— Я его и не обсуждаю. Это ты с чего-то решил, что я вас сравниваю. Я чего пришел. Мне поступило предложение занять место Грекова. Не нынешнее, разумеется, а то, что он занимал под Трефиловым.
— С чего вдруг?
— А то ты в вакууме живешь… — проворчал Зырянов. — Ваших людей и без того проредили, а сейчас еще и Греков в Дальград оттянул кого-то. Я согласия пока не давал, хотел с тобой сначала поговорить. Потому что если ты будешь против, то я даже рыпаться не буду.
— И так просто оставите свое охранное предприятие? — удивился я.
— Я так просто его не оставлю. У меня там есть дельный мальчик, который с удовольствием это дело возглавит. На самом деле для меня это, после того, чем я занимался раньше, очень мелко. Ну пригреб я к себе еще кое-что, но все равно масштабы не впечатляют, понимаешь?
— Понимаю, что у вас какой-то свой интерес есть…
Зырянов так оскорбленно посмотрел, что я лишь уверился в своей правоте. Похоже, Агеевым придется на своей шкуре узнать, на что способен отец ради счастья дочери. Подастся это, разумеется, под каким-то красивым соусом и к Зырянову случившееся никак будет не привязать.
— У меня клятва империи, — гордо сказал он.
— Поэтому вам интересы империи могут оказаться приоритетнее наших.
— Это уж вряд ли. Как-никак, ты — будущий император.
Я только усмехнулся, вспомнив сцену во дворце, когда тот, кто должен был защищать Евгению Павловну, пошел против нее со словами «Для государства будет лучше». Такая клятва — это открытая дверь для заговора и переворота.
— То есть ты против? — понял мое молчание Зырянов.
«Предложи ему клятву снять и поставить другую, на верность своей семье, — неожиданно проявился Песец. — Если его зовут, то не на пустом месте. А про масштабы он врет, конечно. Согласен, у него свой интерес».
Мне тоже казалось, что Живетьева покойному императору не сообщила про лазейку, воспользовавшись которой клятву можно было снять. А клятва у Зырянова была, и с такой клятвой брать его на любую должность в княжестве опасно, потому что мужик он хитрый, конфликт интересов выведет и будет играть за себя. Но опять же, носителя такой крови стоит держать поближе.
— У меня будут условия, при которых я не против вашего назначения.
— Да? — обрадовался Зырянов.
— Клятву империи мы снимаем и ставим клятву верности моей семье.
— Э-э-э… — удивленно протянул он. — Снимаем? Это как?
— Вам не понравится, — пообещал я. — Но схема рабочая, проверенная Живетьевыми. Поставим такую, которую по этой схеме не снять. То есть ваша верность будет принадлежать моей семье, а не империи.
Он задумался. Наверное, о том, не вступит ли клятва в конфликт с его желанием вывести избранника дочери на первые роли. Потом просиял — видно, понял, что зять такого человека, как он, на первых ролях в крупном роду — всегда к плюсу.
— Текст клятвы бы посмотреть для начала, — все же проявил он осторожность.
Текст у меня был, но я тоже решил проявить осторожность и сказал:
— Я показываю, но если вы не соглашаетесь, то выпиваете зелье, которое уберет из вашей памяти последние два часа.
— С чего вдруг?
— Наша клятва — наш секрет. Если вы не наш человек, то наших секретов вам знать не нужно.
Зырянов почесал лоб и шумно вздохнул.
— И никак иначе?
Я пожал плечами. Доверия у меня к этому человеку не было. Возможно, он прекрасный специалист, но все это перечеркивается тем, что он в самый неподходящий момент может отказаться от обязательств.
— Тогда я подумаю пару дней, — решил он. — Оставаться без памяти как-то неохота.
— Не совсем без памяти, только наш разговор выпадет, — ответил я. — Тогда и над другим вопросом подумайте. На такую должность желательно взять человека женатого.
— Ну ты уж совсем не наглей-то, Илья, — возмутился он.
Глюк ощетинился и натурально зарычал. Испугал он Зырянова вряд ли, но охладил точно. Я отправил щенку мысленный посыл успокоиться и холодно сказал:
— По-моему, сейчас наглеете как раз вы, Григорий Савельевич, напрочь забыв, что сейчас вы разговариваете не с одноклассником дочери, а с наследником Шелагиных. Наш разговор на этом считаю законченным, — я кивнул в сторону калитки. — У меня еще дел много.
— Извините, Илья Александрович, — с едва заметным сарказмом сказал он. — Всё же моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Поневоле вспылишь.
— Она должна быть упорядочена, как и работа, — ответил я. — Дом у вас здесь есть, хозяйку найти в него сможете без проблем.
«Это ты хорошо придумал, — оживился Песец. — Такую кровь нужно держать при себе и под присмотром. Знал бы он, на что его кровь пошла…»
«Думаю, если он и не знает, то догадывается. Но говорить об этом не стал, решив, что посчитаю шантажом».
Зырянов попрощался и ушел обдумывать мои требования. Странный человек, даже на стирание клятвы почти согласился, а женитьба вызывает в нем прямо-таки священный ужас. Грекову я на всякий случай позвонил, уточнил, правда ли Зырянова позвали на такую должность. Он подтвердил и поинтересовался:
— Почему спрашиваешь? Против?
