— Не хотелось бы, — поморщился я. — Невеста всё-таки.
— Когда женой станет, учить будет поздно. Если станет, конечно, — хохотнул Греков. — Павлу Тимофеевичу активно намекают, что можно было бы сделать выбор и получше.
— Меня устраивает, — отрезал я.
Потому что не видел я смысла менять одну княжну на другую. От этой я хотя бы знаю, чего ждать, а другая может оказаться вообще копией Юлианны Прохоровой, торгующей артефактами семьи ради своих интересов.
— Нужно, чтобы не тебя устраивало, а страну, — наставительно сказал Греков. — Кстати, из других стран тоже намеки были. Прямо говорить будут только после коронации. Беспалова потому и суетиться начала, что поняла: договор она неправильный заключила. Надо было с обязательством с нашей стороны. И никакого расторжения.
Греков опять заржал, но его никто из нас не поддержал, поэтому смеялся он недолго, а отсмеявшись спросил:
— Ну что, Павла Тимофеевича вызываю?
— Давно уже пора было, Алексей Дмитриевич, — холодно ответил я.
В последнее время единственным моим желанием было, чтобы меня хоть ненадолго оставили в покое, и в это желание смена невесты никак не вписывалась. Хотя, конечно, Беспаловы уже здесь обжились. Калерия Кирилловна похоже, вообще рассматривала это здание как свою столичную резиденцию. После смерти Живетьевой ее перестало что-либо сдерживать, и это было не слишком хорошо. Лезть в секреты хозяина дома, который великодушно разрешил вам остаться в его отсутствие — это вообще ни в какие ворота. Дворец построим — всех выставлю. И прислугу в том числе. А то шагу не ступить — на кого-нибудь наткнешься.
Шелагин-старший примчался к Грекову через несколько минут после звонка.
— Все в сборе? — оглядел он нас. — Алексей Дмитриевич передал мне ваше предложение, и я склонен с ним согласиться. Мы смотрели земли для обещанного яблоневого сада Ильи, подобрали несколько вариантов поближе к этому особняку, думаю перепрофилировать их можно. Сначала хотели сюрпризом, — извиняющимся тоном сказал он, — потом решили, что если земля тебе не подойдет, то сюрприз окажется так себе.
«Скажи ему, что мы любую землю под себя перекроим, — заволновался Песец. — Главное, чтобы она была в удобном месте».
Примерно это я и сказал Шелагину, разве что заменив «мы» на «я».
— Что ж, давайте выбирать, — предложил он. — Мы рассматривали участки недалеко от этого дома, поэтому сейчас можем прикинуть, что подойдет и для дворца. Затягивать с ним нельзя. Коронация должна проводиться по всем правилам, поскольку это легитимность, чего сейчас нет. Вроде и сижу уже почти на троне, а вроде и нет. Неустойчивое положение, при котором меня постоянно проверяют на предмет того, не удастся ли заставить меня расстаться с властью.
— Возведение дворца за считаные дни показывает силу, — дополнил Греков. — Кроме того, Илья наверняка хочет, чтобы его дом освободили посторонние люди. Это я сейчас про Беспаловых. Младшая ходит там, куда ей было категорически запрещено входить.
— Я зря разрешил Калерии Кирилловне проживание дочери на время учебы? — нахмурился пока еще князь. — Извини, Илья, что без твоего разрешения, но мне казалось, что против Таисии ты возражать не будешь.
— Не буду, но лучше бы вы все равно спросили. И поговорить бы с ней нужно. Но вернемся к важным вопросам. Итак, что у нас по землям?
Греков раскрыл ноут с картами, и мы все уткнулись в дисплей. Песца в первую очень интересовала земля для сада, но и по поводу дворца он дал несколько дельных советов, так что по обоим участкам мы пришли к согласию.
Для императорской резиденции был выбран кусок земли побольше, чем она занимала в Дальграде, поэтому Песец сразу начал прикидывать, что придется докупать растения и парковое наполнение в виде скамеек, фонарей, скульптур и фонтанов. Не только для нового строения, но и для запланированного парка Памяти в Дальграде. Парк Павел Тимофеевич тоже одобрил. Но с отложенным до лета устройством, потому что работы там все еще велись.
Проекта взорванного дворца у нас на руках не было, но Песец предложил его не придерживаться, строить в стиле, современном ему, тем более что здание можно было сделать куда больше, чем первоначально планировалось. Разрешение на изменение внешнего вида я у Шелагина получил, правда, несколько неуверенное:
— Делай, как считаешь нужным. В крайнем случае вы же всегда сможете снести и все исправить. Мы рискуем не такой уж большой суммой, — воодушевленно сказал он. — Когда ты сможешь приступить к строительству?
— Заказанные раньше приехали все. Но территория увеличилась. Пару контейнеров придется докупить, — прикинул я масштаб изменений. — Как придут — можно приступать.
— Заказывай, — скомандовал Шелагин. — Оплачу все.
