— Дарина, радость моя, я предупреждал о низкой информативности первого блока.
— Я помню, — неожиданно мирно ответила она. — Конечно, я рассчитывала на другое, но и с этого я получила некий бонус. Но это не телефонный разговор. Просто я разозлилась.
— Настраивайся на продолжение, — игриво сказал я.
— Через полгода? — фыркнула она в ответ. — За это время много чего может случиться. Полгода назад я была уверена, что Арина Ивановна — вечна. А сейчас нет даже собак из ее питомника. Знаешь, какая там сложная система выращивания была?
— Откуда мне это знать?
— И все пошло коту под хвост… — она вздохнула. — Хочешь, я тебе эту систему сообщением пришлю, пока помню?
— Присылай, — согласился я, понимая, что она сейчас намекает на Глюка.
— Встретимся — ответишь за все, — промурлыкала она так, что я сразу вспомнил про предложение Грекова. Нет, однозначно надо им воспользоваться — блок Соблазнения не дает нужной устойчивости даже при общении по телефону.
«Чего это не дает? — возмутился Песец. — Ты мыслишь совершенно трезво. А не было бы этого усиления — мыслил бы совсем другим местом».
Я отложил выключенный телефон и начал изучать то, что досталось мне с новым модулем. Колючая лоза — модификация обычной Лозы из модуля Земли первого уровня, для изучения требовала магию земли всего лишь второго уровня. Общая кровь третьего уровня делала еще менее вероятным нападение животных, наверное, даже на живетьевских собачек бы подействовала, но уже никак не проверить. Появилось очень интересное заклинание Вестник, позволяющее магу заставить ближайшую птицу отнести записку по адресу. Не думаю, что стану использовать это заклинание, есть гораздо более быстрые способы обмена информации. Что там еще? Сон, теперь уже не целительский, а из магии Жизни. И почти противоположное ему заклинание Бодрость. Затем Поиск Изнаночных тварей, он работал на обнаружении точек Жизни, но уже изнаночных тварей. Дальше шло Воздействие на животных, оно относилось к ментальному разделу и работало по обе стороны Прокола. Но главное, количество возможных Меток выросло до сотни.
Я еще не закончил изучать полученное, как пиликнул телефон, сообщая, что Дарина прислала файл. Просматривал я его уже за завтраком, после тренировки. В основном записи касались питания. И я даже не удивился, когда обнаружил, что при выкармливании таких щенков вовсю использовалось мясо изнаночных тварей. Причем вводить его в рацион уже было пора. Правда, совсем по чуть-чуть. Нужное у меня было, поэтому я сделал буквально половину чайной ложечки пюре из сырого мяса и предложил его Глюку. Тот отнесся к новой еде с энтузиазмом и был бы не прочь съесть еще немного, но, к его большому несчастью, больше пока было нельзя.
Оставил я щенка в своей комнате, убрав с пола всё мелкое, кроме его лежанки с кормовой базой. Система очистки должна справиться со всем, что умудрится вытворить за время моего отсутствия щенок. Брать его с собой я, разумеется, не мог, но пообещал ему не задерживаться, когда уходил в академию. Не знаю, понял ли он что, но устроился у моей кровати с самым грозным видом. Наверное, собрался охранять ее до последних шенячьих сил. Олегу я оставил записку на кухне на случай, если он забыл про Глюка. А то с него станется, увлечется — и остальное из головы вылетит.
В мастерскую к нему я не пошел, как Песец ни настаивал, намекая, что на ранних стадиях проще сделать исправления. Не надо лезть под руку художнику, а то можно случайно окраситься в ненужный цвет. Так я и сказал Песцу, направляясь в академию.
Елизавету Николаевну я встретил выходящей с ее участка.
— Илья? — удивилась она. — Я думала, ты вообще больше не появишься.
— Почему? — удивился я.
— В связи с изменившейся ситуацией. А, поняла, ты собираешься переводиться и приехал за документами.
— Я собираюсь учиться здесь и дальше. С князем Шелагиным согласовано.
— Это с князем согласовано, — мрачно возразила она. — А когда он станет императором, про это соглашение можно будет забыть. Почему Дальград всегда забирает лучших? Впрочем, это риторический вопрос.
— Елизавета Николаевна, уверяю вас, никто меня перевестись не заставит. Мы обсуждали этот вопрос, и Павел Тимофеевич согласился с тем, что мне в Верейске будет удобнее.
— Ох, Илья, посмотрим, — вздохнула она. — Даже если останешься, в академии будет больше твоих телохранителей, чем студентов.
Я представил эту картину и рассмеялся. Ни один телохранитель не справится с моей защитой лучше, чем я сам. Понимал это я, понимал и князь Шелагин. Так что вряд ли он будет усердствовать в моей охране. И если академия пополнится, то уж точно не за счет моих телохранителей.
— Конечно, посмотрим. Вам вообще скоро будет не до академии.
— Владимир сказал, что наймем няню. Я бросать работу не собираюсь — твердо ответила Елизавета Николаевна.
Я ее на всякий случай просканировал — чай, не чужой человек, но ничего патологического не выявил. Все было в порядке.