— Не против при определенных условиях. Зырянову я их озвучил, он думает.
— Условия не сильно жесткие?
— Даже не знаю. Самым жестким он посчитал требование жениться.
— Ну ты и зверь, — расхохотался Греков. — А жениться-то зачем заставлять?
— Пусть борется со своими страхами, — туманно ответил я. — Должность солидная, должен соответствовать.
— Понятно. Мелкая месть. Одобряю, — ответил Греков.
Надеюсь, Шелагин-старший с ним не поделился существованием человека, чья кровь может перенастроить императорскую реликвию. Оно, конечно, сам по себе такой человек реликвию не перенастроит: нужно знание языка Древних и умения, которыми обладает только Песец как слепок личности создателя. Но про Песца знают только два человека, я и Олег, поэтому Шелагин-старший может решить, что если я дошел своим умом, то и другой человек сможет, и устранит опасность, как ее понимает. Не скажешь же, что ум не совсем мой…
Остаток дня мы с Глюком занимались алхимией, готовя запасы по всем направлениям. Конкретно это дело я пока не готов никому делегировать, во всяком случае изготовление тех зелий, которые могут быть использованы в военных целях. Косметику всю Ольге передам, это точно. И ту, что в модуле Алхимии, и ту, что в отдельных модулях. В целях повышения благосостояния семьи, так сказать.
Перед сном Песец мне напомнил про модули в шелагинских запасниках и выразил искреннее и сильное желание их осмотреть.
«Время-то идет, — заявил он. — А ты мог бы уже ряд важных дисциплин изучить. На сайтах ничего подходящего нет, но оно точно должно быть, просто штамповалось мелкими партиями, понимаешь?»
Успокоился он только после того, как я пообещал завтра после посещения Изнанки, если будет время, заехать к Шелагиным и просмотреть часть модулей. Желания особого изучать названные Песцом дисциплины у меня не было. Нет, я понимал, что нужно, но если ничего не найдется — не расстроюсь.
На следующий день после занятий, когда отец за мной заехал, я сразу обратился к нему с просьбой, хотя Песец намекал, что я могу и сам сходить так, чтобы об этом никто не узнал.
— Ты сегодня хочешь?
— Можно, после Изнанки.
— Не вижу проблемы. Контейнеры заготовить, куда ты просмотренные предметы будешь перекладывать?
— Прекрасная идея, — обрадовался я. — И лучше побольше, чтобы хоть как-то упорядочить.
«Большинство все равно придется маркировать как хлам, — вздохнул Песец. — Там много ярких. Нам же нужно что-то поспокойнее».
«Максимум час буду искать, — предупредил я его. — Тратить столько времени нерационально. И вообще, может такие в принципе не выкапывались ни разу».
«Есть каталог археологической гильдии, — напомнил Песец. — Правда, там как попало все разбросано».
«Не как попало, а по первым символам», — задумался я и открыл каталог, вспоминая, как на языке Древних будет «риторика».
До алфавитного размещения там было далеко, но нужный первый символ я нашел быстро, а потом внутри выбрал из подкаталога второй, после чего осталось просмотреть не так уж и много «монет». Нужная Песцу нашлась с пометкой «редкая», но информации по ней не было — ни где была выкопана, ни куда потом делась. Значит, была извлечена на одной из первых раскопок, когда такое описание еще не было обязательным.
«Понятно, что редкий, — сказал Песец. — Я так и говорил. Главное, что такой модуль есть. Будем искать».
На мой взгляд, на сайтах было искать бесполезно. Основной наплыв вещей Древних был осенью по окончании раскопок. Конкретно эта «монета» выглядела очень непритязательно, а раскупались в основном яркие, так что она вряд ли появлялась в этом году в продаже. Можно оставить заказ в том магазине, где я это уже делал, но я теперь личность публичная, лишний раз не выберусь без того, чтобы использовать кучу разнообразных уловок. И не факт, что там это вообще появится.
Съезд на дорогу к проколу теперь преграждал шлагбаум, рядом с которым успели возвести строение для охраны. Наши машины узнали издалека, так что, когда мы подъехали, шлагбаум уже поднялся, и мы ни на минуту не задержались.
Само здание, возведенное над Проколом, ничуть не изменилось, только охранялось теперь чуть посерьезнее и княжескими людьми. Охрана, сопровождавшая нас до Прокола, внутрь не пошла, что я только одобрил: среди них не было никого из тех десяти человек, кто получил дополнительные знания и был в курсе части моих секретов. Зато я на них оставил Глюка, который вел в поездке себя очень прилично, но отвлекаться на него в Проколе я не хотел. Опасно это было для нас всех.
Сегодня на камнеплюев решили не охотиться: Песец между княжескими запасниками и мехом для Ольгиной шубы выбрал запасники, поэтому с грустью отмечал всех камнеплюев, мимо которых мы проезжали, но остановиться и поохотиться не предложил ни разу.
Двигались мы прямиком к отмеченной точке с паучьей семейкой. Она никуда не мигрировала и даже увеличила количество продуктовых запасов — коконов с той стороны, откуда я стащил один в прошлое посещение этого места, стало намного больше. Проблема… Греков просил по возможности взять кокон из тех, что был рядом с уже вытащенным.