Гресс настроил допуск магической защиты на меня с Софи, чтобы мы могли при желании приходить в гости. И мы даже пару раз пили у него чай с лакомствами из лучшей городской кондитерской.
Но я помнила о местных заморочках с этикетом, правилами приличия и тем, что подобает, а что нет, так что дальше гостиной и кабинета не заходила. Лишь в самый первый визит заглянула в каждую из комнат на экскурсии, которую мне устроил Артур.
На этот вечер мы с женихом договорились о совместном ужине. К назначенному часу я с Софи на руках поднялась на верхний этаж, постучалась. Мне никто не ответил, но из комнаты доносились голоса, так что я снова постучала для приличия, открыла незапертую дверь и вошла. В гостиной было пусто, но в кабинете шла беседа на повышенных тонах. Спорили двое, мужчина и женщина. Разобрать слов я не могла, но подумала, что раз ректор пока занят, то спокойно посижу и подожду его в гостиной.
Что собственно и сделала. Прошла к диванчику и села, устроив Софи рядышком. К ней тут же запрыгнул Барон, как обычно, и принялся громко мурлыкать. Я к нему уже так привыкла за эти месяцы, что порой даже не замечала. То он есть и крутится рядом, то вроде ушел. Но через некоторое время опять рядом. Вот и сейчас, убей не помню, с нами он пришел или был тут? Вроде с утра, пока я работала, он торчал в манеже с девочкой. На обед в столовую точно с нами ходил, я его кормила. А дальше я как-то упустила.
Протянув руку, я почесала рыжику шею и погладила.
— А я говорю, что это недопустимо! — в кабинете резко повысила голос женщина. — Он еще так молод. Все эти его истории с потерей магии. Наверняка эта дрянь его опоила или приворожила! Артур ни за что бы сам с такой не спутался.
У меня взлетели брови. Неожиданно…
— Бу-бу-бу… — что-то ответил ей мужчина. Он говорил мало, голос низкий, и слов не разобрать.
— Ну уж нет! Буду лезть! И буду вмешиваться! Я мать! И я не позволю своему сыну жениться на какой-то… некой… особе с внебрачным ребенком! Даже если этот ребенок — бастард Ноблей. Бесстыжая! Нагуляла дите еще во время учебы! Ты же слышал, что этот мерзкий старик рассказывал о ней! Она чудовище! Что она такого ему наговорила, что он так о ней… По его словам, это исчадие бездны и не стоит никому вставать на ее пути!
— Бу-бу-бу! Бу!
— Не смей мне указывать! — истерично взвизгнула она. — Да я костьми лягу, но не допущу этого брака. Я не отдам мерзавке своего сына!
Я хмыкнула, улыбнулась и принялась меланхолично гладить кота. Сейчас походу свершится знакомство с родителями.
— Бу-бу…
— И что? Да, дала согласие. Но я же думала, он нашел нормальную девушку! Артур ведь не сказал, что она… Что у этой беспутницы нагулянный ребенок! Это все меняет!
— Бу-бу!
— Гнать ее отсюда! Я поставлю этот вопрос на совете рода! В университете Грессов не может быть преподавателей с таким… с такой… Это недопустимо и порочит нашу репутацию!
— …милла, нет!!!
Дверь кабинета распахнулась, взбешенная мать Артура выскочила в гостиную, пролетела по инерции еще несколько шагов и узрела нас, сидящих на диванчике.
Следом за ней неторопливо вышел ее спутник с сердитым лицом и поджатыми губами. Тоже увидел меня и замер.
По их этикету, я должна была встать и сделать книксен. Так как у них есть титул, а у меня нет. Но я сидела, придерживая на неглубоком диване ребенка, и не могла изобразить всю эту акробатику без риска, что малышка соскользнет на пол.
Поэтому я, как младшая, склонила в почтительном приветствии голову и заговорила:
— Добрый день, мадам, месье. Простите, не могу встать. Магистр ректор у себя? Мы его ожидаем.
Моя потенциальная свекровь, как рыба, открыла и закрыла рот. Беспомощно оглянулась на мужа, но тот быстрее взял себя в руки и с непроницаемым лицом ответил:
— К сожалению, он отсутствует. Мы и сами его ждем.
— Вы прибыли без предупреждения, да? — светски поинтересовалась я. — Магистра сложно застать на месте. Работы очень много, а студенты постоянно что-то вытворяют.
— Кхм… — кашлянул мужчина, посмотрел на жену, которая делала ему страшные глаза. — Простите, маузель, а вы…?
— Маэстрина. Маэстрина Мариэлла Монкар. Преподаватель алхимии и зельеварения, а также заместитель ректора по культурной части.
— Маэстрина? — Гости озадаченно переглянулись. Это что же, сын им об этом не рассказывал?
— Да. У меня еще нет степени магистра, поэтому студенты ко мне обращаются именно так — маэстрина, — спокойно пояснила я.
На лице дамы написалось мучительное раздумье, слышала ли я их или они повесили звукопоглощающий щит? Я им помогать не собиралась. Сидела с лицом сфинкса и доброжелательно улыбалась.
— Вот как, значит, — тоже в некотором замешательстве произнес отец Артура.
— А вы?.. — намекнула я.
— О, простите. Мадам Карми́лла Гресс, — отрекомендовал он свою спутницу, и та величественно кивнула. — Месье Пау́ль Гресс.
— Очень приятно, — кивнула я, рассматривая их.