За разговором мы дошли до академии, где разошлись: она — в деканат, я — на занятия. В коридорах я ловил на себе множество любопытных взглядов, правда, никто ко мне с уверением в вечной любви и дружбе не лез. Да и вообще не лез с разговорами. Так, присматривались, не понимая, чего от меня ждать.
— О, Илюша вернулся! — радостно завопила Уфимцева, стоило мне появиться на пороге аудитории. — Иди к нам скорее.
Группа сидела компактно, но свободное место для меня нашлось. Показалось, что мне были рады все. Кроме Бизунова, естественно.
— Как вернулся, так и обратно в Дальград уедет, — заявил он, ревниво косясь на Фурсову. — Рано радуешься. Он здесь ненадолго. Попрощаться зашел, да, Илья?
Надежда в его глазах была столь сильной, что я чуть не согласился.
— Я здесь надолго, Роман. Мне еще долги закрывать.
— Твои долги сами преподы закроют, — недовольно буркнул он.
— Но это не прибавит мне знаний, — возразил я. — Долги нужно закрывать честно.
— Ой, кто это о честности заговорил? — необычайно противным голосом сказал Бизунов.
— Роман, прекращай, — надавил на него Темников. — Чего ты начал? Нормально же все было.
— Нормально было, пока этого здесь не было, — надулся Бизунов. — Вот же везет некоторым. Он вообще ничего для своего успеха не сделал, просто родился от правильного отца. Все остальное его родственнички сделали. Даже Николая Шелагина устранили.
— Роман, ты не меняешься, — хмыкнул я. — Подумай на досуге, почему Николая передали родителям княжеского целителя, Эрнеста Живетьева. Может, чего умного в голову придет. А то у тебя там один мусор.
— Да ну его, — фыркнула Уфимцева. — Он временами нормальный, но эти времена становятся все реже и реже, особенно когда рядом Маша.
— Маша наверняка в Дальград переведется, — ответил я.
— Почему это? — набычился Бизунов, и сама Фурсова с удивлением на меня посмотрела.
— Арина Ивановна умерла, — пояснил я. — Маше нет смысла выполнять договоренность с ней. А Верейск ей никогда не нравился, она уверена, что достойна лучшего.
Во время моего монолога Фурсова то бледнела, то краснела, потом резко подскочила и выпалила:
— Неправда! Это все неправда!
Бизунов бросил мне:
— Ну ты и сволочь! — и принялся уверять предмет своего обожания, что моим словам никто не поверил.
Некоторых жизнь ничему не учит. Фурсова притворялась расстроенной и оскорбленной.
— То есть она выполняла здесь поручение Живетьевых? — удивилась Мацийовская.
— Да, Яночка. Необходимости в этом больше нет, так что я думаю, что Мария уедет. Возможно, доучится этот семестр, а возможно, и нет.
— Размечтался. Никуда я не уеду, — возмутилась Фурсова. — Сам уезжай. У тебя причин для этого больше. Не по статусу наследнику престола учиться в провинциальной академии.
— Что мне по статусу, а что нет, решаю я, Маша, — усмехнулся я. — И да, я о вас с Дариной знал с самого начала.
Она дернула плечом.
— Ты мне все равно никогда не нравился, так что невелика потеря.
— И замечательно.
А еще было замечательно, что Бизунов прямо-таки расцвел от радости: Фурсова сказала то, что он очень хотел услышать. Сильнее хотел услышать разве только, что он сам нравится девушке. Первый шаг, по его мнению, был уже сделан: мне дали отставку. А значит, у него есть все шансы вернуть Фурсову.
— То есть ее и целительницу Живетьева отправила сюда из-за тебя? — шепотом спросил Темников.
— Паша, что там было в голове у Арины Ивановны, знает только она, — ответил я, не собираясь окончательно портить жизнь Фурсовой. В конце концов, она девушка подневольная, хотя и не под клятвой.
Увлекательный разговор прекратился с приходом преподавателя по ботанике, Эльзы Эдуардовны Штраубе. Она не обратила внимания на мое появление, встала за кафедру и точно со звонком начала увлеченно читать лекцию, выводя на проектор нужные в процессе объяснения слайды. Тишина во время ее занятий всегда стояла оглушительная, хотя кто-то записывал не вручную, а на телефон, чтобы потом не читать, а прослушать еще раз. Хорошее дело, но лучше дублировать и писать не только на электронные устройства, но и в тетрадь. В этом случае запоминается куда лучше.
На перерыве я поинтересовался у Темникова, который относился к тем, кто полагается в том числе и на технику, нельзя ли у него разжиться копиями пропущенных лекций. Тот сразу отправил мне файлы. Отлично, пробелы с этим предметом я закрою.
На практических занятиях по алхимии я получил список того, что проходили без меня, и успел сдать не только задание этого дня, но и заложить основу под выполнение прошлых заданий. Одно из требуемых зелий готовилось в три этапа с настаиванием между этапами в пару дней. Мне удалось завершить первый этап, и результат я убрал в личный шкафчик в кабинете. Еще одно зелье я делал параллельно с заданием этого дня и в конце сдал оба. Теоретически мог сдать еще одно, но решил особо не усердствовать. Вливание в студенческую жизнь должно быть спокойным.