— У тебя уже седые волосы, Левка! Это должно быть признаком не только возраста, но и ума. Не волнуйся, у меня проблем нет.
Левка больше не обсуждал с ним личные темы. Но сейчас, когда с Марком произошло такое, семья должна объединиться, и он еще раз сегодня, уже без Фриды, поедет к Соне, чтобы поддержать ее. Он очень ценит их добрые отношения и не оставит жену брата один на один с проблемами.
— К вам председатель совета директоров Адольф Францевич Гранц, — сообщила секретарша.
Старик, как всегда, был подтянут и свеж, но раздосадован.
— Твой брат обещал мне выплатить стюардессам зарплату! Какого черта он довел ситуацию до забастовки? Нам только этого для полного счастья не хватало!
— Здравствуйте, Адольф Францевич!
— Здравствуйте, Лев Александрович! Мало того что твой братец подложил нам свинью и оказался в реанимации, так он еще накуролесил с финансами! Сегодня собираем совет директоров, надо брать очередной заем и гасить долги по зарплате, а то мы стали лакомым кусочком для журналистов, жужжат вокруг «Грин-авиа», как мухи на навозной куче.
— Я тоже хотел говорить с вами о займе и попросить вашей поддержки при общении с банком.
— Я уже переговорил с банкирами, готовь документы, отправляй людей к бастующим — пусть они уговаривают, угрожают, делают что хотят, но забастовку нужно прекратить сегодня же! Разговоры о систематическом превышении месячной нормы налета, недостаточном уровне оплаты сверхурочных часов и частых выходах минимальным составом экипажей — прекратить! Организуешь официальные комментарии.
— Я постараюсь.
— Уж постарайся, зятек, а то я, признаться, устал от финансовых подстав твоего брата.
— Марк сделал что-нибудь не так?
— Твой упертый Марк последнее время начал вести себя очень самостоятельно — и вот результат, а я его об этом предупреждал! Он без моего ведома перечислил деньги на навигационное оборудование.
— Но мы же согласовывали эти позиции.
— Обождать можно было, но нет острой необходимости — вот и нарвались на забастовку! — Гранц был, как всегда, категоричен, и Лева понимал, почему Марк периодически «выползает» из-под его контроля, считая себя вполне самостоятельным для принятия решения. Тесть, как человек старой формации, недоверчиво относится к новому поколению пилотажно-навигационного оборудования, целиком полагаясь на пилота, а без современных цифровых технологий, которые обрабатывают пилотажно-навигационную информацию на нескольких последовательных уровнях, нынче никуда не продвинуться. Это не только увеличение пассажиропотока, но и авиаперевозки в сложных погодных условиях. Лев уж молчит про необходимый капитальный ремонт взлетно-посадочной полосы, но это он сегодня обсуждать с Гранцем не будет. Сегодня главное — семья, и надо, наконец, уточнить в службе безопасности про взрыв машины якобы близкой знакомой Марка. Он уверен, что Фрида зря болтать не станет, она каким-то образом узнает обо всем первой, такой вот у нее характер.
Забастовка к обеду начала сворачиваться, возмущенным стюардессам достаточно было показать гарантийное письмо банка. На следующей неделе компания погасит все долги по зарплате, а потом Марк поправится и сам будет доказывать Гранцу необходимость закупки оборудования. Лев сегодня слишком измотан и может думать только о том, как бы поскорее «приземлиться» на диван с пультом от телевизора в руках, и рядом чтобы обязательно была Машка, его любимица-доченька, но пока эти мысли нужно отбросить, потому что скоро придет следователь. А что ему нужно, Лева не представлял, неужели следак думает, что он будет «сдавать» семью! Даже если бы что-то знал, Левка молчал бы как партизан, а если он вообще ничего не ведает, то какой может быть откровенный разговор!
Следователь ему понравился: глаза у него были удивительно умные, добрые и глубокие.
— Вы с братом похожи.
— Я это слышу всю жизнь — мы близнецы.
— Говорят, близнецы очень сильно чувствуют друг друга. У вас не было предчувствия, что Марку что-то угрожает?
Лев хотел было рассказать о головной боли, возникшей в тот момент, когда на брата напали, но решил, что такая откровенность будет лишней, и он уверенно произнес другое:
— Вы знаете, разговоры про особую связь близнецов — это все из разряда мифов и легенд.
— У Марка были враги?
— Врагов я не знаю, но вот недоброжелателей у нашей авиакомпании хоть отбавляй. Это, к сожалению, закономерность, закон бизнеса.
— А мог кто-то из не получивших зарплату стюардесс организовать покушение на генерального директора?
— Мне это даже в голову не приходило. Что за бредовая версия!
— Нормальная, рабочая. Зря вы так нервничаете, Лев Александрович.
— Да мы долги по зарплате погасим в течение нескольких дней!
— А где вы находились в то время, когда на вашего брата напали?
— Вы считаете, что я мог желать ему смерти? На работе я был, и свидетелей у меня достаточно. — Каждый вопрос следователя напоминал Бельстону ловушку, и он чувствовал себя как зверек, на которого охотятся. — Мне не нравятся ваши вопросы, — решительно заявил Лев.
