— И сами не хотят впутываться.
— Именно, — подтвердила Моника.
— Что ж, — Уолтер остановил патрульную машину у подъезда, — придется впутаться.
Они вылезли из машины и подошли к двери. Уолтер постучал.
— Полиция.
Дверь открылась ровно настолько, чтобы Анна смогла показать лицо.
— Слушаю вас, господа. Чем могу быть полезной?
Ее зубы стучали, глаза были широко раскрыты. Даже Уолтер понял — тут что-то не так. Теперь они оба с Моникой не сомневались: муж диктовал Анне, что говорить, и слушал, как она отвечала.
— Миссис Герк, — начала Моника, — мы хотим поговорить с Дженни о… о том, что случилось в Кокосах. Мы считаем, что ваша дочь и ее приятель Мэтт стали свидетелями одного происшествия. Дженни ничего не грозит, но нам важно с ней поговорить.
— Я же вам сказала, что ее нет дома, — возразила Анна.
— Мисс Герк, — не отступала Моника, — вы не возражаете, если мы на минуту войдем?
— Нет… то есть да, возражаю… Пожалуйста, не входите.
— Мисс Герк, у вас что-то случилось?
— Нет, — голос Анны прозвучал напряженно. — Ничего.
Моника и Уолтер переглянулись. Они понимали, что без ордера не имели права ворваться в этот дом.
— Хорошо, миссис Герк, — проговорила Моника. — Я дам вам свою визитную карточку и буду признательна, если вы позвоните, когда вернется Дженни. Ладно?
— Ладно, — ответила Анна, принимая карточку. Ее рука дрожала, и в ее глазах Моника увидела нечто такое, что, не отдавая себе отчета, почему так поступала, нажала плечом на дверь и переступила порог.
— Вы не могли бы ехать чуточку быстрее? — попросил Элиот водителя такси. Тот поднял глаза и несколько секунд изучал лицо пассажира в зеркальце заднего вида. Действия шофера ни в коем случае не были опасными, потому что он ехал со скоростью примерно восемь миль в час. За годы наблюдений Элиот подметил, что, в отличие от других городов, где таксисты норовят ехать быстрее остальных, в Майами они обычно тащатся в темпе заморенной скотины. И заподозрил, что его шофер чем-то накачался.
— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист, все еще глядя на Элиота, а не на дорогу.
— Неотложное дело, — объяснил тот.
— Ах вот как, — произнес водитель, но нисколько не прибавил скорости. Наоборот, обдумывая услышанное, он поехал еще медленнее. А через несколько секунд спросил: — Карамба-стрит — это которая?
— Не Карамба, — поправил его Элиот. — Гарбанзо-стрит.
Новая порция информации заставила таксиста еще притормозить.
— Мне послышалось, вы сказали «Карамба».
— Нет! — Элиот начинал выходить из себя. — Гарбанзо!
Еще одно умственное усилие, и таксист поехал медленнее, чем Элиот ходил пешком.
— Сказать по правде, — признался он, — я никогда не слышал о Карамба-стрит.
— Знаете что, — взорвался Элиот, — давайте…
— Да нет же, я вовсе не утверждаю, что Карамба-стрит не существует. Я хочу сказать, что ни разу о такой не слышал.
— Ну вот что, пожалуйста, отвезите меня побыстрее на Гарбанзо-стрит.
— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист.
— Неотложное дело, будь оно неладно!
— Хорошо, хорошо, только не надо кричать, — водитель снял обе руки с руля в знак того, что, ш-ш-ш, с него довольно. — Только замолчите.
Когда Моника пробилась в парадное дома Герка, Анна отшатнулась назад. Моника пронеслась мимо, еще не понимая, что она искала. И внезапно остановилась.
Отставший на два шага Уолтер, которого необыкновенно удивило решение Моники вломиться в дверь, начал было говорить:
— Боже мой, что ты вытворяешь… но тут же осекся, потому что увидел то, что уже видела она: на пороге гостиной, за Анной, стоял Снейк и целился в них из пистолета. Уолтеру он показался не меньше чем сорок пятого калибра.
— Угроблю вас обоих, — произнес Снейк. — Клянусь Богом, дадите малейший повод — прикончу немедленно.
— Да мы не… — начала Моника.
— Заткнись! Заткнись и руки вверх! Эдди, давай сюда!
Эдди подошел и увидел двух полицейских с поднятыми руками.
— Господи, Снейк…
— И ты заткнись, черт тебя подери. Закрой дверь, забери у них пистолеты и тащи сюда.
Эдди закрыл дверь, приблизился к Монике, расстегнул у нее на поясе кобуру и, вытащив «Глок-40», ощутил, какой он увесистый. Затем забрал оружие у Уолтера. Тот надувал бицепсы на поднятых вверх руках и изображал твердый как кремень взгляд, но Эдди так и не встретился с ним глазами.
Он нес полицейские револьверы, как двух бешеных ласк, и наконец отдал Снейку, который тут же распихал их по карманам. С тремя волшебными палочками Снейк почувствовал себя совершенно уверенным. Явление полиции было неожиданным. Но он ведь справился! У Снейка созрел новый план. И, просчитывая в уме свои действия, он остался им доволен.
Он жестом приказал Анне и полицейским войти в гостиную.
— Все сюда.
— Вы делаете ошибку… — начала Моника.
