Особенно она психовала, когда думала о Марке и Фриде. Софья слишком хорошо знала свою сестру и понимала, что той нравится Марк. Фриде всегда нравилось то, что нравилось Соне: музыка, песни, мальчики, мужчины. Но Марк теперь был ее законным мужем, и делиться с сестрой она не собиралась. На провокации Фриды Соня давно привыкла не реагировать, она только улыбалась и всем своим видом демонстрировала, что у них с Марком все хорошо, чем приводила Фриду в бешенство. Соня боялась, что о стычках сестер может узнать папа, тогда Марку не поздоровится. Когда речь шла о дочерях, папа Гранц был крут.
В больнице к Марку ее не пустили — она увидела через стекло больничной палаты знакомую до боли руку и множество трубочек, капельниц, приборов, которые мерцали и попискивали, поддерживая жизнь ее супруга. На прикроватном мониторе быстро менялись диаграммы.
— У тебя все будет хорошо, Марк! Мы с дочерью Евой очень любим тебя и ждем дома!
— Вы идите домой, — сказала медсестра. — С врачом вы виделись. Смысла сидеть здесь нет. Набирайтесь сил, они вам пригодятся. Ваш муж должен скоро прийти в себя, и потом его переведут в обычную палату. Отдыхайте.
Но отдохнуть дома не пришлось. Отец пришел к ней почти сразу.
— Ну, рассказывай, что натворил твой благоверный.
— Папа, не начинай! Кто-то напал на Марка, ударил по голове, он сейчас без сознания в реанимации.
— Это я все уже знаю. Следователи у тебя были?
— Нет, пока никто не звонил. Да и что я знаю? Ничего. Я не была на этом фестивале прессы, где он председательствовал.
— Журналисты — это плохо. Разнесут информацию по всей России, а у нас встреча с инвесторами на подходе. Деньги, сама знаешь, что любят, — когда о них молчат. А писаки сейчас версию за версией начнут излагать. Пресс-служба держать удар не научена.
— Какой удар, я ничего не понимаю, при чем тут пресс-служба?
— Удар по репутации, глупенькая. Этот скандал с твоим мужем и есть удар по репутации нашей авиакомпании. Ему надо противостоять. А если еще обнаружится, что твой муж участвует в каких-то разборках с дамочками, то наша империя может оказаться на коленях.
Адольф Гранц не стал рассказывать Соне об утреннем взрыве машины любовницы ее благоверного. Она думает, что их старый отец ничего не видит и не понимает. А у него большие связи и приличные деньги, а это значит, что он в курсе всех событий. Заблуждается дочка, старость — это тоскливая пора, когда надо почивать на лаврах и ожидать холодного безмолвия вечности. Ее отец — не старый, он опытный, а это значит, что он может принимать эффективные решения, не затрачивая при этом прежних душевных сил.
— Я утром поеду в больницу.
— Конечно, Сонечка, ты хорошая жена, я знаю. Если надо, мама и Фрида тебе помогут.
— Папа, — она прижалась лбом к его руке, — я уже давно выросла, и у меня своя семья. Я сейчас хочу побыть одна.
Когда звуки отцовской машины стихли за окном, Соня расплакалась. Ей было жаль Марка и тревожно за него, а еще она понимала, что, кроме родных, ей никто не посочувствует. Подруг у нее не было, вернее, были когда-то в юности, но Фрида их всех отвадила.
Когда Марк поправится, она увезет его отсюда, например, в Италию, где мягкий климат, где море. Если он, конечно, согласится — даже строить планы без его согласия нереально, его сначала надо убедить.
В дверь позвонили, громко и настойчиво.
— Что с Марком? — Лицо Фриды было заплакано.
— На него напали, он без сознания в реанимации, — повторила Соня заученный текст.
— В полицию обращались?
— Не знаю, папа сказал, что следователи работают.
— Ага, посреди белого дня на человека напали, а они только и повторяют: следствие отрабатывает все версии.
— Какие версии, где ты это слышала?
— Ну, ты как только что на свет народилась! В каждых выпусках по телевидению об этом говорят. Покушение на Марка — главная сегодняшняя новость.
— Понятно, почему папа так беспокоится о репутации компании. Сейчас вытряхнут все грязное белье.
— А ты как хотела, сестричка?! Отхватила такого красавца и мечтаешь, чтобы о тебе забыли? Да тебя половина тусовки не любит только потому, что у тебя успешный муж!
— Мне любовь тусовки неинтересна. Ты меня пришла так поддержать, Фрида?! Спасибо.
Фрида хотела ответить что-то резкое, но у нее в сумочке зазвонил телефон, и она нехотя взяла трубку.
— Да, я здесь. Ну, раз приехал, заходи. Это Левка нарисовался — не сотрешь.
Льву Соня искренне обрадовалась. От него всегда исходили спокойствие и уверенность.
— Девчонки, Соня, не переживайте, все будет хорошо. Это я вам как брат пострадавшего говорю, я же чувствую, что с его организмом происходит. У меня сегодня с обеда голову ломило невозможно, а потом, когда про Марка узнал, все сразу встало на свои места. Вот сейчас голова перестала болеть, только слабость, значит, и Марку лучше, скоро придет в себя, очнется.
— Лева, ты скажи ему, что так много работать нельзя. У него же только работа на уме! Надо пожалеть, полюбить себя.
