[1624] Некоторые радикально настроенные чернокожие интеллектуалы стали отрицать, что чёрные и белые могут когда-либо понять друг друга. Драматург и эссеист Лерой Джонс писал в 1965 году, что белые не могут оценить джазовую музыку чёрных. По его словам, разница между белым и чёрным слушателем — это «разница между человеком, наблюдающим за оргазмом, и человеком, испытывающим оргазм».[1625] В 1968 году Джонс сменил имя на Имаму Амири Барака. Как и другие люди его убеждений, он смотрел на Африку как на доминирующий и позитивный источник форм чёрной культуры в Соединенных Штатах. Будучи убежденным шовинистом, он также отмечал превосходные способности афроамериканцев.
В условиях расовой поляризации потребовался всего лишь один инцидент, чтобы подорвать межрасовый подход в движении за гражданские права. Это случилось, когда Джеймс Мередит, одиночка, пытавшийся интегрировать Оле Мисс в 1962 году, решил в июне 1966 года совершить 220-мильное паломничество из Мемфиса, штат Теннесси, в Джексон, штат Миссисипи. Мередит надеялся, что чернокожие люди будут вдохновлены и воодушевлены на регистрацию для голосования.[1626] Однако через два дня после начала похода белый человек в Хернандо, штат Миссисипи, выпустил три пули из автоматического ружья 16-го калибра в Мередита и горстку его товарищей по маршу на шоссе. Мередит упал на землю, истекая кровью, и был срочно доставлен в больницу в Мемфисе.
Когда Мередит начал свой марш, мало кто обратил на него внимание. Никакие организации по защите гражданских прав не принимали в нём участия. Стрельба все изменила. Ведущие лидеры движения за гражданские права — Кинг, Флойд Маккиссик, который в январе сменил Джеймса Фармера на посту главы CORE, и Стоукли Кармайкл, который в мае сменил Джона Льюиса на посту лидера SNCC, — быстро приняли решение возобновить марш. Мередит, чьи травмы оказались поверхностными, был несколько озадачен и обеспокоен тем, что предлагают сделать эти лидеры. Но он дал своё согласие на продолжение марша. Без всякого предварительного планирования новый драматический протест — первый в таком масштабе после Сельмы за пятнадцать месяцев до этого — был пущен в ход.
В течение следующих десяти дней участники марша, численность которых составляла от 30 до 250 человек, шли к Джексону без серьёзных инцидентов. Но в Гринвуде полиция арестовала Кармайкла и ещё двух работников SNCC по обвинению в нарушении местного постановления, запрещающего ставить палатки на территории местной школы для чернокожих. Кармайкл, вест-индиец, учившийся в Университете Говарда, был гордым и вспыльчивым молодым человеком. Хотя он и относился к ненасильственной философии Кинга, он не верил в неё, и он уже сильно разозлил Роя Уилкинса из NAACP и Уитни Янга из Городской лиги, которые приехали в Мемфис, чтобы принять участие в стратегических совещаниях. Оба лидера в гневе вернулись в Нью-Йорк. Кармайкл также потребовал исключить белых из марша, отступив только под давлением Кинга. Когда Кармайкл вышел из тюрьмы под залог, он воспользовался случаем и разогнал на месте происшествия возбужденную толпу из 600 человек.
Его речь стала важной вехой на пути к отказу от межрасового сотрудничества в движении за гражданские права. «Меня арестовывают уже в двадцать седьмой раз», — объявил он. «Больше я в тюрьму не пойду». Затем Кармайкл пять раз прокричал: «Мы хотим власти чёрных!». С каждым разом толпа аплодировала все с большим энтузиазмом, и Кармайкл был рад такой реакции. «Все здания судов в Миссисипи», — кричал он, — «должны быть сожжены завтра, чтобы избавиться от грязи». Он снова и снова спрашивал своих слушателей: «Чего вы хотите?» Толпа отвечала, с каждым разом все громче: «Власть чёрных! Чёрная власть! ЧЕРНАЯ СИЛА!»[1627]
Призыв Кармайкла не был ни спонтанным, ни новым в долгой истории чёрного протеста в Соединенных Штатах. Тенденция к тому, чтобы чёрные руководили деятельностью по защите гражданских прав, даже если это исключало белых, была неумолимой с тех пор, как Демократическая партия свободы Миссисипи потерпела поражение на Демократическом национальном съезде в 1964 году. SNCC, выбрав Кармайкла вместо Льюиса за месяц до этого, продемонстрировал свою готовность к этому. Вилли Рикс, передовик SNCC на марше, опробовал фразу на митингах и настоятельно рекомендовал Кармайклу использовать её. Тем не менее, реакция чернокожих в Гринвуде, многие из которых были местными жителями, на лозунг «чёрной власти» была поразительной. Впоследствии воинствующие чернокожие говорили о «чёрной силе» постоянно, иногда под аккомпанемент яростной антибелой риторики.[1628]
