— Автограф просили, — усмехаюсь я.
─ Понятно, ─ кивает он. ─ Ну что, поедем посмотрим наши хоромы?
─ Почему бы и нет? Полюбились они вам?
─ Ну, да, есть такое дело.
─ Расставаться жалко будет?
─ Не понял, ─ хмурится он и поворачивается ко мне.
Я объясняю ему, что от нас требуют партия и правительство, и что имеется немаленькая вероятность переброски его на всесоюзный уровень и назначение в Москву. В ДОСААФ.
─ Вы, Виталий Тимурович, ещё полны сил и энергии. Думаю, такое дело вам как раз по плечу. Что скажете?
─ Вот, не знаю, Егор, насчёт того, по плечу или нет. Какая-то очень глобальная задача. Где я людей доверенных столько возьму? Нужно ведь на местах не абы кого ставить, правда? Первому встречному не расскажешь о некоторых направлениях нашей деятельности, да? И чего делать?
─ Во-первых, сначала концентрируемся на официальной стороне проекта. Как известно, не объять необъятное, это знание нам ещё товарищ Прутков завещал.
─ Официальная сторона вопроса не позволит привлечь большое количество ветеранов, а я своей главной задачей вижу, чтобы у парней как-то жизнь наладилась. И не только у офицеров, понимаешь?
─ Всё нужно решать постепенно. Присмотритесь к людям, подберёте подходящие кандидатуры и будете внедрять наши методы. Всё по имеющимуся образцу, штаб-квартиры, дисциплина, обучение и прочее. Сразу начнёте в нескольких городах и в Москве, разумеется, тоже.
─ Батю твоего привлеку, ─ заявляет Скачков и пытливо на меня смотрит. ─ Я с тобой об этом и хотел поговорить, вообще-то.
─ Только туда, где неофициальная сторона не подразумевается.
─ А что, думаешь, он такой чистоплюй, что откажется? Он не девчонка, а боевой офицер.
─ Мне известно, что он способен на отважные поступки, но если он узнает, что к этому делу имею отношение я, боюсь, это будет для него серьёзным ударом… Будет переживать, но не за себя, а за меня.
─ Ну, может быть… Ладно, подумаю ещё…
Мы проходим по нашим «закромам Родины». У Скачкова здесь всё чётко. Дневальный, занятия, комната отдыха для ночных смен, тренажёры. Он тут прямо небольшую военную часть развернул с оперативным штабом.
Идём с ним и на совершенно секретный объект, в покосившуюся халупу. Вид у неё довольно жалкий и, можно даже сказать, нищенский. Покосившиеся стены, почерневшие брёвна, мутные стёкла. Внутри старая продавленная кровать, рассохшийся шкаф с ветхим тряпьём, стол, два стула, печка, потемневшие фотографии на стене. С потолка свисает провод с патроном и вкрученной в него лампочкой.
Пахнет затхлостью и унынием. Мы спускаемся в заваленный хламом подпол. Тимурыч включает длинный фонарь на четырёх круглых батарейках и подсвечивает темноту. Здесь на удивление просторно, но бросаются в глаза следы тлена. Пыль, паутина. Похоже на декорации для ужасника.
У дальней стены стоит стеллаж с древними, поросшими мхом домашними соленьями. Стеллаж этот устроен таким образом, что легко сдвигается в сторону и открывает путь к потайной двери, ведущей в настоящий бункер. Там хранится наш арсенал. А ещё там оборудована «банковская ячейка» с бронированной дверью, доступ к которой есть только у меня и у Платоныча. Золото, алмазы, бриллианты. Пока, правда, тайник пуст.
─ Шикарно всё обустроено, просто сказка, ─ хвалю я. ─ Только, наверное, за оружием не очень удобно нырять в случае чего. Да и не стоит бойцам об этом тайнике знать.