— Ну, скажете тоже! — проворчала Фрида, наливая себе в бокал коньяку. — Это Марк-то себя не любит!
— Фрида, пожалуйста, не пей! У тебя завтра с Машей поход в кукольный театр.
— Не волнуйся, дорогой, театр так театр. Только вот в нашем доме давно отвыкли говорить правду, да и слушать тоже. Не зря на Марка напали, он человек, который притягивает неприятности.
— Фрида, пойдем домой. Сейчас не время и не место обсуждать моего брата. Соне надо отдохнуть.
— А от чего твоя Соня устала?! Марк живет своей жизнью, а она своей. Марк, ах, Марк! — тошно слушать! Плевал он на всех на вас!
— Фрида, мы идем домой.
Соня молчала, любое ее слово, жест могли вызвать непредсказуемую реакцию подвыпившей Фриды. Она не хотела скандала.
— Сонечка, не прикидывайся овцой! Сегодня утром взорвали машину любовницы твоего Марка. Это твоих рук дело? Может, это ты Марка хотела убить? Это папа и Левка пусть думают, что ты тихая, а я знаю другое — как ты можешь копить разрушительную мощь. Никогда не забуду, как ты в меня ножницы кинула, попала, правда, в телевизор, экран расколола. И тебе ничего за это не было.
— Фрида, это было в далеком детстве, я уже много раз просила у тебя прощения. Ты специально придумываешь про любовницу Марка, хочешь меня позлить.
— Фрида, мы идем домой, — с металлом в голосе произнес Лев.
— Конечно, идем, дорогой. — Фрида опрокинула еще один бокал и зашептала на ухо сестре: — Ее зовут Анна Красновская, и твой любимый муженек спит с ней почти год. А сегодня утром ее машину взорвали, а она сама исчезла в неизвестном направлении. Тебе не кажется это странным?
— Я разберусь со своим мужем сама.
— Конечно, мы гордые, независимые, всепрощающие. Но поверьте мне, не зря Марка Александровича хлопнули по башке! Он, как всегда, запутался в своих женщинах, и женщины начали мстить. Я сама бы с удовольствием расколотила ему голову.
Лев подошел к жене и дал ей пощечину.
Глава 22. Письма из прошлого века
Девочка сладко спала, Юля подоткнула ей одеяло. Самой сегодня поспать не удастся. Предстоит творческая перезагрузка, когда все факты и эмоции надо уложить в красивые фантики и раскидать в газетные строчки. Журналист не может сказать: «У меня болит хвост, я напишу завтра». Ее любимый Заурский считает: если ты пришел с задания в час ночи, то пиши материал до шести утра, иначе ты не журналист, а пустое место. Кроме того, журналист должен стараться опубликовать свою новость первым, общаться со всеми и везде, чтобы со временем появился пул людей, которым можно доверять и от которых можно получать информацию. Для этого нужно особое чутье, которое всю жизнь совершенствуется. Никакого пула в этом чужом городе у нее нет, есть только подобранная девочка, которую нельзя оставлять на улице. С Ольгой Виноградовой ей повезло: та прониклась Юлькиными проблемами и конкретно помогла — образец настоящего журналистского братства. Юльке понравилась Анна Красновская, которую так безрассудно опекает старшая сестра. Но что с Аней, с ее ребенком будет дальше, как поведет себя в этой ситуации Бельстон?
Материал для газеты получился яркий, эмоциональный, Сорнева рассказала историю жизни Бельстона, историю его восхождения, и поставила много вопросов. О личном — ни слова, она не имеет права подставлять Анну, но намеки — тонкие, как прорези в ткани, — она себе позволила. Егор Петрович будет доволен. Сегодня Юля обязательно встретится со следователем и выложит ему информацию, которой поделилась с ней Лиза, если только умный Аванесов не найдет Лизу раньше. Если Лиза видела преступника, то, возможно, он оставил следы, например, на салфетке, которую выбросил в урну. К тому же гражданин Бельстон уже, наверное, оправился. У нее есть эксклюзив — портрет преступника, нарисованный маленькой художницей. Но может, две сюжетные линии — Марка и Анны — здесь не пересекаются?
А еще Юлька решила попросить у Руслана Аванесова поддержки и участия в судьбе Тани. Кто-то, наверное, свыше организовал ей эту встречу с девочкой, и Юлька должна помочь ребенку. Конечно, можно официально обратиться в социальную службу, но они не будут искать родственников и оформят Таню в детский дом, а Юля обещала ей обратное. Еще вариант — обратиться к коллегам-телевизионщикам сделать душещипательный материал, и возможно, кто-то в городе откликнется. Ну не бывает так, чтобы ребенок был сам по себе!
— Письма! Балда! — Юлька взяла в руки сумку.
Как она могла забыть про них! Три письма лежали плотной стопочкой. Вернее, писем было два, а третья — так, небольшая записочка. В век информационных технологий люди в основном пишут письма на электронный адрес, отправляют фото и видео с помощью крутых телефонов и гаджетов, обычное письмо, написанное от руки, казалось приветом из прошлого века. Наверное, было что-то в подобных письмах — душа, что ли, которой нет в электронной версии. Женский почерк был разборчивым и аккуратным, и от писем веяло магической силой и тайной.