— Какое совпадение, мне они тоже не нравятся! Прихожу в кабинет к уважаемому человеку и начинаю спрашивать непонятности: где он был, что он делал. Как будто не его брат лежит в реанимации с проломленной головой. Я вас ни в чем не подозреваю, Лев Александрович, но очень хочу, чтобы вы помогли следствию. Не может брат не знать, не чувствовать, наконец. У компании были финансовые проблемы?
— Не больше, чем у других.
— А что вы можете сказать о личной жизни вашего брата?
— У него хорошая семья.
— Вы знаете о его отношениях с Анной Красновской, сотрудницей вашей же компании?
— Нет, не знаю. Вернее, я узнал о ней только вчера. Моя жена Фрида рассказала.
Глава 24. Как журналист может помочь следствию или следствие журналисту
Следователь Руслан Аванесов нашел Юлю Сорневу на очередном мастер-классе фестиваля.
— Нескучные у вас мероприятия! Спорите, кричите, доказываете…
— Журналистика — это вообще сбор доказательств и эмоций по любой теме. Наши профессии в чем-то похожи.
— Ну уж увольте! — возмутился Руслан. — Ничего общего. В нашей профессии эмоции не нужны, только доказательства.
— Не скажите! Эмоции — это ведь форма переживаний, которые могут стать мотивом преступления. Ведь говорят — в состоянии аффекта.
— Вы по этому поводу хотели встретиться — подискутировать? Вам своих мастер-классов недостаточно?
— Нет, Руслан, у меня к вам очень важное дело. Так сложилось, что я вчера поздно вечером общалась с девушкой, которая заходила к Марку Бельстону минут за пятнадцать до меня.
— Интересное журналистское кино! Встретились вы с этой девушкой, конечно, случайно?
— Нет, не случайно. Я искала ее и нашла.
— Вот что, Юля, берите свой кофе и давайте вон в ту комнату, что нам выделили для работы следователей. Там спокойно и поговорим.
— Подождите, я не одна. Подождите, пожалуйста. — Юлька вернулась из зала с девочкой-подростком. — Это Таня. О ней я тоже хочу с вами поговорить и попросить помощи.
— Ну, журналистка, вы как лисичка в той сказке: можно зайке водички попить, да заодно переночевать? Я детьми не занимаюсь, у нас для этого специалисты есть.
Юлька замотала головой:
— Мне не нужны пока специалисты, мне нужна ваша помощь.
Аванесов шел по длинному коридору и понимал, что его напрягло появление девочки-подростка. Еще вчера рядом с журналисткой никакого ребенка не было. Случайно дети вот так ниоткуда не появляются. В кабинете было прохладно, и Руслан поторопился закрыть форточку.
— Ну, Юля Сорнева, с чего мы начнем разговор? Кстати, вы не вспомнили за это время о своем знакомстве с Марком Бельстоном? Бывает и так: вчера не помнили, а сегодня память взяла и вернулась.
— У меня потери памяти не было, товарищ Аванесов. Но я вынуждена рассказать вам даже больше, чем знаю, потому что искренне хочу помочь следствию.
— И чтобы следствие улыбнулось вам?
— Ну да, я ведь веду свое расследование.
— Давайте уж, гражданка Сорнева, не томите.
Юля начала рассказывать про свой поздневечерний визит, про Аню и Лизу и про все девичьи посиделки местного значения. Аванесов делал пометки и про себя думал: молодец девчонка, если бы каждый в своей профессии «так рыл землю», то пользы всем окружающим было бы много.
— Отпечатки мы срисовали со всех трех подоконников, что по коридору перед кабинетом. Ждем результатов экспертизы. А девушку Елизавету я сегодня пригласил в отдел для беседы. Ее в туалетной комнате этого ДК видели две девушки, так что она уже опознана. Теперь остается выяснить, не она ли ударила Бельстона.
— Да ей зачем! Ей надо, чтобы Бельстон женился на Анне, она за сестру переживает. Олигарх ей нужен живой и здоровый. А мужчину, которого Лиза видела, вы разыскиваете?
— Его и уборщица видела, но все — со спины. А со спины фоторобот, пригодный для опознания, не получается.
— У меня есть фоторобот другого преступника, может, из этого сюжета, а может, и нет.
— Юля, как говорят следователи, не путайте показания. Какой фоторобот, какой сюжет? Я не специалист по разгадыванию ваших журналистских шарад!
Юлька вытащила телефон, в котором среди прочих фото находился рисунок девочки Тани. Ее рассказ был похож на фантастическую историю, но участница — реальная девочка — сидела с ними рядом, не обращая ни на кого внимания, и что-то писала на листке бумаги.
— Это точно была машина Красновской?
— Да, Цветочная улица — в центре города, не каждый день у вас там взрываются машины.
— Да у нас и на олигархов не каждый день нападают. Я надеюсь, ты фоторобот преступника не передала в газету?
Юлька потупилась.
— У меня на его портрете версия держится.
— Ну, замечательно! — Руслан разозлился. — Может, тебе в следователи переквалифицироваться?
— Обойдусь, — огрызнулась она. — Вы обещали помочь. Я не могу оставить Таню, отдать ее в приют. Я договорилась с телевизионщик