Больше света, полиция! — страница 4 из 12

— А где там ближайший?

— Да тут же, в здании.

— Вот именно.

— Вы что, патрон, хотите сказать, что преступник скрылся в самом хосписе?

— А почему бы и нет? Пронырни-ка ты, Макс, туда прямо сейчас. Договорись с администрацией, чтобы тебе выдали белый халат или тот камуфляж, который они сочтут нужным, и осмотри все двери на этаже, куда ведет та лестница, со служебного входа. Что там за замки у них стоят? Куда ключи сдают вечером от закрытых помещений?

— Идею понял.

— Попроси уж заодно у администрации список пациентов. И знаешь, объясни мне, будь любезен, еще одну очень интересную деталь.

— Какую, патрон?

— Зачем ты так коротко стрижешься, если тебя все время тянет пощупать волосы? Ей-богу, я подарю тебе фен и ты, как воспитанный человек, просто обязан будешь отрастить шевелюру.

— А вот запугивать подчиненных, патрон, не надо! Вот не надо запугивать!

— Ладно, до встречи. Навещу-ка я сам контору покойного. Много у него сотрудников?

— Всего лишь двое. Вот адрес.

Блейк вышел из здания и направился к дежурной машине, но, посмотрев на адрес, передумал. Здесь было недалеко. Пешком — минут десять.

Дышалось легко, хоть день и был жаркий, а солнце висело в небе как лохматый рыжий одуванчик, такой огромный, что и голову больно было вверх поднять.

Он завернул за угол, чтобы обогнуть примыкавшее здание суда, и почти столкнулся с окружным судьей. Они поздоровались.

— Домой на ланч, ваша честь?

— Да, у нас перерыв. Вы тоже?

— Нет, у меня еще работа. А знаете, я съездил тут действительно на озера, но только под вечер.

— Когда тени от деревьев уходят в воду?

— Вы тоже заметили… да, очень красиво.

— И немного печально, вам не показалось? Кажется, у Фитцджеральда сказано, что настоящая красота всегда бывает немного печальной. Вы его любите?

— В молодости очень любил. Но давно не перечитывал.

— Я, к сожалению, тоже.


Контора Крайтона была совсем небольшой, и вход имела не с главной улицы, а сзади, со стороны небольшого тенистого сквера. Поэтому, наверно, и дверь в нее была настежь открыта.

Внутри Блейк увидел пожилого человека в летней майке и просторных джинсовых штанах с широкими лямками, какие обычно любят носить водители грузового транспорта и такелажники.

Ему тут же пододвинули небольшой конторский табурет.

— А я уж подумывал сам пойти к вам, господин лейтенант, — не взглянув на его удостоверение проговорил работник. — Да вы меня опередили.

— Решил взглянуть на ваше заведение своими глазами. А вы меня разве знаете?

— Кто ж вас в городе не знает. Врачей да полицейских мы знаем всегда, даже если редко с ними встречаемся. Ходят слухи, что вы теперь будете нашим главным полицейским начальником?

— Его уже назначили. Из другого города.

— Жаль, сэр, зачем нам из другого?

Блейк дернул плечами и вместо ответа спросил:

— А почему вы к нам собрались, не дожидаясь вызова?

— Не желаете ли баночного пива, сэр? Мне вас больше нечем угостить.

— Нет, спасибо, вы, если хотите, пейте.

— С вашего позволения, сэр. — Человек выдавил крышку и сделал два больших глотка. — Немного мне странно, сэр. Джон куда-то исчез, вчера, после убийства хозяина.

— А кто такой Джон?

— Джон Роббинс, сэр, такой же работник, как и я, нас всего двое.

— Расскажите мне все подробно.

— Да, сэр. Вчера утром мы с хозяином сели как всегда за баранки. Он, чтобы ехать в хоспис, а я — развозить товар по местным лавкам. Джон тоже как раз пришел. Я уже отъезжал, а они с хозяином разговаривали около джипа.

— В котором часу это было?

— Без двадцати минут восемь. Мы всегда отправляемся в это время.

— А этот Роббинс тоже должен был куда-то поехать?

— Нет, сэр. Он с восьми часов садится за телефон, по нашим конторским делам. А в этот день пришел чуть пораньше.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Да. — Человек взялся за банку, но раздумал и отодвинул ее в сторону. — Я вернулся в одиннадцатом часу, и Джон уже знал обо всем, потому что как раз позвонили ваши люди. Я, конечно, был ошарашен, сэр, такое в жизни не каждый день случается. Ну, и Джон, тоже. Мы подумали — что делать дальше? И Джон сказал — надо остановить работу, пока полиция не разберется. Контора ведь не наша собственность, верно? И попросил меня обзвонить всех клиентов — ну, что мы временно выключаемся. А сам сказал, что ему нужно вернуться домой.

— А где его дом?

— В том-то и дело, сэр, он жил все время у хозяина. Там много места, и хозяин выделил ему одну из комнат.

— Он сдавал ему помещение?

— Нет, не то чтобы сдавал. Роббинс ведь какой-то его друг детства. И работать здесь начал лишь полгода назад, когда у нас стали расти обороты. Хозяин его приютил на время и не брал за жилье денег.

— Так, так.

— Ну вот, я сделал все звонки и просто сидел здесь, ожидая Джона, а он не появлялся. Тогда я вечером решил сам к нему зайти. В дом к хозяину.

— И там никого не оказалось?