─ Здесь будет храниться стратегический запас, ─ кивает тренер. ─ Надо его заказать, кстати, об этом вот тоже хотел тебе сказать. А там, в дровянике у нас оружейка для оперативных целей.
─ Кто ещё знает?
─ Физрук твой.
─ И всё? ─ спрашиваю я.
─ Рабочие были приезжие, все уехали, я проверял. В общем, только мы четверо ─ Большак, Физрук, ты и я.
Я киваю.
─ Из бани сделали склад, ─ продолжает Скачков, ─ и из сарая тоже. Сарай пустой, в бане виски и коньяк. Но немного. Мы с Физруком вдвоём таскали.
─ Отлично, — киваю я. — Есть вопросик, Виталий Тимурович. Думаю, ещё до Нового Года мне потребуется послать десант в столицу.
─ А как мы добро-то повезём? ─ хмурится он.
─ Добро будет уже там. Как придёт, так сразу и объявим высадку.
─ Сколько людей? ─ спрашивает он.
─ Человек десять, я думаю. Там ещё и бандюки поучаствуют на нашей стороне, так что, полагаю, преимущество будет у нас.
Тимурыч трёт лоб, соображая, как это всё организовать.
─ Кого оставите вместо себя, ─ меняю я тему, ─ если получится перевести вас в Москву?
─ Я, ─ хмыкает он, ─ вроде ещё и согласия не дал, а ты уже спрашиваешь, кого за себя оставлю.
─ А всё-таки?
─ Ну, Физрука, наверное. Он боевого опыта не имеет, но организатор хороший и тренер из него выйдет, он, скажу тебе не слабо так поднабрал очков, отлично борется.
─ А народ-то пойдёт за ним, если он не кадровый?
─ Не знаю, ─ пожимает он плечами. ─ Это проблема, конечно, но ему бы я дело доверил. Он в армии служил, уже не нулёвый… Не знаю, Егор, подумаю ещё.
Я осматриваю всё хозяйство, а потом мы берём трёх человек на сегодня на охрану казино и возвращаемся на стадион. По пути обговариваем, как будет строиться охранная работа. Теперь это наша задача. В принципе, я даже рад, что влияние блатных сокращается. Думаю, подобный подход нужно будет ко всем остальным точкам применить. И, в первую очередь, в Москве.
Ещё я прошу подобрать водителя на время, пока Паша будет в больнице и, не вдаваясь в подробности, рассказываю, что с ним случилось.
В казино я ввожу парней в курс дела и, забрав Игоря, еду дальше. У меня ещё четыре важных пункта в маршрутном листе ─ Ефим, Печёнкин, Куренкова и Куренков. Грядут перемены и мне надо, чтобы моя гвардия была во всеоружии.
Начинаю с Печёнкина. Хочу прощупать, что у него за настроение и не строит ли он новые козни. За всеми здесь глаз да глаз нужен.
─ Дружкина Лариса, ─ радостно восклицаю я, появляясь в приёмной начальника областного УВД.
─ О, Брагин, ─ кивает она безо всякого интереса.
─ Ты почему не радуешься моему появлению? ─ строго спрашиваю я.
─ Радуюсь, ─ пожимает она плечами, вероятно давно вычеркнув меня из списка претендентов на своё сердце.
─ Держи. Специально ради тебя в очереди стоял.
Я кладу перед ней пакет с конфетами. Московская карамель. Раковые шейки, Мечта, Москвичка, Московская, Снежок…
Глаза Дружкиной теплеют, а губы расплываются в улыбке.
─ Московская что ли? ─ уточняет она.
─ Ну, разумеется, душа моя. Ешь, тебе можно, ты вон какая худенькая.
Она улыбается ещё теплее, и в глазах вновь зажигается томный кокетливый огонёк:
─ Специально для меня в очередь вставал?
─ Да, ─ соглашаюсь я. ─ Меня Гена твой попросил привезти. Как у вас с ним дела-то?
─ Нормально, ─ делается она чуть более скучной.
