— Он первый от меня отрекся.
Где-то внутри Дина всколыхнулась ярость, но улеглась почти мгновенно. «После всего, что он наговорил мне перед смертью, я не собираюсь его выгораживать!»
И потом, что было, то прошло. Если сейчас еще собачиться с Сэмом об отце, выйдет черт знает что.
— Понятно, — сухо сказал он. — И как все это относится к тому, что отец не рассказал про детектива МакБейн?
— Помнишь Джерри из аэропорта?
Дин кивнул: они с папой избавили Джерри Пановски от полтергейста, а Джерри потом вызвал их с Сэмом насчет крушения самолетов.[100] А кстати, причем тут Джерри?
— И что с ним?
— Он упоминал, будто папа рассказывал, что гордится моим поступлением в Стэнфорд. Я тогда поверить не мог, а теперь начинаю понимать.
Дин почти сдался: он совсем потерял нить разговора, если там вообще была какая-то нить:
— Понимать что?
— Даже когда он тренировал нас, он нас защищал. Он орал на меня, когда узнал про Стэнфорд, но одновременно гордился мной и помог мне с поступлением прежде всего. Он учил нас, но кучу всякой всячины нам пришлось узнать самим. Боже, Дин, да он только потому исчез, что пытался защитить нас от демона, и только тогда появился, когда мы по уши в дерьме увязли.
Дин молча таращился на раковину и слушал бульканье воды в кофеварке. Только через несколько секунд Сэм нерешительно окликнул:
— Дин..?
Дин повернулся и посмотрел на брата — на человека, которого он разыскал после пропажи отца, на человека, которого приказали защищать любой ценой, а если не получится защитить — убить. Дин повернулся и очень мягко проговорил:
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, папина идея с охотой на тварей абсолютно не вязалась с потребностью нас защищать. Еще я думаю, что он по-любому не мог выиграть эту войну. И что она его в конечном итоге и погубила.
Еще некоторое время братья молча сверлили друг друга взглядами, а потом раздался голос Манфреда:
— Парни, вы проснулись?
— Мы здесь! — хором отозвались Винчестеры.
Дин не сумел сдержать улыбки облегчения, и Сэм ответил ему такой же.
В этот момент Манфред, в дырявых штанах, выцветшей футболке и босиком, прошлепал в кухню:
— У вас тут все нормально?
— Да, — ответил Дин. — Просто стандартная порция посиделок в эмо-углу. Уже закончили. Ах да, и я одежду в стирку загрузил, ничего?
— Не заморачивайтесь, парни. Мой дом — ваш дом.
— Спасибо.
— Я обычно в такую рань по субботам не встаю, но вспомнил кое-что для вас интересное, — он вытащил из шкафа кружку с изображением жуткой перекошенной рожи и подписью «БРЮЗГА» и плеснул себе кофе. — Одно время Алдо встречался с кралей, которая была натуральный райкер.
Сэм недоуменно прищурился, и Дин закатил глаза:
— Он имеет в виду, что девица была фанаткой «Queensryche», а не первым офицером «Энтерпрайза»[101].
Не дожидаясь реакции Сэма, Манфред продолжил:
— Кажется, ее звали Рокси… как-то-там.
— И она была блондинкой? — уточнил Дин.
Манфред отпил еще кофе и широко улыбнулся:
— Алдо только с блондинками и мутит. Ладненько, пойду-ка я к себе, нарою чуток клубнички в сети. Свидимся позже, парни.
Едва он вышел, Дин скуксился и протянул:
— О нееет…
— Что такое? — удивился Сэм.
— Придется расспрашивать Алдо о Рокси. А значит, вернуться в «Парковка сзади».
Сэм ухмыльнулся:
— Тяжела доля героя, а, Дин?
— Пшел в жопу!
Глава 12
«Парковка сзади», Ларчмонт, Нью-Йорк
Суббота, 18 ноября 2006
Второй визит в «Парковка сзади» оказался куда более удачным по двум причинам: во-первых — ни намека на Жанин, во-вторых, Дженнифер снова работала в баре. Мало того, сегодня на ней были не джинсы, а кожаные штаны.
— Так-так-так, — проговорила Дженнифер, завидев Винчестеров, которые только-только помогли Манфреду выгрузить вещи из внедорожника. — Гляньте-ка, кто к нам пришел.
— Сэм, пойди займи столик, — приказал Дин, не глядя на брата.
Сэм улыбнулся:
— Не волнуйся, свободных столиков полно. Я думал помочь тебе выпивку донести.
Теперь Дин на него посмотрел:
— А я думаю, два пива сам как-нибудь донесу. И выверну тебе на голову, если столик не займешь.
Сэм промолчал, но гаденько ухмыльнулся и отошел. Дженнифер приподняла бровь:
— Что, Дин, не любишь ухлестывать за старухами при свидетелях?
— Скажем, я не купился на «старуху». Высказывание про еду в холодильнике удалось, но я думаю, все ты наврала и тебе на самом деле года двадцать четыре. Просто к тебе так много мужиков цепляется, что ты притворяешься одинокой мамашей, чтобы их отшивать, а на самом деле ты — горячая девочка чуть за двадцать, просто привиредничаешь.
Дженнифер, не спрашивая, взялась наливать бруклинское светлое:
— Долго выдумывал?
— Ну а как же.
На самом деле Дин импровизировал: уж больно много времени ушло на вскрывание замков, общение с копами, сон, анализ папиных заморочек и поиск информации про Артура Гордона Пима. Кстати, никого с таким именем в списках жителей не значилось: видимо, «Пим» сменил имя нелегально. Его же настоящее имя вычислить пока не удалось.