— Именно так, сэр. И сегодня утром, когда я зашел туда перед работой. Дверь заперта, и на звонки никакого ответа.

— Действительно странно. У них с хозяином были нормальные отношения? Не случались недоразумения или ссоры?

— Хозяин был не из тех людей, с которыми это возможно, сэр.

— Что, очень жесткий?

Человек потянулся к банке.

— Это, наверно, то самое слово. Но у меня не было с ним проблем за эти два года. Я делал свою работу как положено. И у Джона, по-моему, тоже.

— Я от вас позвоню в управление, — сказал лейтенант, — а вы пока напишите мне адреса тех лавок, где вчера утром побывали.

Он набрал телефон своего отдела и приказал группе выехать на осмотр дома Крайтона, а по дороге заскочить сюда за ним.

* * *

Дом был действительно довольно большой, в десяти минутах езды от центра города.

Блейк приказал опечатать личные и деловые бумаги, если таковые найдутся, и тщательно проверить все помещения, подвал, чердак, осмотреть участок. Работы — на час-полтора.

Сам он стал не спеша переходить из комнаты в комнату, стараясь угадать, которую именно занимает Роббинс. Через несколько минут он толкнул очередную дверь и сразу понял, что это то, что нужно.

Бросался в глаза другой быт. Пошловатый и пестрый. Какие-то дурацкие цветные фотографии на стенках — от Мадонны до черт знает кого. Неаккуратно все, разбросано.

Он, всматриваясь, задержался на пороге. Хм, пожалуй, не просто неаккуратно. Похоже, что здесь были сборы.

Блейк осторожно обошел комнату и открыл дверцы стенного шкафа. Вешалки большей частью оказались пусты, на прочих висело какое-то барахло: три сильно ношенные рубахи, штаны какие-то рваные, зимняя поролоновая куртка.

Он проверил карманы… пустые, конечно.

И в ящиках то же самое — остатки хлама.

Лейтенант вышел из комнаты и поднялся на второй этаж. Здесь, кстати, был телефон.

Он связался с дежурным по управлению.

— Объявите розыск на Джона Роббинса. Нет, никаких «вооружен и опасен» не надо. Пусть проверят в аэропорту, не улетал ли этот голубь, вероятнее всего вчера днем или вечером. И запросите у ФБР по нему все данные… Макс не возвращался? Ладно, мы будем минут через сорок.

— Патрон, — обратился к нему один из сотрудников, — судя по всему, этот Крайтон не хранил личных записей или переписки. В его рабочем столе только копии платежей и финансовых документов.

— Хорошо, ребята, ищите дальше.

— А что мы ищем?

— А черт его знает.

Блейк спустился на первый этаж и вышел наружу. Работавший на осмотре участка полицейский посмотрел на него и отрицательно качнул головой.

Ладно, пусть с полчаса еще повозятся.

Он снова вернулся в комнату Роббинса и минут десять разглядывал ее от стен с фотографиями до пола.

— Патрон, вы здесь? Спуститесь, пожалуйста, в подвал.

— Что там?

— Может быть и ничего особенного, но вы лучше взгляните.

Он прошел вслед за сотрудником и оказался в просторном нижнем помещении с длинными узкими фрамугами на уровне земли по всему периметру.

— Вон там в углу — вентиляционная решетка.

— Вижу.

Они подошли ближе.

— По идее, она должна быть вмонтирована в стену, но на самом деле легко снимается. Смотрите, — полицейский легко потянул на себя решетку, и она оказалась в его руках. — Видите, там внутри даже маленькие пазики. Я подумал, с какой стати?

Блейк заглянул внутрь. Пустая закругляющаяся у края бетонная полость была совсем чистой.

— И ни пылинки в этом месте, патрон.

— Спасибо, молодец, ставь решетку на место.

— Тайник, патрон?

Блейк задумчиво кивнул головой:

— Скажи ребятам, пусть грузятся, едем домой.


Следовало, как он и обещал, доложиться начальству, и Блейк направился в кабинет к шефу, суммируя в голове короткий доклад.

Но короткого не получилось. Блейк просидел в кабинете больше часа, потому что разговор переключился на общие проблемы работы управления и шеф попросил его советов в плохо понятных ему мелочах, привычных для Блейка, который после стольких лет знал все дела и людей насквозь. Вообще ему показалось, что этот человек невольно удерживает его рядом. Как будто не хочет остаться один.

— А ведь вы про бросание курить обещали, — напомнил тот, когда лейтенант уже начал вставать. — Научите?

— Ах да… Это очень просто. — Он снова устроился в кресле. — Что главное в желании курить?

— Что?

— Желание почувствовать себя курящим. Именно это, а вовсе не потребность в никотине, от которого очень легко отвыкнуть. И бросая курить, человек срывается и закуривает снова, как раз потому, что начинает нервничать, когда не может этого сделать в привычных ситуациях.

— Интересно, интересно!

— Так вот, чтобы эти ситуации преодолеть, надо сначала научиться этому преодолению. А как?

— Как? — шеф с любопытной миной придвинул поближе кресло.

— Как все на свете — тренировкой. Сперва вы бросаете курить ровно на одну неделю. Без всякого самообмана: на восьмой день вы обязательно закуриваете, и мысль об этом дает вам силу удерживаться в предыдущие дни. Потом курите себе спокойно, пока не решаете, что все-таки необходимо окончательно бросить. И вот тут-то вы бросаете по-настоящему, а предыдущий опыт позволяет вам успешно это сделать.