─ Целый капитан, всё-таки, да и мужик хороший. Ты смотри, только не пей с ним.
─ Так, ─ вспыхивает она, словно я задеваю больное место. ─ Ты к шефу?
─ Вообще-то к тебе, но раз уж я здесь, решил и к Печкину твоему заглянуть.
─ Ну, иди, заглядывай, пока он один.
─ Злой? ─ уточняю я.
─ Как обычно, ─ пожимает она плечами.
Я подхожу к двери и резко её открываю. Генерал вопросительно поднимает глаза и, увидев меня, поджимает губы.
─ Глеб Антонович, ─ радостно восклицаю я. ─ Ну как, скажите, соскучились по мне?
─ Соскучились, ─ подтверждает он. ─ Я тебя даже во сне видел. Правда, не очень хорошо, но ты выжил.
─ Со мной такое случается, ─ смеюсь я. ─ Как вы тут без меня? Крутитесь? А я вам подарочек привёз. Ценный, между прочим.
Я ставлю перед ним бутылку своего фирменного коньяка.
─ С чего такая щедрость?
─ Давно не виделись, товарищ генерал, ─ хмыкаю я. ─ Не «Луи XIII» конечно, но тоже ничего.
─ Ну, рассказывай, чего там в Москве нового.
─ Всё мечтаете о триумфальном возвращении? ─ спрашиваю я, приподнимая брови.
─ О триумфальном или нет, не знаю, но вернуться было бы неплохо. Ты вон слово не держишь, а сам, говорят, с Чурбановым скорешился. Это тебя Жора к нему подвёл? Да ладно, чего ты заёрзал-то? Дело житейское. Каждый бы отправился туда, где его ждут почести и победы.
Ух-ты! Откуда это информация такая? О моих встречах с Юрием Михайловичем мало кто знает. Откуда же инфа просочилась?
─ Видите, товарищ генерал, вы же дружить не умеете. У вас только страсти да битвы на уме. А зачем мне такой союзник, на которого и положиться нельзя? Я вот думаю выхлопотать вам небольшую ренту на ЛВЗ. Скажите откровенно, готовы ли вы смиренно брать, что дают? Или мстительность и неудовлетворённость и дальше будут вскипать в ваших жилах, в самые ответственные моменты?
─ Брагин, не пойму, ты пришёл красной тряпкой помахать перед глазами?
─ Нет, какая тряпка, я понять вас хочу. С бутылкой пришёл, между прочим. Что было, что будет…
─ Чем сердце успокоится, да? ─ качает он головой.
─ И это тоже, ─ киваю я. ─ Ставьте Баранова начальником управления, Глеб Антонович, и я тоже сделаю шаг навстречу. Пора дружить, а не воевать. Но, если вы, например, меня ненавидите больше, чем себя любите, тут уж ничего не поделать, конечно.
Он молчит, не орёт. Понимает, возможно, что я могу быть полезен. А может, какую-нибудь гадость готовит, как мстительный граф Монте-Кристо. Если бы не кадровый голод, то и хрен бы с ним, с такой ненадёжной жабой, как Печёнкин. Да только сейчас каждый боец на вес золота…
Выхожу из кабинета и вижу приёмную пустой. Где же Лариска? В туалет убежала? Ладно, может быть. Хотел с ней про Гену поговорить, да видно в другой раз теперь. Спускаюсь по лестнице и думаю, откуда он всё-таки узнал про Чурбанова? Кто мог сообщить? Хм… Надо бы выяснить, как только, непонятно.
Оказываюсь на улице и иду к машине, но внезапно останавливаюсь, заметив знакомую шубку Лары Дружкиной. Она стоит в сторонке и курит. Но самое удивительное не это. Удивительно то, что рядом с ней находится… Снежинский. Он берёт её ручку, подносит к губам и целует. А потом улыбаясь во весь рот, вручает коробку конфет, отвешивает небольшой поклон и уходит из поля моего зрения.