однако Марк пережил и это. Адольф Гранц был не в восторге от выбора дочери и не скрывал этого.
— Совместная жизнь — штука сложная, — глубокомысленно произнес он. — Моя дочь привыкла к достатку. Ты не сможешь ей обеспечить достойную жизнь.
— У меня перспективная работа.
— Это тебе так кажется. Будешь на этой должности еще лет десять, а потом еще десять, а потом остальные десять до пенсии.
— Мне еще до пенсии далеко. Будем жить, работать. Я старательный и обучаемый.
— Что Сонька в тебя вцепилась? — Гранц недовольно всматривался в лицо будущего зятя. — Дочери перечить не стану, ей жить. Но и ты чтобы мне не перечил! Парень, я вижу, ты хваткий. Помочь помогу, но и от тебя отдачи потребую.
Марк выдержал его слова с достоинством и спокойствием, проговаривая про себя то, что вслух никогда не произнесет: «А куда, папаша, ты денешься! С твоей дочерью я уже сплю, говорю ей о любви, и она «ведется» на мои месседжи. Нет у тебя другого выхода. Вход есть, а выхода нет. Не выпущу я курицу, которая может нести золотые яйца». Не обманул его надежд и Левка — стал мужем Фриды.
Папаша Гранц не продинамил его, но и Марку пришлось попахать на грани фола, иногда нарушая закон, заходя в откровенно криминальное пространство. Он стал спокойно относиться к тому, что против него хронически возбуждались уголовные дела по статье «мошенничество, совершенное организованной группировкой либо в особо крупном размере». Дела потом закрывались за отсутствием состава преступления. Гранц организовывал госгарантии для привлечения кредита, но кредит не возвращался, потом уже Марк передавал авиакомпанию в управление фиктивным лицам. Все сложно запутанные гранцевские схемы работали в одном направлении — на создание материальной базы молодым семьям Бельстонов.
Адольфу Гранцу удивительным образом удавалось решать проблемы, возникающие из-за разницы курса валют, контролировать авиаперевозки на туристическом рынке и использовать многие другие несуразности авиапроцесса, не зря он был академиком Международной академии информации и обладал умением строить не только коммуникацию, но и крепкие связи, которые уже позволили «Грин-авиа» не оказаться в долговой яме. Вот такое погружение в прошлое вызвала всего лишь чашка кофе.
Марк допил напиток бодрости и пошел на посадку. Его место в бизнес-классе было постоянным, и знакомая стюардесса, с которой он однажды неплохо провел время, уже спешила к нему со стаканом, наполненным виски со льдом. Громкий хлопок, раздавшийся при взлете, показался ему сравнимым с пушечным выстрелом, из левого двигателя вырывалось яркое пламя. Самолет сильно трясло, во время взлета что-то произошло, и ситуация была нештатной. Он вышел в салон — там не было паники, стояла тишина, наполненная ужасом и частыми звучными хлопками. Хлопки становились все громче, загудела аварийная сигнализация, а стюардесса нежно и спокойно предложила:
— Уважаемые пассажиры! Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и соблюдайте спокойствие.
Женщина с ребенком громко закричала:
— Ну сделайте же что-нибудь!
Бельстон увидел, как в шестом ряду, рядом с проходом, сидит тот самый человек, что подходил к нему в коридоре. У мужчины были закрыты глаза, и казалось, что он спит. Марк побежал в кабину к пилотам и тут по громкой связи услышал:
— Говорит командир корабля. Уважаемые пассажиры! На борту самолета возникла нештатная ситуация. Просьба сохранять спокойствие. Принято решение вернуться в аэропорт вылета. В течение некоторого времени мы будем маневрировать для выработки топлива.
Женщина с ребенком начала вскакивать с места и кричать еще громче. Стюардесса пыталась ее успокоить. Марк видел, как пассажиры вжались в кресла, и читал в их глазах ужас и безысходность.
Он вернулся на место, достал из портфеля фляжку с виски и сделал большой глоток — повлиять он ни на что уже не может, остается уповать на мастерство пилотов и божью милость. Он решил, что его присутствие в кабине пилотов будет лишним, в управлении самолетов он ничего не понимает, а создавать дополнительное напряжение для своих сотрудников было не в его правилах. И если там, наверху, ему предписано погибнуть в авиакатастрофе самолета собственной авиакомпании, то судьбу не перепишешь, как ни старайся. Он снова сделал глоток и прошел в общий салон, к месту, где сидел так не понравившийся ему ранее незнакомец.
— Марк Александрович, не ходите по салону, это опасно, — тихо сказала стюардесса, имя которой он так и не запомнил.
— У меня неотложные дела.
Держась за кресла, он дошел до нужного места. Мужчина смотрел устало и куда-то мимо него.
— Мы могли бы с вами поговорить?
— Вы мне напрасно не поверили, я вас предупреждал.
Грохот заглушал его слова, и Марк опустился на корточки и шепотом продолжал:
— А вы бы на моем месте поверили? Незнакомый человек подходит ко мне в столичном аэропорту и говорит очень странные вещи.
В это время самолет еще сильнее загудел, выпустил шасси и начал приземление на посадочную полосу. В аэропорту его уже встречало множество машин — от пожарных до полиции. От такой сверкающей «новогодней гирлянды» у Марка замелькало в глазах.