То, что на самом деле означала эта фраза, стало предметом бурных дебатов в последующие несколько недель и месяцев.[1629] Путаница в этом вопросе была понятна, ведь «чёрная сила» была скорее криком ярости, чем систематической доктриной. Некоторые, кто использовал это слово, были активистами, признававшими превосходство ресурсов политической системы, в которой доминировали белые. Они считали «чёрную силу» временной стратегией солидарности, подобной той, которую использовали другие некогда бесправные этнические группы, чтобы закрепиться в плюралистической демократической политике. «Прежде чем группа сможет войти в открытое общество, — говорилось в одном из манифестов, — она должна сначала сомкнуть ряды».[1630] Другие сторонники чёрной власти, однако, были радикалами и/или чёрными националистами, которые верили в исключение белых из чёрных институтов и отвергали не только предпосылки интеграции, но и белое общество в целом. Кармайкл, один из них, также время от времени выдвигал марксистские социальные идеи. Другие боевики, вслед за Лероем Джонсом, рассматривали чёрную власть как способ возродить чёрную гордость и подчеркнуть афроамериканскую культуру, которую они считали более свободной и менее «зажатой», чем культура белых.[1631]
Однако, по сути, стремление к власти чернокожих было более или менее неизбежным результатом динамики протеста против гражданских прав в 1960-х годах. В его основе для большинства сторонников лежала не слишком сложная идея. Кармайкл объяснил её в своей речи в Гринвуде, когда сказал: «Мы должны сделать то, что делали все группы в этой стране, — мы должны захватить общину, где нас больше, чтобы у нас была достойная работа».[1632] Сторонники чёрной власти настаивали на том, что белым нельзя доверять помощь. Из этого следовало, что чернокожие должны сами контролировать свои политические и экономические институты. Если белые чувствовали себя брошенными, это было очень плохо. Если они становятся агрессивными, чёрные должны быть готовы защищать себя.
По этим причинам «чёрная сила» бросила вызов Кингу и другим сторонникам межрасового подхода и ненасилия. Они оставались приверженцами стратегий сотрудничества с белыми либералами и цели расовой интеграции (, как не был привержен Кармайкл). А. Филип Рэндольф осуждал чёрную власть как «угрозу миру и процветанию». Он добавил: «Ни один негр, борющийся за гражданские права, не может поддерживать чёрную власть, которая выступает против гражданских прав и интеграции».[1633] Некоторое время Кинг подумывал о том, чтобы отстранить SCLC, свою организацию, от участия в марше. Отказавшись от такого шага, он, тем не менее, выпустил заявление, в котором говорилось: «Термин „чёрная сила“ неудачен, потому что он создает впечатление чёрного национализма… превосходство чёрных было бы таким же злом, как и превосходство белых». Уилкинс пошёл дальше, написав в журнале Life, что «Чёрная сила» — это «обратная сторона Миссисипи, обратный Гитлер и обратный Ку-клукс-клан». Хотя позже Уилкинс отказался от этого заявления, было очевидно, что подход Кармайкла напугал его. Белые либералы тоже были расстроены. Вице-президент Хамфри, вероятно, говорил за многих, когда заявил: «Расизм есть расизм, и в Америке нет места для расизма любого цвета».[1634]
Разногласия, разделявшие Кармайкла и Кинга, широко освещались в СМИ, когда участники марша, теперь уже более многочисленные, возобновили свой путь к Джексону. Большинство чернокожих на сцене были привлечены лозунгом «чёрной власти», к которой в общих чертах они стремились уже много лет. Они продолжали поддерживать Кармайкла и других боевиков на митингах. Однако большинство из них также почитали Кинга. Толпы людей стекались к обочинам дорог, чтобы только иметь возможность увидеть его, и толпились у его платформ, чтобы иметь возможность сказать, что они прикоснулись к нему. Пока лидеры боролись за контроль над маршем, многие чернокожие последователи пытались избежать явного выбора между ними.
После Гринвуда прошло ещё десять дней, прежде чем участники марша добрались до Джексона. По пути Кинг и ещё двадцать человек отделились, чтобы провести в Филадельфии (штат Миссисипи) мероприятие по случаю второй годовщины убийства Чейни, Гудмана и Швернера. Там на них напала группа из двадцати пяти белых с дубинками, за которыми наблюдали полицейские и агенты ФБР. Кинг был потрясен и назвал Филадельфию «ужасным городом, худшим из всех, что я видел». Тем временем в Кантоне полиция штата пыталась помешать основной массе участников марша поставить палатки на территории чёрной школы. Когда участники марша отказались разойтись, шестьдесят с лишним полицейских в полном боевом снаряжении пустили слезоточивый газ по лагерю, в котором находилось около 2500 человек. Затем полиция ворвалась внутрь, топая и бряцая оружи