Уйти можно только куда-то, а ей уходить было некуда…
— Вы здесь, мистер Нордау? Я очень волновалась, думала — где вы?
— Почему вы волновались, Кэти? Я всегда в семь часов где-нибудь здесь поблизости.
Девушка положила на стол салфетку с завернутым шприцем.
— Не знаю, я подумала… я ведь должна вам сделать в это время обычный укол. Давайте вашу руку.
Она вынула из кармашка резиновый жгут и перетянула ему руку выше локтя. Потом быстро и точно ввела иглу в вену.
— Нормально?
— Отлично, как всегда.
Генри еще посидел минут десять в беседке. Стало прохладней и можно было бы сидеть еще. Но вдруг пришла усталость. И захотелось спать.
В самом начале восьмого вернулся отправленный в хоспис полицейский, и они уже знали имя личного врача Генри Нордау.
— Я, пожалуй, прокачусь туда на служебной машине, шеф. С сиренами доберусь минут за сорок.
— Вы хотите нагрянуть к ней прямо домой?
— Да, по-моему не целесообразно откладывать и, тем более, предупреждать о встрече.
— Хм… она имеет полное право отказаться от показаний в неофициальной форме. Не пустит вас в дом, вот и все.
— Это нам тоже о чем-то скажет. В любом случае, прокачусь на машине по хорошей вечерней погоде.
— Ну что ж, валяйте, возможно визит врасплох нам поможет. Возьмете с собой кого-нибудь?
— Нет, сам сяду за руль.
В голове у Блейка не было никакого конкретного плана. Но это его не беспокоило. С ним всегда его опыт, тридцатилетний опыт ежедневных человеческих контактов — от грязной скотоподобной шушеры до людей в смокингах с дорогими домами и автомобилями. Это им всем, любителям кривых дорожек, надо думать, что они скажут, а что попытаются скрыть.
Машина выехала из города и помчалась по шоссе. Часы показывали семь пятнадцать. Значит, он доберется еще до восьми.
Лейтенант неплохо знал соседний город и быстро разобрался с адресом: хороший район, с дорогими особняками.
Он выехал с нечетной стороны улицы и начал вглядываться в дома с противоположной стороны, с четными номерами.
Ну вот, то, что ему и нужно. Блейк остановил машину, заглушил мотор и с минуту рассматривал из кабины дом напротив. Красивый, хотя на его вкус чересчур модерновый, видимо, построен совсем недавно.
Он вылез и не спеша пересек пустую улицу.
На светлой металлической панели было несколько кнопок, одна из них — с предложением звонить.
Блейк нажал кнопку и подождал несколько секунд, глядя на широкие стеклянные двери дома, прикрытые изнутри тонкими ажурными занавесками. Все тихо, только свет косых солнечных лучей отражается в стеклах. Он еще раз протянул руку к кнопке, но услышал щелчок включившегося микрофона.
«Хозяева отсутствуют, — проинформировал голос, — если для них есть сообщение, просьба нажать соседнюю кнопку, автоответчик запишет».
— Спасибо, не стоит, — произнес вслух лейтенант, — хозяева мне нужны живьем, а точнее — хозяйка.
Он направился к своей машине, раздумывая, поехать ли ему по рабочему адресу в клинику, или подождать пока здесь. «Пожалуй, стоит попробовать перехватить ее на работе», — подумал Блейк, но заметил вползающий из-за поворота с другого конца улицы автомобиль — дорогую, причудливо сплюснутую игрушку.
Автомобиль стал медленно приближаться, и тут же начали разъезжаться в стороны автоматические двери для въезда в подземный гараж особняка напротив. За рулем сидела женщина.
Лейтенант вышел на середину улицы и сделал знак рукой, предлагая поставить автомобиль напротив его машины. Ему сразу же подчинились.
Блейк, честно говоря, ожидал увидеть что-то совсем другое, хотя бы по возрасту. Вид хозяйки особняка показался ему почти студенческим, а не взрослым. Волосы гладко зачесаны назад и перехвачены в короткий чуть растопыренный хвостик. И в выражении лица еще что-то детское. Привлекательное, впрочем, лицо… чем-то напоминает девушек из поместий в романтических фильмах о прошлом веке.
— Да, это я, — подтвердила она, когда лейтенант назвал записанное у него в карточке имя.
Блейк тоже представился.
Женщина нерешительно посмотрела на дом, потом на лейтенанта, и ее светло-карие глаза без всяких слов передали приглашение войти. Хорошие глаза, и смотрят на него без напряжения и страха.
На улице не было ни души, и тени закрывали ее почти всю, от домов напротив.
— Можно и здесь переговорить, — сказал лейтенант. — Здесь приятно. — Он помолчал. — Хотя дело, которым мы занимаемся, не из самых приятных. Мы расследуем убийство. Имя Энтони Крайтон вам о чем-нибудь говорит?
— Совсем ни о чем не говорит.
Она мотнула головой и сзади закачался хвостик.
— Тогда имя — Генри Нордау?.. Это имя вам знакомо?
— Да.
Это «да» Блейк не услышал, а только понял по движению губ.
— Он ваш пациент, именно вы дали ему направление в хоспис?
Опять еле уловимое движение в ответ.
Что-то не так пошло у него с вопросами, и взгляд ее он уже не может поймать. Ну ладно, будь что будет!