«Скорая помощь» забрала перенервничавшую женщину с ребенком. Больше пострадавших на рейсе не было. Надувные трапы, приготовленные для эвакуации пассажиров, не понадобились.
Марк вдруг почувствовал, как у него затряслись поджилки, — такая запоздавшая реакция организма.
— Молодцы ваши ребята, — сказал незнакомец, который, казалось, совсем не переживал. — Слава богу, все закончилось.
— Я приглашаю вас в свой офис. И приношу свои извинения, был неправ, но мне и в голову не могло прийти, что в ваших словах есть истина.
Мужчины вышли из самолета вместе.
Глава 14. План старшей сестры
Лиза всегда сочувствовала сестре — в этом мире потерь, слез, предательства мужчин Аньке не выжить. Сестра все время казалась ей болезненной, несчастной. Не выжить Аньке без ее, Лизиной, поддержки! Папа слишком любил и баловал младшую дочь, и когда его не стало, Лиза решила, что будет опекать Анну всегда.
Она все время жалела Аню: жалела, когда та вышла замуж за невнятного молодого человека, жалела, когда видела заплаканные глаза сестры.
К жалости постепенно прибавились ненависть и решительность. Лиза задумала сама поговорить с мужем Анны и пришла к нему без предупреждения, зная, что сестра на работе. Родственник был слегка выпивши и даже обрадовался, увидев ее.
— Лизка, ты никак решила сестру попроведовать?! Выпьешь со мной?
Она увидела наглый взгляд и мерзкую улыбку. Лизу как прорвало.
— Ты, уродец! — Она схватила мужчину за рубашку так крепко, как не ожидала сама. Он что-то буркнул, но не сопротивлялся.
— Значит, пить не хочешь.
— Слушай, ты! Если ты еще раз начнешь доставать Анну, не дай бог поднимешь на нее руку, приду и убью!
— Ну, родственница, ты даешь.
— Я тебе не родственница, козел! Убью, даже не сомневайся.
— Да ты сама дура! Пошла отсюда вместе со своей сестрицей!
Лиза толкнула его так сильно, что мужчина ударился о кухонный стол и сполз на пол. Откуда в ее худеньком теле взялась такая сила, она не понимала, но сил было до того много, что в этот момент она действительно могла бы убить ненавистного Анькиного мужа. Опомнилась Елизавета только на улице, не испытывая ни малейшего раскаяния.
— Убью! Убью, и точка. Меня любой суд оправдает.
Этот ли ее поход, о котором Анна не догадывалась, повлиял на дальнейший развод сестры или что-то другое, девушка не знала, но известие о том, что Анна рассталась с мужем, она встретила радостно. Категоричность Лизы зачастую мешала человеческим отношениям, но только не в случае с младшей сестрой. По ее твердому убеждению, Анна была достойна большего. Даже собственная несложившаяся личная жизнь отошла у нее на задний план, так погрузилась Лиза в проблемы младшей сестры. Она первая узнала про Бельстона, даже не узнала, а поняла, почувствовала, что у Анны кто-то появился, и решительно спросила:
— У тебя роман?
Вопрос застал сестру врасплох, она вспыхнула и ответила:
— Я не хочу пока об этом говорить.
— Ну ты даешь, Анечка! Я переживаю за тебя, а ты не хочешь ничего рассказывать.
— Да, собственно, и рассказывать пока нечего. Прошло всего три месяца, как мы встречаемся, и он женат.
— Анька, ты с ума сошла! Зачем тебе женатый мужик? Это сплошные проблемы! Он что, с женой собрался разводиться?
— Мы об этом не разговаривали. Думаю, разводиться он не будет. Он вообще ничего делать не будет.
— То есть перспектив никаких, — подытожила Лиза. — И зачем нам такой фрукт?
Анна опустила глаза.
— Только, пожалуйста, никому.
— Нет, дам объявление в газету! Ты меня обижаешь, сестра. Когда я тебя подводила?
Анна наклонилась и на ухо прошептала:
— Это Марк Бельстон, наш генеральный директор.
Лиза чуть не онемела от неожиданности и сразу поняла, что Аньке достался «сектор приз» и его надо брать немедленно. Персона Марка была в городе на слуху: состоятельный, обеспеченный, благополучный, многообещающий. Мечта, а не мужчина, за ним женщины становятся в очередь. Но что он нашел в Аньке? Какие фантастические женские секреты очарования могут у нее быть, чтобы удержать Бельстона? Лиза не раз наблюдала среди своих знакомых, как мужчины бросают добрых, любящих и верных девушек, которые из кожи вон лезут, чтобы угодить своему возлюбленному. Мужчины так устроены, что не интересуются тем, что «им подносят на блюдечке с золотой каемочкой». Как ее сестре стать женщиной-магнитом, женщиной — загадкой для мужчины?
— Аня, нам надо составить план действий.
— Какой план, Лиза! Ты о чем?
— Твой генеральный — это шанс, это фант!
— Лиза, не придумывай. Я еще ничего не знаю, а ты, как всегда, бежишь впереди паровоза.
— А ты вспомни, как ты жила последние годы, как мучилась со своим алкашом.
— Если ты думаешь, что я об этом забыла, то глубоко заблуждаешься, но это не значит, что я буду навязываться Бельстону. Там очень все сложно, Лиза. У него таких, как я, пруд пруди, и было и будет.