Дин шумно выдохнул, обнаружив, что, оказывается, задержал дыхание:
— Весело было, ничего не скажешь.
— Надо спешить, — поторопил Маккей.
Сэм развернулся и увидел его, натягивающего чистые резиновые перчатки:
— Вы — Артур Гордон Пим?
— А я, оказывается, знаменит, — сухо сказал Маккей. — Да. Я Пим, и мы не можем расшаркиваться, когда надо искать убийцу.
— Так он не убийца? — спросил Сэм у брата.
Дин пожал плечами:
— Я нашел его, когда он проводил какой-то ритуал в офисе мастерской.
— Я пытался определить источник заклинания.
— Это не заклинание, Арти.
Маккей отпрянул, будто Дин на него замахнулся:
— Простите?
— Мы уверены, что этот ритуал — мистификация, — пояснил Сэм. — Понимаете, мистер Пим, если бы вы попытались провести свой ритуал, он бы не сработал, потому что реальной магией там и не пахнет.
— Нежели верить напыщенным бредовым идеям двоих незнакомых головорезов, я предпочту довериться собственным надежным и проверенным источникам.
— Эй, Арти, — напомнил Дин. — А пушка всё еще у меня!
— Пойдемте наверх, — Сэм нервно оглянулся, — пока нас никто не засек.
И они пошли вперед по узкому коридору, грязь в котором вероятно еще застала у власти Рейгана[114].
— Кстати, а откуда взялся Омар? — поинтересовался Дин.
Сэм дернул плечом:
— Просто выскочил, как чертик из табакерки, и принялся размахивать пушкой и бормотать, как идиот. Я не был уверен, что сумею его утихомирить, и поэтому позвонил тебе.
В конце коридора обнаружилась лесенка, которая, пока дошла до второго этажа, умудрилась завернуться на 360 градусов. Дину сделалось интересно, каким образом жильцы затаскивали по ней мебель. Слабо пахло мочой. Едва они поднялись, Дин первым направился к двери с новенькими сияющими знаками «2Б». Из четырех имеющихся дверей только эта была пронумерована, хотя на других сохранились дырки. И из-за нее доносился треск ломающегося дерева. Дин развернулся, чтобы подать сигнал брату, но тут с криком: «Надо входить сейчас!» его отпихнул в сторону Маккей.
«В следующий раз громче кричи, осел, а то в Нью-Джерси тебя не слышно», — зло подумал Дин. Маккей тем временем повернул дверную ручку и распахнул дверь. Теперь треск дерева слышался еще четче. С учетом того, что комната была совершенно пуста, старший Винчестер решил, что где-то настилают пол. «Интересно, а в рассказах По никто не прятал трупы под половыми досками?» Маккей перескочил порог, споткнулся и упал ничком: кто-то предусмотрительно натянул проволоку в проходе. Винчестеры перепрыгнули ее и бросились в соседнюю комнату, откуда доносился звук.
Точнее, попытались. Маккей выбрал для попытки подняться именно тот момент, когда Сэм переступал через него, и ощутимо задел плечом по его длинным ногам. Естественно, оба тут же рухнули. Дин перепрыгнул через них, и в тот же миг Сэм спихнул-таки с себя Маккея. Когда старший Винчестер ворвался в комнату, он застал только ноги, мелькнувшие в окне, ведущем к пожарной лестнице. В ноздри ударила вонь тухлого мяса. Он обернулся и, указав на отряхивающегося Маккея и приказав: «Оставайся с этим недоноском!», вылез в окно, успев заметить куски древесины и обрывки полыни.
«Как мы такое пропустили!»
Если он не ошибался, жертва в истории По была убита, расчленена и захоронена под половицами. Рассказ назывался «Сердце-обличитель» и был неплохим, коротким по крайней мере. Неужели убийца успел провернуть свое дело? Вопрос пришлось отложить на потом. Сначала надо было изловить мерзавца. Темная фигура мелькнула на обочине 199-ой улицы. Дин протиснулся к металлической лестнице и спрыгнул, пригнувшись от удара ступнями о мостовую. Убийца уже выбежал на соседнюю улицу, Декатур-авеню, и свернул налево. Дин бросился в погоню, радуясь возможности подвигаться после долгого безделья и придумывая, как бы надрать парню задницу, особенно если он умудрился еще кого-то пристукнуть прямо у них под носом. Однако стоило ему завернуть за угол, как в лицо ударил свет фар. Дин попытался защитить глаза одной рукой, а второй поднял пистолет, но машина промчалась мимо. На улице не оказалось ни души, на дворе стояло новолуние, а фонарей было немного, так что Дин не разглядел ничего примечательного кроме того, что машина была темным седаном.
— Проклятье! — заорал он, не заботясь, что кто-нибудь может услышать.
Он вернулся так же, как и вышел — по пожарной лестнице. Дин не собирался снова ссориться с Омаром, потому что в своем нынешнем настроении старший Винчестер мог походя и пристрелить беднягу. А уж что хотелось сотворить с Арти Маккеем…
Дин влез в окно и предупредил вопрос Сэма:
— Я его упустил.
— Елки-метелки, — сказал Маккей.
Сэм оглянулся:
— А я думал, так только в комиксах говорят.
Маккей пожал плечами:
— У меня двое детей, так что я пытаюсь следить за языком. Жаль, что преследование не увенчалось успехом.
— Ага, — Дин не спешил спрятать пистолет. — А если бы, Арти, ты не ломился вперед батьки в пекло, как распоследний дилетант, мы бы схватили ублюдка.