— Ваш пациент Нордау совершенно здоров, вы дали умышленно ложное заключение! Зачем? Чтобы помочь ему пристрелить Крайтона?
— Кто такой Крайтон?
— Убийца его матери. Он обслуживал этот хоспис.
Женщина подняла на него глаза, и Блейк увидел в них что-то большее, чем удивление.
— Повторите.
Он повторил.
— Постойте, так значит…, — она облизнула губы, — так значит Генри не хотел умирать?
— Насколько я понимаю, он просто хотел отомстить убийце.
— О боже!.. — Она растерянно посмотрела на дом, потом снова на Блейка. — Но он же не знает, что это сегодня! У вас в машине есть телефон?! Это ближе, чем в доме, быстрее!
Лейтенант едва успел опередить ее, чтобы открыть переднюю дверку.
— Залезайте и берите трубку! Какой номер набрать?
Она продиктовала.
— Алло, вы меня слышите?! — она начала говорить прежде, чем на другом конце сняли трубку, и снова громко повторила: — Алло, алло! Говорит лечащий врач мистера Нордау! Да, вашего пациента. Надо срочно отменить вечернюю инъекцию, срочно отменить!
Лейтенант взял параллельный провод. С полминуты на другом конце молчали, потом женский голос ответил:
— Вы меня слушаете, доктор? Прикрепленная сестра уже ушла с работы, но я посмотрела в журнале записей, инъекция была сделана в девятнадцать ноль-ноль.
— Что это за инъекция, доктор? — Блейк повернул к ней голову. — Что с вами?… Эй, эй, что с вами?!
Блейк не спал всю ночь.
Он вернулся домой только во втором часу, потому что не мог уехать из клиники, пока не узнал, что состояние больной нормализовалось, что этот тяжелый стресс блокирован, и женщина, как ему сказали, теперь будет спать. Несколько суток. Сном, из которого ее не выпустят, пока приборы не скажут, что взбунтовавшийся мозг утих. После этого начнется обычная терапия. Но и тогда врачи не допустят к ней посторонних. Он может лишь звонить и узнавать, как идет лечение.
Страшная история… В таком состоянии он людей еще ни разу не видел. А когда, пробыв четыре часа в клинике, сел за руль своей машины, застыл как истукан, забыл, где газ, где тормоз. И сейчас не может отвлечь себя от увиденного, от того, как человек и его разум отказываются друг от друга.
Что в этом хосписе случилось? Он поднял с постели шефа, сам звонил в хоспис… Успокаивают, видите ли, тем, что все равно ничего до утра не произойдет… но что-то ведь уже произошло. И он допустил ошибку — это ясно, однако какую, не понимает сам. Совершенно идиотское положение. Время идет, скользит где-то рядом, и не подпускает к себе.
Блейк раз пять заваривал кофе, и так накачался, что к рассвету совсем потерял мысль о сне. В семь он залез в машину, чтобы ехать в хоспис и там на месте дожидаться доктора Митчелла… черт бы его побрал!
Все-таки он слишком рано выехал, и когда прибыл на место, в хосписе не было никого, кроме ночных сестер и дежурного врача, от которого он ничего не добился еще ночью по телефону. Надо ждать главного врача, Митчелла. Ну что ж, он будет ждать.
Лейтенант уселся в кресло в приемной и угрюмо уставился на развешанные на противоположной стене картинки, непонятные, и на одинаковый стиль — с выходящими из одной точки абстрактными красочными разводами. «Местное творчество, — злобно подумал он, — сами, небось, и намалевали».
Первой появилась секретарь Митчелла и, узнав кто он, предложила кофе. Блейк сначала отказался, но тут же передумал. И мелькнула правильная мысль, что злиться ему, собственно говоря, не на кого. Поумерить надо кипение.
Еще через полчаса приехали врачи, и Блейк пронаблюдал в окно, как они движутся к входу деловой энергичной стайкой.
Из Монреаля Митчелл мог прилететь двумя рейсами, с часовым между ними интервалом. Конечно, можно было связаться с аэрослужбами и выяснить, каким именно он летит, но что этим изменишь…
Потом позвонил Макс, узнать, что там нового и не нужно ли ему приехать. Уже вполне успокоившийся Блейк сказал, что не нужно, и, положив трубку, увидел въехавший в ворота шевроле. Секретарь тоже заметила машину.
— Вот и доктор Митчелл, господин лейтенант. Он почти и не задержался.
— Угу, — Блейк увидел выходящего из машины доктора и стройную темненькую медсестру, которая подошла к автомобилю.
С третьего этажа хорошо были видны лица в профиль. Девушка что-то говорила… доктор слушал… Вот он поправил очки, и теперь оба смотрят друг на друга.
— Кто эта девушка?
Секретарь посмотрела вниз.
— Кэти, прикрепленная сестра мистера Нордау, делом которого вы вчера интересовались.
— Вот как? У вас, конечно, есть внутренняя связь?
— Да, конечно.
— Передайте ей, чтобы она не покидала своего рабочего места, пока я не переговорю с доктором Митчеллом.
Секретарь удивленно посмотрела на лейтенанта, и кажется хотела возразить, но, встретив его взгляд, согласно кивнула.
Еще через две минуты в дверях появился сам доктор.