Другой автобус отправился в Бирмингем, где кланщик, который был платным информатором ФБР, в начале недели сообщил Гуверу, что ККК заключил сделку с комиссаром общественной безопасности Бирмингема Юджином «Быком» Коннором, которая позволит Клану в течение пятнадцати минут напасть на велосипедистов, прежде чем полиция Коннора вмешается. Гувер, хотя номинально находился под контролем генерального прокурора Кеннеди, не проинформировал своего шефа, и гонщики не имели федеральной защиты, когда выходили из автобуса. Там их жестоко избили тридцать с лишним клансменов, вооруженных бейсбольными битами, дубинками и велосипедными цепями. Один из нападавших, шестидесятиоднолетний старик, навсегда лишился мозга. После этого избитые путешественники прервали поездку и были доставлены на самолете в Новый Орлеан.
Как это часто случалось во время движения за гражданские права, непримиримость белых укрепила решимость активистов. Новые всадники, возглавляемые Льюисом, Дайаной Нэш и другими работниками SNCC из Нэшвилла, перенесли кампанию в Алабаму и Миссисипи. Вернулись и работники CORE. Некоторые из «всадников свободы», включая Льюиса и помощника Кеннеди Джона Зигенталера, подверглись жестокому нападению в Монтгомери.[1193] Другие всадники, включая Фармера, были арестованы в Джексоне, штат Миссисипи, осуждены за нарушение общественного порядка, оштрафованы на 200 долларов каждый и (когда они отказались платить штрафы или вносить залог) отправлены в тюрьму на тридцать девять дней, прежде чем их выпустили под залог. Многие из этих активистов были отправлены в отделение строгого режима государственной тюрьмы в Парчмане, где охранники безуспешно пытались разбить их единство, обливая их водой из пожарных шлангов, закрывая окна камер днём, чтобы усилить и без того свирепую жару, и обдувая их холодным воздухом из вытяжных вентиляторов по ночам.[1194]
Сегрегационистские чиновники Юга, такие как неустойчивый губернатор Миссисипи Росс Барнетт, надеялись, что подобные жесткие меры остановят движения за свободу. Но активисты продолжали прибывать: к концу лета только в Джексоне было арестовано 328 человек. Две трети из них были студентами колледжа, три четверти — мужчинами; более половины — чернокожими.[1195] Поездки за свободу закончились только в сентябре, когда Комиссия по межгосударственной торговле (ICC), действуя по просьбе Роберта Кеннеди, запретила межгосударственным автобусным и железнодорожным компаниям использовать сегрегированные помещения. Это была затяжная и жестокая борьба.
В то время как «Поездки за свободой» привлекали внимание всей страны, борцы за гражданские права были заняты в других частях Юга. В процессе работы они столкнулись с некоторыми проблемами в своих рядах. Внутридвиженческие противоречия, особенно поколенческие и классовые, отчетливо проявились в Миссисипи, где Роберт Мозес и другие начали крайне опасную деятельность в августе 1961 года. Там, где расизм разгорался с такой силой, как нигде в стране, многие молодые чернокожие в возрасте от десяти до двадцати лет уже присоединились к массовым миграциям на Север, чаще всего в предполагаемую землю обетованную — Чикаго.[1196] Их отъезд привел к растущему разрыву между поколениями, что вынудило борцов за гражданские права проводить вербовку среди пожилых фермеров, молодых подростков и их родителей. Эти люди отличались от преимущественно городских, среднего возраста, представителей среднего класса, таких как проповедники, носильщики и преподаватели, которые традиционно составляли костяк NAACP. Эти лидеры, в свою очередь, много рисковали в течение своей жизни, чтобы поддержать преимущественно юридическую борьбу с дискриминацией, которую поддерживала NAACP. Они часто не хотели принимать воинственную тактику, которой придерживалось новое и молодое поколение борцов за гражданские права.[1197]
Проблемы с объединением местных чернокожих стали особенно заметны в Маккомбе, городе на юго-западе Миссисипи, где сегрегационисты полностью контролировали ситуацию. Чтобы поколебать их власть, лидеры SNCC во главе с Мэрионом Бэрри выступали за проведение кампаний «прямого действия», таких как сидячие забастовки в аптеках и других сегрегированных заведениях. Мозес поддерживал такие акции, но ему также хотелось объединиться с местными лидерами NAACP, которых он считал жизненно важными для успеха долгосрочных перемен на уровне общины. Большинство из этих лидеров хотели сосредоточиться на регистрации избирателей — традиционной цели NAACP. Поддерживая этот акцент, Мозес отмечал, что прямые действия, такие как сидячая забастовка, часто были «одноразовыми, а не тем, что движение могло бы поддерживать».[1198]
К концу 1961 года опасения Мозеса по поводу сидячих забастовок оказались пророческими. Белые власти Маккомба отреагировали на сидячие забастовки SNCC арестом и заключением в тюрьму демонстрантов, которые оставались в заключении тридцать четыре дня, прежде чем были освобождены под залог, внесенный Южной христианской конференцией лидерства и NAACP. Двое из освобожденных попытались вернуться в свою полностью чёрную школу, но их не пустил чернокожий директор. Этот поступок разъярил многих их одноклассников, более 100 из которых осмелились пройти маршем по городу, неся транспаранты и распевая «We Shall Overcome». Невероятные белые окружили их и жестоко напали на недавно прибывшего сотрудника SNCC Боба Зеллнера, единственного белого человека в марше. Затем полиция арестовала организаторов SNCC и 116 студентов, некоторые из которых попали в тюрьму более чем на месяц. Тем временем директор школы исключил всех участников марша из школы, потребовав от них обещания не участвовать в будущих демонстрациях в качестве платы за зачисление. Большинство отказалось.