— Ошибку сделаешь ты, дамочка-коп, если еще хоть раз откроешь свой поганый рот. Полицейские сучки истекают кровью не хуже, чем полицейские-мужики, — Снейку понравилось, как у него это вышло — звучало так, будто говорил самый настоящий босс. Когда все оказались в гостиной, он потребовал:
— Вот что, дамочка-коп, забери наручники у этого культуриста и пришпиль его… вон к той штуковине, — он показал на массивный, восемь футов в высоту и восемь футов в ширину, стеллаж из стальных труб. На его полках стояла стереосистема, декоративные вазы и фотография Анны и Дженни в раме.
Моника вытащила из чехла на поясе Уолтера на ручники и застегнула один на его левом запястье, а другой на стальной вертикальной трубе стеллажа.
— Крепче на руке, — распорядился Снейк.
Она взглядом попросила у Уолтера прощения и защелкнула наручник плотнее.
— А теперь брось мне ключи.
Моника взяла у напарника ключи и кинула их Снейку.
— Ну, дамочка-коп, теперь пристегивай своими наручниками вот этого козла сюда, — Снейк сначала указал на Артура, потом на другой конец стеллажа. Он решил, что полицейский с мускулами и босс представляли в доме самую серьезную угрозу.
Моника повиновалась.
— Давай сюда ключи, — Снейку понравилось приказывать женщине-копу.
Она бросила ключи.
— Теперь снимай свою полицейскую рубашку и покажи титьки.
Моника посмотрела на пистолет.
— Давай, не тяни. Похоже, у тебя недурная парочка.
Моника заставила себя отвести от дула глаза.
— Пошел подальше!
Снейк долго-долго смотрел на нее через мушку и наконец произнес:
— Ладно, займемся этим позже, — и повернулся к Эдди. — Как только кончишь вязать мальца, свяжешь дамочку-копа и эту дамочку, — он указал на Анну.
— А с теми что? — Эдди кивнул на Пагги и Дженни.
— У меня и на них есть планы, — ответил Снейк и посмотрел на девушку.
Эдди взял телефонный провод и принялся за дело. Он был бы не прочь, чтобы его поучили, как завязывать узлы, но решил, что теперь не время спрашивать — Снейк разжился тремя пистолетами и от этого, судя по всему, совершенно сдурел. Так что Эдди справился как сумел: стянул запястья, связав провод почти наобум.
Когда все было готово, Снейк проверил каждого по очереди: узлы выглядели отвратительно, но провод держался крепко. Удовлетворенный, он подошел к Артуру и спросил:
— Где деньги?
— Какие деньги?
Левой ногой Снейк изо всех сил пнул Артура в пах. Тот завопил и дернулся в сторону. Наручники рванули стеллаж, и он непременно бы перевернулся, если бы на другом конце Уолтер не сумел его удержать.
— Где чертовы деньги? — повторил Снейк и снова занес ногу.
— В кармане, — выдохнул Артур и застонал от боли в паху. — Деньги в кармане. Только не бейте.
— Достань, — приказал Снейк.
Подвывая, Артур неуклюже потянулся левой свободной рукой поперек тела в правый карман брюк. И вытащил толстый бумажник, в котором купюрами по двадцать лежали четыре с половиной тысячи долларов — остаток денег, которые он стащил из выделенной «Пеналтимитом» подкупной суммы. Он отдал бумажник Снейку — тот в жизни ни разу не видел, не говоря о том, чтобы держать в руке, такой увесистой пачки. И это окончательно убедило его, что наркобосс — именно та профессия, благодаря которой можно запросто шляться с такими деньгами в вонючем кармане.
— Еще есть? — Снейк опять размахнулся ногой Он считал, что больше бить не нужно, но ему понравилось, как перед ним лебезил наркобосс. Оказывается, эти наркобоссы — тресни их раз по яйцам — уже вовсе и не такие крутые.
— Нет! — всхлипнул Артур. — Пожалуйста, заберите деньги, заберите контейнер, заберите девчонку, только оставьте меня в покое.
При словах «заберите девчонку» Анна, несмотря на путы, дернулась вперед, попыталась подняться на ноги и наброситься на мужа.
— Сукин сын! — закричала она. — Как ты смеешь?!
Подошел Снейк и с нарочитой небрежностью, толкнув ее ногой, повалил на спину. Мэтт рванулся вперед — видимо, хотел защитить женщину. Но Снейк пнул его в залитое кровью лицо, и мальчишка, застонав, опрокинулся навзничь. Моника было вскинулась, но тут же притихла: Снейк посмотрел сначала на нее, а затем нацелил пистолет на Уолтера, который весь напрягся, словно собрался побороться со стеллажом.
— Давай, культурист, — подбодрил его Снейк. — Может, одолеешь.
Дженни подползла на коленях к матери. Снейк оставил в покое Уолтера, подошел и, несмотря на крики девушки, оттащил ее за волосы назад.
— Не беспокойся, мамочка, — обернулся он к Анне, — я позабочусь о дочурке.
— Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте ее, — взмолилась Анна. — Возьмите меня, я сделаю все что угодно.
Снейк на минуту задумался.
— Дашь посмотреть титьки?
— О Боже! — содрогнулась Дженни.
Анна посмотрела Снейку в глаза.
— Дам.
— Эдди, — приказал он, — расстегни на даме рубашку.
— Господи, Снейк, я не могу…
— Делай как велел, — разозлился Снейк.
Эдди наклонился и начал возиться с пуговицами Анны. Глазами он пытался дать ей понять, что глубоко сожалеет о том, что происходит. Но она на него не глядела. Анна не отрывала взгляда от Снейка. Наконец Эдди расстегнул пуговицы и, распахнув рубашку, обнажил белый кружевной бюстгальтер.