Мать — красивая жгучая черноглазая брюнетка. Эдакий итальянский типаж и их же темперамент. Так и ждешь эксцентричного выкрика «Мам-ма мия!». Не берусь угадать ее возраст. Будь она простой земной женщиной, я решила бы, что не больше тридцати пяти. Но это объективно невозможно, так что остается только догадываться.
У отца такой же хищный профиль, острые скулы, темные густые брови, как и у сына. Но волосы скорее каштановые, а глаза светло-карие. Чисто визуально лет пятьдесят. Но, как я уже знаю, верить глазам тут не стоит.
— А вы, значит, та самая Мариэлла, — неприязненно поинтересовалась пришедшая в себя мадам Кармилла.
Кажется, по моему спокойному виду она уверилась, что я ничего не слышала. Она прошла и села напротив меня за стол, повернувшись так, чтобы хорошо видеть.
— Вам виднее, мадам Гресс, — отозвалась я и перехватила руку Софи, потому что она попыталась залезть коту в ухо.
— Что именно?
— Та ли я самая Мариэлла или не та. Про меня много говорят, я привыкла.
— И что же, вас совсем это не смущает?! — вскинулась она.
— А должно?
— Но как же? Что люди подумают?!
— Мадам, мне глубоко безразлично, что обо мне подумают некие абстрактные люди. Я о них не думаю вообще. Мне некогда.
Месье Гресс ухмыльнулся уголком рта и глянул на меня с интересом.
— И что же, — поджала губы куриной жопкой матушка Артура, — вы собираетесь и дальше так же… продолжать?
— Разумеется, — спокойно подтвердила я. — Я буду так же проводить огромное количество часов в неделю, читая лекции студентам, и обучать их премудростям алхимии. И точно так же продолжу развивать университетский досуговый клуб «Двадцать пять часов». Вы читали статьи о нем? Я планирую и дальше сотрудничать с журналистами и вновь вернусь к продвижению нашей пиар-кампании. Нам нужно еще приподнять рейтинг Усача. К тому же скоро выпуск, нужно многое организовать. Мы с месье ректором планируем модернизировать современные инструменты привлечения потенциальных спонсоров и работодателей. К тому же мы с разрешения его величества организовали, в некотором роде, корпоративный выездной лекторий. Обмен преподавателями обещает дать неплохой бонус и повысить коэффициент востребованности как выпускников Усача, так и академии Изнанки.
Глаза мадам Кармиллы слегка остекленели. Кажется, она не поняла и половины из моей речи. А вот ее супруг осознал намного больше. Либо просто умный дядя, либо Артур ему все же что-то рассказывал.
— Как интересно… — сухо и слегка презрительно кашлянула дама. — Маэстрина… Какое все же необычное обращение. Маэстрина Монкар, и что же, вы успеваете со всем этим справляться? А как же ваше материнство?
Она бросила чуть ли не брезгливый взгляд на Софи, увлеченно тискающую довольного и мурлыкающего Барона. Кота не смущало, что ему ковырялись в ухе и пытались обмуслякать вместо соски хвост.
— А что с ним, с материнством? — поймав в очередной раз рыжую пушистую конечность и не дав засунуть в рот, спросила я.
— Ну, вы же должны тратить на младенца уйму времени.
— Да, это так. Я трачу, — согласилась я. — Малышка Софи всегда и везде со мной. На лекциях, на лабораторных работах, на совещаниях, на практикумах. Везде и всегда.
— Но… так же невозможно? И это… недопустимо! — шокированно воскликнула Кармилла.
— Кто сказал? — мягко улыбнулась я ей.
— Но общество… Так не принято!
— И что? Есть какой-то закон, запрещающий женщине с ребенком работать, занимать социально активную роль в обществе, продвигаться по карьерной лестнице?
— Нет, естественно! Но не брать же при этом ребенка с собой везде?! А как же общественное мнение? Так не положено!
— Пустяки. Мне это не мешает.
— Что именно не мешает? — с любопытством спросил Пауль. — Ребенок? Или мнение?
— И то, и другое, — повела я плечом. — Софи чудесный спокойный ребенок. В университете ее все обожают. А мысли чужих людей мне неинтересны.
— Но так же нельзя! — всплеснула руками мадам.
— Можно, — ровно отозвалась я и улыбнулась.
Даже забавно, я впервые столкнулась с представительницей высшего света. Любопытно.
— А как же вы относитесь к тому, что про вас гуляют сплетни? — И снова куриная жопка, сложенная из губ. Надо бы ей намекнуть, что от этого морщинки появляются.
— Никак.
— Но…
Месье Пауль поднес ко рту кулак, чтобы скрыть улыбку. А вот Кармилла явно офигевала от меня и не могла собрать мысли в кучу.
— Нет, я все же вынуждена вам это сказать, милочка, — собралась она с духом.
— Мариэлла. Маэстрина. Мари. Маузель Монкар. Не «милочка», — не поведя и бровью, исправила я ее.
Мадам снова зависла с открытым ртом от моей наглости. Но взяла себя в руки. Я вообще удивлена ее реакциям. Сколько я читала про высшее общество, они все там с пеленок учатся держать лицо, выглядеть как рыбины мороженые, чтобы никто не догадался об их истинных чувствах. А тут такие страсти и эмоции.
— Хорошо, маэстрина Монкар, — нехотя исправилась она. — Я мать. И вы, будучи тоже матерью, должны меня понять. Мне не безразлично будущее моего ребенка. И да, мы с супругом подыскиваем ему выгодную парт