Они перешли к обсуждению дел в княжестве, а я полез на знакомые сайты. Поскольку я получил карт-бланш вообще на любые закупки, Песец предложил не ограничиваться контейнерами для будущего дворца (Откладывали мы не только строительные и парковые, но и все обнаруженные транспортировочные, в которых перевозили предметы роскоши — ведь дворец придется чем-то заставлять. Хотя бы пару помещений под коронацию…), а положить основу для нашего маленького сидрового завода, для чего мы взяли контейнер со зданием, отдельно — оборудование и все стазисные лари, которые нашли в продаже. Песец, правда, уверял, что еще чуть-чуть — и я смогу делать их сам, но у нас к тому времени и урожай возрастет, а значит, закупленных не хватит. Прошлись мы и по модулям, но ничего из волнующих нынче Песца дисциплин не обнаружили, к его большому сожалению. Не на чем оказалось воспитывать будущего императора.
С изучением сайтов я закончил, а Шелагины и Греков продолжали обсуждать проблемы княжества. На мой взгляд, ничего серьезного там не было. После последней чистки криминала наше княжество стало одним из самых безопасных. В разговоре я не участвовал, поскольку Песец внезапно так возбудился от перспективы собственного сидрового заводика, что строил планы уже не только по производству, но и по реализации, для чего, как он был уверен, непременно нужно придумать броский логотип и название, чем он сейчас и занимался.
«На этикетке должна быть императорская корона. — Он встал на задние лапы и важно расхаживал взад-вперед, заложив передние за спину. Хвост у него нервно развевался из стороны в сторону. — Это будет знак качества».
На мой взгляд, лепить везде императорские короны — дурной тон, а вовсе не реклама качества нашего замечательного будущего сидра.
«У нас есть прекрасный товарный знак, — намекнул я. — И названия можно будет интересные придумывать. Белый Песец. Красный Песец, Черный Песец…»
«И вершина — Императорский Песец. — Он задумался. — Или Песец-император?».
«Императорский Песец лучше звучит».
«Но вводит в заблуждение. Я не принадлежу императору».
«Так речь не о тебе, а о сидре идет. И Императорский прекрасно встраивается в ряд названий: Черный, Красный, Белый, Золотой, Императорский. И вообще, с последним торопиться не будем. Императорский должен быть лучшим, идеальным. Когда создадим, тогда и поговорим о названии».
«Принято, — он успокоился и широко зевнул. — Не забудь Грекову передать документы. Они занимают лишнее место в пространственном хранилище, а оно у тебя не бесконечно. Для нас это хлам, а от хлама надо избавляться».
Тем временем Павлу Тимофеевичу позвонили, и он засобирался на встречу, которые не заканчивались и по выходным, торопливо с нами попрощавшись и заявив, что он был очень рад нас увидеть. Как мне показалось, искренне.
— Алексей Дмитриевич, у меня для вас подарок, — торжественно сказал я, когда Шелагин ушел.
— Подарок? Давненько мне ничего не дарили.
Я открыл пространственный карман и принялся выкладывать на стол папки.
— Стоп-стоп-стоп, — забеспокоился Греков. — Сдается мне, это не подарок, а куча дополнительной работы. Федоровское?
— Оно. Куча компромата по всем нашим крупным родам. А ее внук собирает на курсантов. Талантливый юноша. В ваше бы ведомство его, под клятву.
Потому что в противном случае от него проблемы пойдут уже в ближайшем будущем.
— Таланты должны работать на государство, согласен, — хохотнул Греков. — Иначе у них появляется слишком много свободного времени для совершения глупостей.
Отец открыл одну из папок и вчитался, Греков неохотно последовал его примеру. По мере изучения у обоих брови поднимались выше и выше.
— Масштабы проделанной работы впечатляют, да, Саш?
Они переглянулись, потом оценили количество папок, и Греков предложил:
— Знаешь что, Илья, забирай-ка ты это с собой в Верейск, а я к тебе одного человечка отправлю, он заберет из Философского Камня и изучит на предмет пользы для нас. И документы, и этого Федорова. Лучше мы вырастим человека для нашей службы, чем очередного мелкого шантажиста.
— Возможно, у Федоровых есть ячейки и в других банках, — намекнул я.
— Допросим с алхимией и выясним. Изымем все, — решил Греков. — Такие вещи по банкам не должны валяться. И если что по тебе или Вьюгиным найдется, передам тебе, дублировать не буду.
Я не был уверен, что он говорит правду, но даже если и останется у Шелагиных компромат на Вьюгиных, против меня он работать не будет. А вот призвать с его помощью к порядку деда станет вполне возможно. А то дядя Володя как-то обмолвился, что тот уже окончательно оправился от нанесенного ему удара и опять начинает показывать, кто в роду главный.
Глава 19
Когда мы с отцом вернулись в Верейск, в доме оказались посторонние, о чем я узнал, запустив поиск жизни. Пришлось из коптильни выходить под невидимостью, пробираться в гараж и притворяться только что приехвшими.
Почему-то я думал, что дополнительные две точки Жизни — это дядя Володя с Елизаветой Николаевной. Но нет, это оказались Дашка с Агеевым. Последний чувствовал себя откровенно неловко, а уж когда увидел, что я появился в доме вдвоем с первым лицом княжества, вообще затосковал. Видно, в его картину мира до сих пор никак не вписывалось, что бывший одноклассник девушки настолько вырос в статусе. Дашка тоже воззрилась на Шелагина-младшего с таким видом, как будто до нее только что дошло, что он — мой отец.