Как и опасался Мозес, сидячие забастовки ещё больше разделили местных чернокожих, некоторые из которых обвинили его и других работников SNCC в случившемся. Многие родители афроамериканцев с самого начала относились к сидячим забастовкам прохладно. Другие были потрясены тем, что «чужаки» из SNCC поощряют марш школьников, большинству из которых не исполнилось восемнадцати лет, и обвиняли SNCC, когда их детям запрещали посещать школу. К концу года, когда Мозеса наконец выпустили из тюрьмы, деятельность SNCC в Маккомбе практически сошла на нет и не возобновлялась до лета 1964 года.[1199] Насилие со стороны белых ещё больше усугубило поражение деятельности по защите гражданских прав в этом районе. В округе Либерти Э. Х. Херст, член законодательного собрания штата, застрелил Герберта Ли, чернокожего фермера и отца девяти детей, который был настолько смел, что ездил на машине Мозеса по округу, чтобы связаться с потенциальными избирателями. Свидетель-афроамериканец Луис Аллен заявил присяжным коронера, что Хёрст действовал в порядке самообороны, и Хёрста быстро оправдали. Затем Аллен заявил Мозесу, что белые принудили его к лжесвидетельству — Хёрст, по его словам, хладнокровно застрелил Ли, — и что он скажет об этом публично, если ему предложат защиту. Мозес позвонил в Министерство юстиции в Вашингтоне и потребовал, чтобы правительство предоставило ему защиту. Министерство юстиции ответило, что не может этого сделать и что Хёрст будет признан невиновным, что бы оно ни сделало. Аллен, опасаясь за свою жизнь, остался при своём мнении. Через полтора года он попал в засаду, получил пулю в лицо и был убит. Никому не было предъявлено обвинение в убийстве.[1200]
Напряженность внутри движения подпортила репутацию даже Кингу, который уделял большое внимание протестам прямого действия в Олбани, штат Джорджия, в период с октября 1961 по август 1962 года. Движение в Олбани, как его называли, было одним из самых неудачных среди всех мероприятий по защите гражданских прав в начале 1960-х годов. Местные власти, возглавляемые начальником полиции Лори Притчеттом, умело обуздали белых экстремистов и избежали эксцессов. Кинга дважды сажали в тюрьму, но каждый раз выпускали под залог, не добившись ничего существенного. Арестованный и посаженный в тюрьму в третий раз, он предстал перед судьей, который вынес ему условный приговор. После этого Кинг покинул город, так и не сумев отменить сегрегацию в городе.
Судьба «Движения Олбани» вывела на чистую воду уже назревавшие претензии активистов к Кингу. Многие молодые боевики, высоко оценивая его огромный вклад в дело, были раздражены его стилем проповедника. Кинг, — усмехались они, — был «де Лоудом».[1201] Другие говорили, что ему следовало бы чаще рисковать тюрьмой, что он совершал ключевые тактические ошибки, что SCLC была неорганизованной. Местные чернокожие в Олбани и других местах иногда ворчали, что он был прежде всего звездой СМИ, который врывался в их общины, возбуждал местных белых, добивался лишь символических уступок (если они вообще были), а затем уезжал, оставляя их на произвол судьбы перед лицом гневного возмездия белого общества.
Борьба в таких местах, как Олбани, обострила и другие внутренние разногласия. Некоторые из них носили организационный характер, натравливая SCLC и NAACP друг на друга. Кинг, например, рассчитывал, что Фонд правовой защиты и образования NAACP покроет его растущие расходы. Тургуд Маршалл, возглавлявший этот фонд, горько жаловался: «С группой Мартина Лютера Кинга он только и делал, что сваливал на нас всю свою юридическую работу, включая счета».[1202] И SCLC, и NAACP, кроме того, конфликтовали с CORE и SNCC. Как и в прошлом, NAACP привлекала в основном пожилых чернокожих из среднего класса, которые верили в эффективность судебных разбирательств. Но судебные разбирательства требовали времени, а многие молодые борцы за гражданские права не хотели ждать. Будучи приверженцами прямого действия, они шли вперёд, иногда импульсивно, не слушая старших. Часто они предпочитали сесть в тюрьму,