Маккей съежился, как пришибленный, хотя именно пришибить его Дину и хотелось, и это еще мягко сказано:
— Ээ, а если я попрошу прощения?
— Чего хочешь проси, всё равно не получишь. Если б мы тут с тобой не валандались, всё бы получилось… или мы по крайней мере вошли бы тихонько. А сейчас кто-то погиб! — Дин поднял руку с пистолетом. — Назови хоть одну причину, Арти, почему я не должен тебя пристрелить.
По лбу Маккея скатилась капля пота:
— Послушайте, я же не виноват, что…
— Дин, — настойчиво позвал Сэм.
— Чего?
— Мы по-любому никого бы не спасли.
— Какого черта ты…
— Эти останки… они тут уже несколько дней.
Маккей бросил взгляд на Сэма:
— Что?
Дин опустил пистолет и сунул его за пояс джинсов. Прижатый к пояснице, твердый металл холодил кожу. Дин наклонился и заглянул под выломанные доски: оттуда так пахнуло гнилостной вонью, что он отшатнулся, но все же успел разглядеть тронутые разложением куски человеческого тела.
— Вы правы, — сказал Маккей. — Бедняга мертв уже несколько дней, — он потряс головой. — Но в чем тогда смысл? Полынь свежая, новолуние на улице…
Сэм просиял:
— Смысл очень даже есть!
— Какой? — поинтересовался Дин. — Парень погиб в полнолуние, а студенты столкнулись с обезьяной, когда луна была в последней четверти.
Сэм оживленно заговорил, подкрепляя слова активной жестикуляцией:
— Да, но в обеих историях самым критическим моментом была смерть. В «Убийстве на улице Морг» кульминация в том, что всё сотворил орангутанг; в «Амонтильядо» — момент замуровывания Фортунато. Но в рассказе «Сердце-обличитель»…
— Ну конечно! — подхватил Маккей. — Кульминация не в смерти старика, а в том, как убийца отрывает половицы, чтобы показать расчлененный труп!
Сэм кивнул Маккею и обратился к брату:
— Вот что он пытался инсценировать.
— Какая разница, — Дин бросил очередной враждебный взгляд на Маккея. — По твоей милости мы никогда…
Маккей поднял руки:
— Все, довольно уже. Я даже не знаю, кто вы такие и…
— Меня зовут Сэм Винчестер, а он мой брат Дин.
Дин недовольно посмотрел на брата. Он вовсе не собирался знакомиться с этим недоумком. Но Маккей внезапно уронил челюсть:
— Благие небеса! Так вы — братья Винчестеры?! Какая честь познакомиться с вами! Я так наслышан о вас… ну и конечно, я встречал вашего отца. Надо сказать, он странноватый.
Братья переглянулись. Что-что, а последнее замечание их не удивило.
— Должен сказать, я о вас слышал только хорошее, и наша встреча это только подтвердила, особенно, когда вы так легко меня обнаружили, — Маккей с характерным звуком прихлопнул обтянутыми резиной ладонями. — С радостью передам дело в руки таких опытных охотников, как вы. Боюсь, я больше исследователь, с полевой работой дела обстоят хуже, но когда я понял, что убийства связаны с творчеством По, то начал действовать. Все-таки это моя специальность. К тому же, полиция бы мне не поверила.
Дин демонстративно проигнорировал братов взгляд а-ля «Я же тебе говорил».
— Так вы сказали, что заклинание поддельное, да?
— Ага, — подтвердил Дин. — Сэмюэлс всех кинул. Только глупые и легковерные велись, — многозначительно добавил он.
Сэм достал телефон:
— Кому звонишь?
— МакБейн. Ей больше нет смысла там сидеть.
— Вы знаете детектива МакБейн? — переспросил Маккей.
— Ну да, — отозвался Сэм. — Она следит за Фордхэм-роуд и…
— Что? Около Святого Николая? — Маккей рассмеялся с таким звуком, будто рядом то ли белка загибалась, то ли Манфред запевал. — Не смешите меня. Эта печать — последняя. Если нарушить порядок, ничего не выйдет.
— В любом случае ничего не выйдет, — процедил Дин.
— В документах этого не сказано, — заметил Сэм и проговорил в телефон: — Детектив МакБейн? Это Сэм Винчестер. Есть две новости: хорошая и плохая…
Пока младший брат информировал детектива, Дин еще раз взглянул на доски, а потом, вытаскивая из кармана носовой платок, шагнул к окну:
— Помогай, Арти.
— А что вы… а, ясно, вы уничтожаете отпечатки пальцев. Знаете, вот вы сами зовете меня дилетантом, а не озаботились такой элементарной предосторожностью, как перчатки.
Проигнорировав подколку, Дин сосредоточился на протирании подоконника. На самом деле он просто терпеть не мог резиновые перчатки, плюс в них было неудобно обращаться с оружием. Конечно, вытирая подоконник, он уничтожал не только свои отпечатки, но и убийцы, но это не смертельно.
— Слушай, Арти, ты сказал, у тебя есть дети?
— Да, и это одна из причин, почему я мало занимаюсь практикой. Не хочу, чтобы они остались без отца.
Дин заставил себя не отвечать. Маккей говорил о папе в настоящем времени, значит, о его смерти не слышал. Дин не горел желанием рыдать у Маккея на плече — честно говоря, он все еще считал неплохим вариантом пристрелить гаденыша.